— Что ты залезешь именно туда? Послушай, сопляк, вообще-то я тебя учил.

Я хмыкнул.

— Ржать будешь, когда клапан припрет, весельчак. — О да, снова старый добрый Танк. Нам тебя не хватало. — И вообще, я говорил тебе начать с двух вахт, ты мог спать еще несколько часов.

— Прости папочка, мне захотелось с ребятами мячик погонять.

Готов поклясться, я слышал, как у здоровяка вырвался смешок.

— Когда вернешься, заставлю тебя сортир драить, мелкий засранец.

— Так точно.

— Все, глуши мотор. Она идет. Начинаем.

Танк достал пистолет (он ВСЕГДА ходил на поверхности с оружием в руках) и, пригнувшись, стал пробираться вниз по склону, а на встречу ему шла… нет, плыла Рика. Она, правда, успела пару раз поскользнуться на мокрой от росы траве, но разве это испортит впечатление? Я видел, как они приблизились друг к другу, и в этот момент Рика поскользнулась в третий раз. Я тащился от всего этого как ребенок, которому подарили горячо желанную игрушку. Танк протянул девушке руку, помог ей подняться и похлопал по плечу.

— Давай детка. — Услышал я в гарнитуре. — Удачи.

Да, Рика была хорошим воином. Но я сам по себе знал, насколько боевая операция отличается от простого на первый взгляд дежурства. В пылу драки, ты весь напряжен как воздушный шар — готов взорваться в любую секунду. Ты знаешь чего ждать, а частенько, особенно в наших случаях, знаешь и откуда ждать. Здесь же… ты просто сидишь часами на одном месте, прислушиваясь к каждому шороху, и испытываешь предынфарктное состояние когда пролетает птичка или в кустах пробежит мышь.

Рика была взволнована, но, как я уже говорил, она была хорошим воином. Очень хорошим.

— Давай малыш. — Вновь в моем ухе заговорил Танк. — Береги ее.

— С радостью.

Рика пробралась к зарослям орешника, устроилась в них поудобней и принялась нести вахту. Собственно, сиди, верти головой, напрягай перепонки и смотри, чтобы тебя не заметили первым. Мне-то Рику было отлично видно, а вот меня она не видела. Поэтому я позволил себе потянуться и откинуться на толстый ствол, с топорщащимся внешним слоем коры. Это был великолепный канадский тополь. Огромное дерево, никак не меньше сорока метров высотой, с длинными мощными ветвями, раскидистое, как раз начавшее процедуру косметического сбрасывая «старой кожи».

Танк был прав — это дерево было лучшим выбором. Я прекрасно видел холм, поляну за ним, да и во все стороны открывался хороший обзор. А вот меня, во тьме листьев не так-то просто было заметить. Я взобрался примерно на две трети высоты тополя. Выше ветви становились тоньше, а я хотел проводить это время с комфортом. Несколько толстых ветвей составляли неплохой каркас, на них можно было даже спать. Но я решил довести все до совершенства. Заблаговременно запасшись несколькими кусками старой ткани и парой метров веревки, из всего этого, буквально за четверть часа, я соорудил нечто вроде гамаков между каждой из ветвей. Так что у меня теперь была ровная (ну, строго говоря, далеко не ровная) площадка, на которой можно было даже лечь почти во весь мой рост.

Все это, с благодарностью используя полученные знания от Танка и иже с ним, я провернул, пока Рика без движения сидела в зарослях. К тому моменту как я закончил, она уже сменила дислокацию — теперь она лежала на животе, установив свою винтовку на двуногую сошку. Благоразумно облачившись в камуфляжные штаны и куртку, в тени ветвей и среди невысокой травы, Рика была практически незаметна. Я не выдержал и поднес к глазам бинокль. Она все еще была напряжена, но месяцы подготовки приносили плоды. Рика все больше успокаивалась. Уже через час выражение ее лица было таким, словно она не в лесу, на стреме, во время боевых действий, а где-нибудь в городском парке. Она веселым взглядом проводила пропорхнувшую мимо бабочку. Улыбнулась усевшейся на маленький розовый цветочек стрекозе. Кончиком пальца подтолкнула упершегося в пробившийся из земли корень жука-носорога. И прищурив глаза, подняла лицо к подымавшемуся все выше солнцу. Мое тело покрыли мурашки. Все осталось позади, были только я и она, и она даже не подозревала, что рядом был я. Да, мне безумно захотелось выйти с ней на связь, поговорить, в той обстановке когда никто не может помешать. Рика отмахнулась от назойливой пчелы, при этом движении волосы открыли часть белоснежной шеи. О Боже! Я почувствовал себя вампиром. Да, все прелести пубертатного периода сейчас набросились на меня в виде головокружения, испарины, потеющих рук. Я подался немного вперед, упершись, для надежности, ногой в старый но плотный сук. Рика смахнула прядь волос еще больше в сторону, тем самым еще больше открыв шею. Я уже чувствовал, как капельки пота потекли по лбу, а в нижней части живота появилось какое-то гудение. И я в тысячный раз проигрывал розовые картины нашего ВМЕСТЕ, где мы валяемся на траве в парке или отдыхаем на берегу озера. Считаем бабочек, спорим, на что похожи облака, плетем друг другу разную мимимишную фигню из травинок и одуванчиков. Да, было бы круто… Сук под ногой сломался с громким как выстрел треском, и я чуть было не упал. Судорожно замахал руками, с трудом удержался, открыв рот ошарашено проводил взглядом винтовку, которая, скользнув по коре, понеслась вниз, и быстро посмотрел в бинокль. Рика была на месте. Она как раз целилась прямо в меня через коллиматорный прицел своего оружия. Я сглотнул, мысленно молясь чтобы снайперка, падая, не наделала лишнего шуму. Мне повезло. Оружие пролетело аккурат между ветвей и воткнулось в мягкую землю стволом вниз. Еще пару минут меня держали под прицелом крупного калибра, затем Рика отняла взгляд от оружия и поставила винтовку на предохранитель, периодически недоверчиво поглядывая в мою сторону. А я, матеря себя как настоящий матрос, кряхтя и сгорая от стыда карабкался вниз. За оружием.

Шли дни. Я постарался быть более собранным. Вахты проходили штатно, спокойно и без каких-либо проблем. Я каждый раз любовался Рикой, ничего не мог с собой поделать. Да, дальше любования дело не доходило, но я уже начинал репетировать в голове разговор, прокручивал различные варианты и ходы. От мысли о том, что мне придется говорить с ней откровенно меня бросало в дрожь, но я каждый раз останавливал себя и говорил себе: «Эй, чувак, вспомни тот разговор! Ту паузу! Наберись смелости и вперед! Дерзай!». Как-то так.

Время приближалось к двенадцати. Рика лежала на животе, подперев голову руками, и скучающе разглядывала приклад винтовки. Зато я нисколько не скучал. Лишь проклинал время, которое было столь быстротечным. Рика посмотрела на часы, поднялась, сложила двуногу, повесила винтовку на плечо и начала спускаться вниз.

— Спектакль окончен. — Пробормотал я. — Антракт восемнадцать часов.

Показался Данте. Они кивнули друг другу, перекинулись парой слов и разошлись. Он вверх, Рика вниз. Я откинулся на ствол и закрыл глаза. Если честно они здорово устали пялиться часами в одну точку, да еще и через бинокль. К тому же Лешик не был завидным объектом внимания. Он занимал все туже буддийскую позу, закрывал глаза и просто сидел. Часами. Не двигаясь.

— Всю дорогу на нее пялился?

Это ехидство, так неожиданно прозвучавшее у меня в ухе, заставило меня аж подпрыгнуть. Но наученный горьким опытом я сразу же схватил винтовку и прижался к дереву.

— Что?.. Чего?!

— Я говорю, всю дорогу на нее смотрел, извращенец несчастный?

— Да… н-н-нет… Какого хрена?!

— Ой, ладно тебе. — Судя по голосу, Лешик был в великолепном настроении. — Я бы на твоем месте тоже смотрел. А может еще чего. Ну, ты понимаешь… Там, ручонки свои шаловливые…

— Чего? А? А, не пойти бы тебе!.. И вообще… блин, ты как узнал? Откуда?

Застигнут врасплох, выведен на чистую воду, напуган и смущен. Такой палитры чувств единовременно я ни разу не испытывал.

— Что ты на веточке сидишь и с птичками бузишь? Ну, во-первых, в связи мы ограничены, поэтому внутренних каналов у нас не так-то и много. Ну и… — он как будто неохотно признавался, — я подслушал ваш разговор.