Я резко вскинул голову. Там, впереди, виднелись частные домики. Такие разные, одно и двухэтажные, серые, красные, желтые, и такие родные. Но над ними сновали десятки пузатых кораблей, поднимались тяжелые облака темного дыма, и холодный как смерть ветер прилетал с той стороны… Никто. Никто и никогда не сможет передать то смятение чувств и мыслей, которые рвали сейчас мою душу на куски. Не отрываясь, не моргая, я смотрел вдаль, туда, где был мой дом, и взгляд мой мутнел. Я похолодел, не двигал ни единым мускулом, просто смотрел. Смотрел, смотрел, смотрел, сам не понимая, почему и на что надеясь. Я чувствовал смуту, пустоту, холод и боль, но в тоже время ничего не чувствовал. Я даже сам удивлялся своей холодности, своей стойкости, но, наверное, все же холодности. Даже слезы, едва наполнившие мои глаза, исчезли, испарились. Все было кончено, я понимал это с какой-то страшной, холодной иронией. Столько сил, столько страха и все зря. Просто зря.

Глаза были не в силах больше смотреть, да и смысла больше не было. Веки опустились, я отвернулся. Но едва я это сделал, как тело пронзила адская боль. Взор мой молниеносно вернулся к окруженным врагом домикам, а по телу пробегала такая боль, такое пламя, что зубы стиснулись и сквозь них вырывались лишь приглушенные всхлипывания. Судорога боли обвила всего меня, я не мог пошевелиться, но внезапно мышцы наполнились свинцом и я упал на колени. И одновременно с этим, словно собравшаяся по всему организму гонимая сердцем боль, вырвалась наружу потоком слез и нечеловеческим криком. Так часто бывает. Мы не верим, не можем поверить… не хотим верить, но когда мы наконец верим… Это очень больно. И давая волю своей боли, я кричал как смертельно раненный волк, забравшийся на холм и воющий на луну в свой последний раз.

Я кричал так громко, что не сразу обратил внимание на колебания пола и глухой звук, который все приближался. Удары, глухие, мощные и размеренные, как тяжелая поступь, они становились все громче и громче. Я прекратил крик, уже силы иссякли и, услышав звук, посмотрел влево. Там, оставляя глубокие следы на асфальте, широкими шагами двигался большой, немного ниже дома, на котором я сидел, робот. Черный как глубокий космос, с человекоподобным строением тела, он приближался ко мне, вертя по сторонам своей огромной головой.

Гнев… О да, место боли, отчаяния и паники, занял гнев. Душераздирающий, зажигающий кровь как бензин, он заставил меня подняться, свирепо разглядывая смертоносную машину. К чьей стороне она принадлежала не возникало вопросов и этого было достаточно, чтобы ненавидеть ее. Покрепче сжав пальцами телефон, я закричал:

— Вот вам, ублюдки!!! — И швырнул телефон в робота.

Послышался легкий лязг. Аппарат разлетелся на мелкие кусочки, а робот остановился и заметил меня. Гнев потеснился. Теперь вместе с ним меня переполнял здравый смысл, и этот смысл без устали твердил — беги!!!

Робот поднял правую руку и одним ударом снес солидную часть крыши, вместе со стеной третьего этажа. Благо, я успел отскочить назад. Черная машина все еще держала руку в поднятом положении. Я увидел, как броня на запястье стала трансформироваться — верхний слой ее ушел, уступив место широкому браслету, усеянному достаточно крупными стволами. Браслет сделал несколько оборотов и остановился. До моего слуха донеслось несколько коротких щелчков. Разум быстро вернулся ко мне. Прекрасно понимая, что тягаться с такой машиной у меня не получится, я бросился что было сил бежать к другому краю крыши. И весьма вовремя. Робот слегка вытянул руку вперед и она будто взорвалась.

Десятки импульсов вгрызались в железобетон и вырывали куски, оставляя после себя мощные всполохи искр и огня. Мимо проносились обломки, пол под ногами трещал и ходил ходуном, глаза засыпало пылью, а я бежал, бежал вперед, к краю крыши. Уже на ходу понимая, что выбора не было, я набрал максимальную скорость, на краю толкнулся ногами и полетел вперед к дереву, которое росло рядом. Я зажмурился и тут же почувствовал жестокие удары плетей по лицу.

Врезался в чащу, усиленно пытаясь ухватиться за что-нибудь руками, но бесполезно. Пальцы скользили по гладкой коре, я не мог ни за что ухватиться. Не удержался, опрокинулся назад, и упал на толстую ветвь, перекатился по ней и опять врезался в ветвь, перевернулся и упал в третий раз и ощутил острую боль в животе. Снова не удержался и еще несколько мучительных мгновений падал с ветви на ветвь, пока тяжело не грохнулся на землю.

Дышать не мог, вместо вдоха был тяжелый громкий стон. Из широкой раны на животе хлестала кровь. К ссадинам на теле добавились многочисленные синяки.

— Ни хрена себе полетик. — Прохрипел я, когда дыхание снова восстановилось.

Я позволил себе отдышаться меньше минуты, но и этого было много. Здание рушилось под мощным натиском, яркие бело-желтые импульсы проносились мимо. Один из них врезался в густую крону дерева, и мне пришлось поспешно отскакивать в сторону, чтобы не быть задавленным кучей горящей древесины, рухнувшей на землю. Прижимая рукой рану на животе, я побежал к пятиэтажным домам, расположенным неподалеку.

Робот окончательно разрушил здание, пройдя сквозь него. Пыль взвилась в воздух, что было неплохим прикрытием. Машина повертела головой и, убедившись в том, что цели не было, спрятала оружие и зашагала по улице. Скоро она совсем скрылась из виду. Но я еще некоторое время прятался у входов в подвал, надежно скрытых от глаз под землей. Я сидел на влажном холодном полу и обдумывал свое положение. Времени оставалось мало, нужно было возвращаться к друзьям. Это было недалеко, всего-то час ходьбы, но теперь и сто метров пройти было смертельно опасно.

***

Не знаю, сколько времени прошло, час, может быть больше. А я только сделал крохотную часть пути, которую раньше пробегал за десять минут. Бренное тело мое отказывалось работать. Недалеко от того рынка была детская поликлиника, в которую я ходил ребенком. Я пробрался в нее, нашел спирт, бинты, и смог обработать свои раны. Так что теперь весь хорошенько пропах алкоголем и зеленкой. Мне удалось сделать какую-никакую повязку и я, прихватив скальпель сам не зная зачем, двинулся в путь.

Было тихо. Вообще ничего не было слышно. Каких-то пару часов назад, улицы были переполнены людьми, сейчас же не было ни души, только брошенные повсюду вещи и пустые машины на дороге. Я старался двигаться скрытно, под прикрытием деревьев, много лет назад высаженных по всей протяженности дороги. Но мне нужны были силы, магазинов по пути как назло не было, поэтому я приглядывался к брошенным сумкам и пакетам. В одном таком я нашел хлеб и молоко, упаковку сырых яиц и бутылку воды. Я постарался съесть это все побыстрее и на ходу, однако даже есть было больно — не знаю, что именно было задето, но во время еды живот болел сильней.

Пройдя еще метров двести, я увидел на своем пути труп. Нельзя сказать, что я в свои почти восемнадцать лет никогда не видел умерших, но никак не в такой обстановке. Это был мужчина, средних лет. Я особо не разглядывал его, даже обошел стороной, но заметил широкое отверстие у него в груди. Это была огромная рана, прямой круг с запекшимися до черноты краями. Значит, я был не единственным, кого пришельцы пытались убить. На этом человеке не было того стального существа… Слишком мало информации и слишком много загадок. Что это за скорпионы и что они делают? И почему меня пытались убить, как убили этого человека?

Размышляя об этом, я приблизился к еще одному перекрестку. Мне нужно было двигаться правее. Там открывалась длинная улица, которая привела бы меня почти к самому пункту назначения. Дойдя до здания небольшого кинотеатра, в котором я тоже бывал в детстве, я двигался вдоль его стен, когда услышал шипящий звук. Надо мной, с тихим гулом, пролетел крупный корабль, напоминающий размерами и формой реактивный самолет. Только у этого была очень массивная нижняя часть. Аппарат опустился на асфальт в центре пересечения дорог, и нижняя часть распахнулась широкой дверцей, опустившейся вниз и образовавшей некое подобие подъема. Я следил за кораблем издалека. Стекла кабины были черны как тень, так что пилотов не представлялось возможным разглядеть, но тут, из-за домов, магазинов, вообще всех зданий стали выходит высокие солдаты в серой одежде и с оружием, внешне напоминающим наши винтовки, наперевес. Они были похожи на людей, в шлемах напоминавших шлемы пилотов ВВС. Солдат было много и, связав их количество со строением летательного аппарата, я понял, что аппарат был грузовым, а солдаты, очевидно, представляли собой какой-нибудь десантный отряд. Это было лишь предположением, быстро возникшим у меня в голове, а выяснять достоверность его у меня не было никакого желания. Мне только хотелось быстрее убраться отсюда, и я повернулся, чтобы продолжить движение. Черный корпус неизвестного мне оружия у моих глаз заставил меня остановиться и потерять дар речи. Высокий, никак ни меньше двух метров, в серой одежде, увешанной всяким снаряжением и черном блестящем шлеме, пришелец смотрел на меня, а руки его застыли, направив оружие мне в голову. Я обмер, но рука инстинктивно прижалась к карману, в котором лежал смертоносный прибор, в руках хирурга дарующий жизнь.