Легенда о Сталине на развалинах Сухаревой башни — это попытка объяснить настоящую причину ее разрушения — «по кирпичику» — и большой заинтересованности в этом деле лично Сталина. То есть это он жаждал завладеть «Черной книгой», написанной Люцифером, чтобы получить власть над всем миром.

Но, утверждает легенда, «Черная книга» ни Сталину, ни Берии «не далась», а осталась там, куда ее спрятал Брюс.

Сухареву башню разрушили, «Черную книгу» не нашли. Но это не значит, что Брюс не замуровал ее в стену, башни и что она не находится в этом тайнике до сих пор. У Брюса, как сообщает легенда о превращении старого человека в молодого, была мастерская в подземелье Сухаревой башни. А где же ему устраивать тайник, как не в тайной мастерской? Подземная «кладка» Сухаревой башни и сейчас цела, только вход в это подземелье замурован.

Разрушение Сухаревой башни признали ошибкой, когда она еще лежала в руинах посреди площади. В одной из газетных статей уже тогда был поставлен вопрос: «Надо ли было сносить?». В шеститомной «Истории Москвы» (том VI, 1959 год) говорится осторожно и обтекаемо, но о том же: «При реконструкции и расширении улиц не всегда проявлялось бережное отношение к сохранению памятников: так, была снесена Сухарева башня, сняты Триумфальные ворота у Белорусского вокзала и некоторые другие архитектурные памятники». Определеннее сказано в юбилейном издании «Москва за 50 лет Советской власти. 1917–1967» (М.: Наука, 1968. — С. 131): «При реконструкции центральных районов города были допущены ошибки. Наряду с обветшавшими, не представляющими ценности зданиями были снесены исторические и культурные памятники, например, Сухарева башня, Триумфальная арка, Красные ворота, некоторые здания в Кремле, уничтожен бульвар на Садовом кольце».

Следует отметить, что в ряду снесенных московских архитектурных памятников Сухарева башня стоит первой. Это говорит о ее положении среди московских достопримечательностей, ее первостепенном значении для характеристики архитектурного облика столицы, о ее роли в бытовой, обыденной и — глубже — духовной жизни москвичей, а также в московской мифологии.

Поэтому уничтожение Сухаревой башни — памятника, воплощавшего определенные исторические, нравственные, духовные идеи, не могло уничтожить ни народной памяти о ней, ни ее влияния на архитектурную и градостроительную мысль: слишком значительное место в исторической памяти Москвы, в формировании ее своеобразного исторического облика она занимала в течение более чем двух веков. Более того, ее утрата вызвала обостренный интерес к ней, к ее истории.

Ни один, даже самый краткий курс истории русской архитектуры не может обойтись без упоминания о Сухаревой башне.

Со сносом башни Сухаревская площадь утратила свой архитектурный облик, и ее архитектурно-планировочное решение затянулось на десятилетия, не найдено оно и в настоящее время. Однако и снесенная, Сухарева башня продолжала оказывать влияние на градостроительную мысль Москвы. Ее образ организующей вертикали — одного из главных элементов архитектурного облика столицы России, дополняя вертикали храмов и колоколен элементом светского здания, был объединяющим центром нескольких районов. Постройка в 1950-е годы высотных зданий в градостроительном плане была вызвана именно необходимостью создания в городе вертикалей, которые город потерял при сносах 1920–1930-х годов. В образном и художественном плане их силуэты варьировали силуэт Сухаревой башни.

Так как снос Сухаревой башни был публично признан ошибкой, то за этим логично и закономерно должен последовать практический вывод: ошибку следует исправить, то есть восстановить башню.

Идея восстановления разрушенных памятников для Москвы не новая. Так, в конце XVIII века были вновь построены разобранные до основания четыре башни Кремля, обращенные к Москве-реке, и стена между ними. Кремлевские башни сносили, потому что Екатерина II решила в Москве, в Кремле, построить новый, отвечающий современному вкусу дворец. Но потом императрица передумала, строительство остановили, затем последовало распоряжение восстановить снесенное «в прежнем виде». И это было сделано.

Мысль о восстановлении Сухаревой башни и других разрушенных московских памятников возникала в обществе не раз. Приводили в пример восстановление разрушенной фашистами в войну исторической части Варшавы. Однако в течение полувека все ограничивалось мечтами и разговорами на кухнях.

Наконец — в 1978 году — был сделан первый практический шаг. 2 июня этого года на заседании Президиума Центрального совета Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры на обсуждение было вынесено предложение главного архитектора Москвы и начальника Главного архитектурно планировочного управления (ГлавАПУ) М. В. Посохина восстановить Сухареву башню.

«Есть архитектурные памятники, — сказал на этом заседании Посохин, — утрата которых воспринимается с особой горечью. Если вспомнить древние вертикальные композиции в Москве, так характерные для нее, то, конечно, прежде всего мы назовем колокольню Ивана Великого, непревзойденные по пропорциям и красоте башни Кремля, колокольню Новодевичьего монастыря, церковь в Коломенском. И обязательно — Сухареву башню… Сухарева башня относится к тем памятникам, которые входят в золотой фонд московской архитектуры… Поэтому Сухареву башню следовало бы, в порядке исключения, тщательно восстановить, приблизившись к ее подлинности, с тем же мастерством, с каким, например, были восстановлены дворец в Павловске под Ленинградом или Триумфальная арка в Москве».

Предложение о восстановлении Сухаревой башни было внесено человеком, знающим возможности строительного комплекса Москвы и представляющим все работы, необходимые для осуществления этого проекта. Значит, он был уверен в его реальности и исполнимости.

Затем Посохин возвращается к этой же теме в своей книге «Город для человека» (М.: Прогресс, 1980), эпиграфом к которой он вынес собственное высказывание: «Одна из главных задач современного архитектора — не допустить в своей работе конфликта с природой и историческими ценностями». В этой книге Посохин пишет: «Следовало бы восстановить Сухареву башню — гражданское сооружение, имеющее характерный силуэт и большое значение в развитии русской архитектуры… Это было выдающееся произведение русского зодчества».

На заседании Президиума Центрального совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры 2 июня 1978 года было принято решение: «Одобрить в принципе предложение ГлавАПУ г. Москвы о восстановлении памятника гражданской архитектуры XVII века — Сухаревой башни, оценивая это как шаг большого политического и идейно-нравственного значения».

21 мая 1980 года «Литературная газета» опубликовала письмо группы деятелей науки и культуры: архитектора-реставратора П. Барановского, писателя Олега Волкова, художника Ильи Глазунова, писателя Леонида Леонова, академиков Д. С. Лихачева, И. В. Петрянова-Соколова, Б. А. Рыбакова — «Восстановить Сухареву башню».

«Нашим архитекторам и реставраторам вполне по плечу снова поднять над городом шпиль исторического сооружения, — заключали свое письмо авторы. — Мы уверены, что наше обращение будет горячо поддержано широкой советской общественностью».

С этого письма вопрос о восстановлении Сухаревой башни вышел на всестороннее обсуждение в печати.

17 сентября 1980 года «Литературная газета» подвела итог полученных на ее публикацию откликов: «Мы получили множество писем. Но суждения не были единодушными. Некоторая часть читателей не поддерживает призыв авторов письма. Однако большинство наших читателей разделяют точку зрения деятелей науки».

«Литературная газета» приводит резолюцию сектора изобразительного искусства и архитектуры народов СССР Института искусствознания, документ подписан доктором архитектуры М. Бархиным и ученым секретарем О. Костиной: «Сектор считает желательным осуществить восстановление этого памятника на прежнем исторически важном месте, на перекрестке Садовой и Сретенки… Современная организация транспорта дает возможность технически осуществить этот благородный акт, имеющий принципиальное этическое и художественное значение».