— Какого? — Быстро спросил я, чувствуя как меня переполняет тревога.

— Синего… или голубого… я не знаю точно, стены были черные, а меня все еще колбасило… И свет был не как от сварки, не мелькал… Он просто вспыхнул, немного переливался и погас… а потом я услышал крик… я никогда в жизни не слышал ничего подобного… Человеческий крик, от которого тебе не спрятаться нигде… он так резал мне уши, что я зажал их руками, но руки были как прозрачные… она кричала, она так кричала… кричала везде, даже внутри меня… я физически чувствовал как крик идет и из меня, и из стен… из воздуха… Потом я увидел движение, а крик стал еще громче… Я свалился на спину… терпеть не мог… Два… ее двое вели… у них в руках были длинные хрени, типа шокеров, на концах молнии трещали… Этими штуками они подгоняли ее… тварь с шеи куда-то делась… Она… она… не переставала кричать и шла, постоянно падая на колени… потом вставала и снова падала… а руками она рвала себя в клочья… разрывала голову и грудь… поверьте это… это не передать… когда человек просто рвет сам себя… расцарапывает ногтями кожу… потом растягивает ее пальцами и отрывает… кусками… и кровь всюду хлещет… И все это не прекращая кричать… Когда они подогнали ее к открывшемуся люку, она уже стала превращаться в одну из этих тварей… В Отголоска, да?.. Так ведь они их называют… Фантомы столкнули ее вниз и крик стал тише… А меня продолжало колбасить даже сильнее… меня никогда так не трясло… она уже была далеко… наверное на земле, а я еще ощущал вибрацию в ушах, словно она продолжала кричать… Я блевал… меня просто наизнанку выворачивало… а эти двое только что-то сказали друг другу, посмеялись, смотря на меня и ушли за перегородку… а я… плакал, кричал, оглохший от криков… мне никогда не было так страшно… это… не описать… не передать… я даже соображал плохо… обрывками… и среди этих обрывков появилась мысль… а ведь где-то в башне, а может быть и на таком корабле… твои… твои родные… И вот тогда что-то произошло… Не знаю что… Просто все стало по-другому. Глаза очистились, голова прошла, руки и ноги снова моими стали. И пришла ярость… какой я еще никогда в жизни не испытывал. Я взял все гранаты что у меня были и бросил их как можно дальше вперед… Крики, потом взрыв… Корабль тряхнуло, прям хорошо так затрясло… Грузовой люк открылся… Потом был удар… Через пару секунд к выходу бросилась вся серая толпа… А там их ждал я… Остановился только когда перестал напарываться мечом на твердое… и когда сквозь застилавшую мои глаза алую пелену, я перестал видеть образы и силуэты…

— А как же те люди? — Быстро спросила Лея, а сердце мое сжал холодный сухой кулак.

— Грузовой люк открылся потому, что последнюю гранату я взорвал рядом с собой…

— Ты… — В неописуемом ужасе Лея подалась назад, глаза ее невероятно блестели.

— Да, я принял решение… Уж лучше так, чем… — Он встал, посмотрел на меня, потом повернулся к Лее. — Это мой выбор… и мне теперь с этим жить…

Он вышел из комнаты. Лея была поражена, мы оба были поражены. Я почти правильно считал взгляд Данте там, в общей зале, но… насколько же я был далек от истины… И как, как теперь ему нужно было жить… И возможно ли это было?..

***

Еще множество тяжелых бесконечных мгновений мы смотрели в проем, за которым виднелась захлопнутая дверь. Даже дыхание наше, почтительно кивнув, затихло где-то в глубинах груди. Тишина стала столь непроницаемой, что звук бьющегося о лампочку мотылька, показался неестественно громким. Я глянул на мечущееся вокруг маленького солнца насекомое, сглотнул и посмотрел на Лею. Она как раз в эту секунду отвела взгляд от меня. Опустила голову, постучала пальцами по коленям и резко встала.

— Нет, неправильно это все. — На выдохе произнесла она, подошла к крохотному холодильнику (который практически с боем выпросила у Танка, ни в коем случае не желавшего тратить лишнюю электроэнергию), достала оттуда пластиковую бутылку с водой и сделала несколько жадных глотков. — Не хочешь?

— Спасибо. — Бутылка была не больше пол литра, почти половину выпила Лея. Я вдруг ощутил как сильно меня мучила жажда.

Лея достала еще одну. Большими глотками я осушил емкость и облегченно вздохнул.

— Пить побольше жидкости, есть белковые продукты, а так же кальций, витамин D, аминокислоты… — Недоговорив, Лея уперла обе руки в кушетку и снова тяжело вздохнула.

— Что неправильно, Сестренка? — Осторожно спросил я.

— Да все это. То что с вами происходит. Вам сейчас с девчонками зажигать, гулять, веселиться, а не… все это.

— Можно подумать, — ответил я, усмехнувшись, — что ты у нас тут такая уж старая дева.

— Иногда именно так я себя и чувствую. — Лея подняла на меня лицо и криво улыбнулась, но я увидел, как ее пальцы сильно сжали простыню.

— Оглянись вокруг, — тихо заговорил я, испытывая смешанные чувства тревоги, страха и уверенности, — куда ни глянь все неправильно. Но… так уж сложилось. Ты молодая и красивая женщина, тебе бы сейчас табуны женихов разгонять. Танк, — я на секунду задумался, — представь какой бы из него вышел тренер или проводник. А мы, — я пожал плечами, — … так уж сложилось.

— Так уж сложилось. — Почти автоматически повторила Лея. — На словах все просто.

— Только когда за ними что-то есть. — Она подняла глаза и прочитала мой взгляд. — Наверное во мне сейчас лекарство гуляет, но не думай, что мне все равно. Просто… когда видишь такое, очень сложно потом смотреть на остальное как раньше. Назад не уйти, стекла потрескались и рассыпались, открыв то, что человеку лучше бы не видеть.

— Или ребенку.

— Или ребенку. — Немного неохотно согласился я. — Хотя мне кажется, что детьми мы перестали быть уже давно… Я и не помню уже, что это такое гулять, ходить в универ, встречаться с друзьями. — Я хмыкнул. — Насчет друзей это я лишканул, у меня их и так не было… Да… я не представляю как он теперь будет жить.

— У него теперь есть ты. — Лея сказала это очень спокойно, но глаза ее блестели, она выглядела уже не такой измученной. — Вы слишком многое вместе пережили. Можно сказать, что дружба ваша очерчена кровью, которую прижег огонь. Такую связь нелегко разрушить.

— Да, наверно…

Я погрузился в раздумья. Дело уже шло к рассвету, голова гудела, но спать не хотелось совсем. Жуткие картины дня я видел четче, чем девушку, стоящую рядом. Я все прокручивал их в голове, останавливаясь на самых острых моментах, но как только я что-то вспоминал, в голове гремел гром, били барабаны и звонили колокола. И многоголосным эхом, многогранным как шум океана, в мыслях и чувствах, как назойливый шмель на лугу, в голове вилось одно-единственное слово…

— Наследие…

Я даже не сразу сообразил, что Лея что-то сказала. Меня просто передернуло от этого слова, потому что я слышал его в голове уже долгие часы. Оно как боль, утихало на мгновение, но никуда не уходило, только сдвигалось в тень заднего плана.

— Что? — Я поморгал и поднял глаза на девушку. — Ты что-то сказала?

— Наследие. — Повторила Лея, тревожно смотря мне в глаза. — Что это такое?

— Не знаю. — Тревога была слишком сильной. — А что?

— Еще давно ты упоминал это слово. И ты только что сам его произнес.

— Да? — Очевидно лекарство оказывало на меня воздействие больше, чем я предполагал. — Прости.

— Так что это? — Лея придвинула стул, села и положила руки на кушетку. Она внимательно смотрела на меня, не без тревоги, но та уже не была столь явной.

— Я… я не знаю. — Мысли превратились в толстый перепутанный клубок. — Помнишь, я рассказывал тебе, что было до нашей встречи?

— Да.

— Помнишь, как я сломал руку?

— Да, там был Фантом. И ты видел… — глаза Леи распахнулись, — кошмар.

— И в том кошмаре я услышал это слово. — Я чувствовал мурашки. Они поднимались от живота к макушке, будто тысячи крохотных ног отплясывали на мне безудержный танец. — Было жутко, но тогда я не придал этому большого значения — были более яркие и важные факторы и дела. Но сегодня… я снова слышал это слово.