– В десятом веке? – переспросил капитан Айх.

– Вряд ли, – мотнул головой Матях. – Купец-то, похоже, из Персии. Значит, года по мусульманскому обычаю считал.

– Дата рассчитана с высокой степенью точности, – сообщил гость. – Ученые Малой Академии считают, что упомянутый купцом камень является одним из утерянных кастингов с глубоких зондов.

– А что такое «глубокий зонд»?

– Вам не нужно интересоваться столь сложными темами, – мягко пожурил гость. – Многие аспекты деятельности современной цивилизации трудны для понимания людьми вашего архетипа.

– Тогда зачем вы нас оживляли?

– С момента упоминания кастинга в девятьсот тридцать втором году его следы окончательно теряются. Между тем, он крайне интересен, а может быть и важен для современной науки. Мы бы хотели получить его в свое распоряжение. – Человек будущего широко развел руки и дружелюбно улыбнулся. – Вы должны понять, что любому представителю нашей расы будет трудно не привлечь к себе внимания в прошлом, о чем-то там договариваться или использовать иные… э-э-э… методы убеждения. Кроме того, наши морально-этические принципы и господствующая ментальность крайне не допускают насилия, а упомянутое время очень и очень жестоко.

– Короче, – подвел итог лейтенант, – вы хотите, чтобы мы нашли этот самый «Кастинг» и привезли его вам?

– Да, – с видимым облегчением кивнул гость. – Мы внимательно исследовали имевшееся при вас снаряжение и готовы дублировать его в необходимых для выполнения проекта количествах.

– А вашу ментальность и морально-этические принципы не сильно смутит тот факт, что мы почти наверняка используем полученное оружие?

– Этот поступок будет соответствовать обычаям того времени и вашей ментальности, – с готовностью сообщил человек будущего. – К тому же, если вы захотите, то можете ограничиться бескровными действиями.

– Понятно. Вы просто собираетесь спихнуть грязную работу на нашу совесть.

– Если вы доставите кастинг сюда, мы выделим вам для проживания обширный остров на планете земной группы. Там, так же как и здесь, постараемся обеспечить привычные для вашего проживания условия. Думаю, мы даже сможем обеспечить вам качественные имитаторы женщин, предметы роскоши и развлечения.

– А вернуть нас назад, в наше время нельзя?

– Мы предвидели этот вопрос. Против возвращения вас к моменту замерзания возражает большинство специалистов по зондированию времени. Они опасаются возможных волновых макроскопических последствий. Но на острове вы сможете находиться в полной изоляции от воздействия нашего мира, в полной безопасности и в полном комфорте.

– А чем вы докажете, – поинтересовался Новиков, – что действительно дадите нам остров, а не пристрелите сразу после возвращения назад?

– Вы, уважаемые сородичи, – вежливо склонил голову гость, – интересны нам сами по себе благодаря своей памяти, образу мышления, верованиям. Кроме того, успешное завершение одного проекта может повлечь появление других.

– А если мы не найдем вашего «Кастинга»? – угрюмо спросил капитан егерей.

– Найдете, – уверенно кивнул человек из будущего. – Мы вернем вас сюда только после того, как устройство памяти будет совмещено с инициатором возврата.

– Остается спросить только одно, – вздохнул лейтенант. – Что будет, если мы откажемся?

– Ничего, – покачал головой гость. – Мы вернем отказавшихся в первоначальное состояние.

– То есть, заморозите?

– Вернем в первоначальное состояние, – вежливо повторил человек из будущего.

– У вас просто великолепный менталитет! – восхитился офицер.

– Благодарю вас, – не ощутил гость в его словах никакого сарказма.

– Мы хотя бы связаться со своим прошлым можем? – спросил, глядя в стол, Герман Айх. – Послать письмо матери, передать рапорт командующему группировкой.

– Нет. Вас в прошлом более не существует.

– Кто будет командовать операцией? Каковы ее сроки, обеспечение, общий план действий?

– Вы же все воины, сородичи. Мы предполагали, что эти вопросы вы сможете решить сами и сообщить результаты обсуждения нам. Надеюсь, одного дня вам хватит, чтобы полностью проанализировать этот вопрос, – театрально развел руками гость и исчез.

В зале повисла тяжелая тишина.

– Der Striche genommen! – недовольно пробормотал немецкий капитан.

– Значит, домой мы уже не доедем? – неуверенно предположил Смирнов.

Матях ощутил в глубине своей души острую, нестерпимую боль несправедливости и со всей силы грохнул кулаками по столу:

– Три месяца до дембеля! Не могли весны подождать, сволочи?!

– Какой весны? – дернулся от неожиданности Харитонов.

– Следующей! Нас ведь всех лавиной накрыло, ты что, не понял? Из-за того долбаного гранатометчика!

– А мы значит, замерзли на перевале? – сообразил один из немецких егерей.

– Получается, так, – кивнул лейтенант, откинувшись на спинку и постукивая пальцами по столу. – Ты знаешь, немец, соврал я тебе про Гитлера. Не повесили его. Сам отравился вместе с Еленой Браун, когда наши Берлин обложили.

– Ты врешь, славянский ублюдок! – злобно зарычал Айх, но на этот раз в драку не кинулся.

– Чего врать-то? – без всякой обиды пожал плечами офицер. – Первый раз, что ли? Сколько раз русские Берлин брали? Четыре? Пять? При Фридрихе брали, при Наполеоне брали, при Бисмарке… Нет, Бисмарк с нами не воевал, ума хватило. При Гитлере еще раз брали. Так что вам не привыкать, нечего ерепениться. И в лоб вам сколько раз давали, когда вы просто так лезли? Самое смешное, в промежутках между войнами вы же у нас всегда наемниками служили. Опричников вон – половина из немцев была набрана. И ничего служили, труса не праздновали. Вообще, кроме русских и немцев, в мире приличных воинов нет. Непонятно только, почему мы все время друг с другом сцепиться норовим.

– Получается, капитан, – отвлек командира пехотинец вермахта, – отвоевались мы? Все?

– А может, так оно и лучше? – добавил другой. – Я в этих горах уже раз десять почти умер. Лучше уж разом.

– Как вы можете?! – вскочил капитан. – Там ваши братья кровь за фюрера…

– Да не проливают уже давно! – осадил его пыл лейтенант. – При нас и то полвека уже прошло. А сейчас и подавно. Вы свои жизни на алтарь поражения уже сложили, можете радоваться.

– Вы тоже из списков выбыли, – огрызнулся немец.

– Тут вам намного легче, – вздохнул офицер. – С вами все уже ясно. Пятьдесят лет прошло, Германия снова самым мощным государством Европы стала. А нас, может, годиков через пять после смерти Явлинский какой-нибудь америкосам продаст. Так и не узнаем. У этих «барби» хрен какой информации выпросишь.

– Интересно, сколько же лет прошло? – покачал головой Смирнов.

– Сколько? – Матях прищурился, вспоминая все, что знал по истории. – Говорят, средневековые доспехи современному человеку сантиметров на двадцать малы. Наш хозяин выше нас не меньше, чем на полметра, а то и больше. Получается, тысячу лет мы дохлятиками провалялись, а то и полторы.

– Что же они ничего про себя рассказать не хотят? Заперли в четырех стенах, даже окон нет. Может, обманывают?

– А ты сам подумай, – предложил Андрей. – Что, если дикаря из каменного века вдруг к нам в метро засунуть? Или средневекового монаха бросить посреди оживленного проспекта? Если сразу от страха копыта не откинет, то уж крыша точно съедет. Так что, не врет хозяин, наверное. Берегут. Коли бунт устраивать, себе дороже выйдет. Нам в этом мире наверняка не выжить.

– Предлагаете, товарищ сержант, про все забыть, поднять лапки и хвостиком завилять, как диким зверям в вольере? – неожиданно жестко высказался Харитонов.

– Так выбор-то небогатый, – усмехнулся лейтенант. – Или на остров, на пляж возле моря; в избы с автоматическими дверьми и подогреваемым земляным полом… Или в музейную витрину в качестве мороженной тушки. Нам тут жизни, кроме как лабораторными мышами, нет. Да и ту, кстати, еще заслужить надо. Торопишься второй раз умереть?