Тогда повелел царище Демьянище копать яму глубиной в сорок сажен, посадили туда Егория, накрыли яму досками железными, прибили гвоздями лужеными, заперли замками немецкими, засыпали песками рудо-желтыми. Царище-бусурманище песок притаптывал, а сам приговаривал:
— Не ходить Егорью по белу свету,
Не видать солнца красного, месяца ясного,
Не бывать на Святой Руси,
Не слыхать звона колокольного, пенья церковного!
Тут бы уж Егорию концу быть, но явилась ему Мать Пресвятая Богородица и говорит:
— Ой ты еси, светлый Егорий, свет Храбрый!
Ты за это ли претерпение
Ты наследуешь себе Царство Небесное!
Сказала Пресвятая — и поднялись ветры буйные, разнесли пески рудо-желтые, поломали гвозди луженые, разметали доски железные, и вышел Егорий на белый свет.
В. Владимиров. К стиху о Егории Храбром. Акварель. 1900 год. Публикуется впервые
Пошел Егорий по Святой Руси, пришел в родной город, а город разрушен, сожжен и пуст, нет в нем ни старого, ни малого, только церковь стоит соборная, богомольная. Зашел он в церковь, там молитву творит его матушка родимая — святая София Премудрая. Попросил Егорий у матушки благословения на святое дело. «Поеду я, — сказал он, — по всей земле светло-русской, басурманскую веру побеждаючи, святую веру утверждаючи, царищу Демьянищу за кровь и слезы христианские отплачиваючи». Отвечала матушка:
— Ты поди, чадо милое!
Ты поди далече, во чисто поле,
Ты возьми коня богатырского
Со сбруею богатырскою,
Со вострым копьем со булатным,
И со книгою со Евангельем.
Поехал Егорий на коне богатырском с копьем и Святою Книгою по земле светло-русской к тому городу, где в палатах белокаменных жил царище Демьянище. (В некоторых вариантах говорится, что Демьянище пребывал в столице Руси — в Киеве.)
На своем пути Егорий встретил преграды-заставы непроходимые: леса дремучие, реки быстрые, горы высокие, стаю серых волков рыскучих, «змея люта огненна», «люту Астрахтир-птицу» — и все преграды с Божьим словом и благодаря своей храбрости преодолел.
Наконец Егорий достиг палат «царища Демьянища».
Увидел его царь Демьянище,
Безбожный пес бусурманище,
Выходил он из палаты белокаменной,
Кричит он по-звериному,
Визжит он по-змеиному;
Хотел победить Егория Храброго.
Святой Егорий не устрашился,
На добром коне приуправился,
Вынимает меч-саблю вострую,
Он ссек его злодейскую голову
По его могучие плечи;
Подымал палицу богатырскую,
Разрушил палаты белокаменные,
Очистил землю христианскую,
Утвердил веру самому Христу,
Самому Христу, Царю Небесному…
Заканчивается стих славой Егорию:
Егорьева много похождения,
Велико его претерпение!
Претерпел муки разноличные
Все за наши души многогрешные.
Поем славу святому Егорию,
Святу Егорию, свет Храброму!
Во веки его слава не минуется
И во веки веков! Аминь!
Духовный стих на тему «Чуда Георгия о Змие» также имеет ряд вариантов, сохраняя общий сюжет. Возле святого города Иерусалима, — повествуется в наиболее распространенном варианте, — были три царства «беззаконные» — Содом, Гоморра и царство Рахлинское, в котором царствовал царь Агапий. На их беззакония великие сам Господь «не мог смотреть», поэтому под Содомом и Гоморрой он разверз землю, и они провалились в бездну.
А на третье царство, на Рахлинское,
Напущал Господь Бог на них Змея лютого.
(Написание «Змий» и «Змей» не является ошибкой или опечаткой. На старославянском языке, которым пользуется церковь и на котором написаны жития, следует писать и говорить «Змий», а в разговорном русском языке — «Змей», так его называют и в духовных стихах и легендах.)
Поселился Змей в пещере на берегу моря. Горожане давали ему дань — скотину, которую тот пожирал. И вот не осталось в городе скота, пришлось им самим идти
Лютому зверю на съедение,
Пещерскому на прожрение.
Прошло время, и осталось в городе совсем мало людей, тогда собрались все жители рахлинские к своему царю на широкий двор и стали метать жребий, кому назавтра идти к Змею.
Жеребье царю доставалося
Ко лютому Змею идти на съедение,
Ко пещерскому на прожрение.
Закручинился царь, опечалился. А царица ему говорит:
— Не кручинься, царь, и не печалуйся,
У нас есть с тобой кем заменитеся:
У нас есть с тобой дитя единое,
Одна единая дочь немилая,
Она верует веру все не нашу —
Богу молится она распятому.
Отдадим мы Алексафию лютому Змею,
Лютому Змею на съедение,
Пещерскому на прожрение.
«Многой радостью» царь Агапий исполнился, призвал к себе дочь, сказал слова обманные:
— Ты, прекрасная Алексафия Агапеевна,
Ты вставай-ка, Алексафия, с утра ранешенько,
Умывайся, девица, белешенько,
И снаряжайся, Алексафия, хорошохонько:
С утра я тебя буду замуж отдавать
За того, который с тобой в одну веру верует.
Обрадовалась и возвеселилася Алексафия, она на ложе спать не ложилася, всю темную ночь Богу молилася:
Молилася она Спасу Пречистому,
Второму Миколе Барградскому,
Третьему Егорью-свету Храброму.
Поутру Алексафия встала, как велел отец, ранешенько, умылась белешенько, нарядилась хорошохонько, вышла на крыльцо и увидела, что посреди царского двора стоит черная карета, запряженная конями неучеными, на козлах сидит детина в платье траурном; она обо всем догадалась, горючими слезами залилась: «Не на то, видать, породила меня матушка, чтобы замуж выдать, а на то, чтобы отдать лютому Змею на съедение…».
Свели Алексафию с крыльца, усадили в карету, отвез ее детина к змеиной пещере и оставил одну. Села Алексафия на крутом морском берегу и стала молиться Спасу Пречистому, Миколе Барградскому и Егорью Храброму. Услышал Господь ее молитву и послал Егория Храброго «для хранения девицы от Змея лютого».
Прискакал Егорий на добром коне, сошел с коня, девице поклонился: «Бог на помочь тебе, царская дочь Алексафия!».
