Мужчина, стоящий на пороге, вызывает последовательно несколько эмоций: оторопь, потому что не ожидала, что дверь откроется, страх, потому что высокий он и очень-очень крепкий, что сильно заметно под обтягивающей грудь и плечи футболкой, и это немного пугает, и интерес, потому что лицо у него… своеобразное. Узкое, строгое, с правильными чертами, такой… светлый, но не совсем скандинавский тип. Русые волосы, ближе к блондину даже, серые, очень холодные глаза… Небритость небольшая, подбородок четкий… Вообще, я бы его написала, жесткие линии, легко схватить характер…

Пока я висну, оглядывая неожиданно возникшего передо мной мужчину, он времени даром не теряет. Тоже осматривает меня, быстро так, взгляд прищуренных глаз – холодный и жесткий. А затем, пробормотав : «Неплохо», за руку втягивает в номер!

И, не успеваю рот раскрыть в протесте, захлопывает дверь! И закрывает ее! На ключ!

Все происходит настолько внезапно, что я реально торможу. Горло пересыхает. В голове – бедлам. И страшно, черт!

В номере – полумрак, и силуэт мужчины в светлой футболке на фоне дверного полотна выделяется довольно четко. Пугающий. Высокий. Сильный.

Невольно отступаю в глубину комнаты, осознавая, только теперь осознавая, что в ловушке! Облизываю губы, лихорадочно вспоминая его имя. Кирилл! Его зовут Кирилл!

- Я-а-а… Наверно…

Черт! И почему всегда получается только мямлить, когда надо активно действовать?

- Помолчи.

Голос. Низкий, хрипловатый. Наверно, даже сексуальный… Сейчас пугает. Причем, даже не из-за ситуации, а из-за интонации. Он очень холодный, этот голос, насмешливый. Словно мужчина прекрасно понимает, что я хочу сказать, видит мой страх и развлекается этим. А еще – ему хочется подчиняться. Чисто инстинктивно. Про отца так говорят подчиненные… Как выдаст в операционной, все по струночке и ходят… А жизни – обычный тихий сухарь.

Этот на сухаря не похож. На зверя, в темноте затаившегося – это да.

Как я так попала-то? Умудриться же надо! Уверена, что Светка на моем месте… Так, стоп!

Я – Светка. Я сюда потрахаться пришла, а мужик мне не понравился. Это, кстати, чистая правда. Совсем он мне не нравится, вот нисколечко. Кролику не может нравится удав. Но это не мешает ему поддаваться гипнозу…

- Вы неправильно…

Еще одна попытка заговорить и заодно сделать независимый вид с треском проваливается. Потому что мужчина оказывается близко.

Прямо рядом!

4.

Как он это делает? Я же отслеживала движения! Была настороже! И тем не менее, уже упираюсь носом в широкую грудь. Охнув, пытаюсь отшатнуться, но он не пускает! Здоровенные сильные ладони уже на талии, уже тянут ближе и ближе! Упираюсь руками в грудь, задираю подбородок, смотрю в светлые глаза, в полутьме кажущиеся черными, насмешливый изгиб твердых губ… Он наклоняется, а я, внезапно обретя дар речи, начинаю торопливо шептать:

- Подождите, подождите, пожалуйста… Я не… Я пришла…

- Пришла, - тоже тихо отвечает мне мужчина, и как-то так получается, что его губы уже практически на моих, - хорошо. Мне нравится. А теперь – помолчи.

Я в корне не согласна с его приказом и собираюсь это озвучить, но не успеваю.

Твердые горячие губы прижимаются к моим, на затылок ложится тяжелая ладонь, препятствуя любому сопротивлению, не позволяя увернуться… Я только и могу, что ухватиться за его белую футболку в глупой попытке затормозить и тихо протестующе застонать. В голове – полный сумбур, вся обстановка: темная комната, опасный мужчина с вполне понятными намерениями, этот насильственный, но от этого не менее обжигающий поцелуй… Я теряю почву под ногами, волнуюсь дико, понимая, что совсем не могу сопротивляться, что сейчас явно происходит насилие… Только какое-то странное насилие… Потому что губы мои сами раскрываются, впуская настойчивый язык мужчины, а грудь начинает ныть и побаливать, очень-очень знакомо. Давно это было, боже, как давно… Еще до всего этого… Когда я так хотела мужских прикосновений…

Сейчас хочу тоже!

Оглушенная этим пониманием, я не сопротивляюсь больше. Выпускаю из горстей футболку, обмякаю в горячих руках… И мужчина, ощутив мою податливость, довольно урчит, словно большой кот, и жадно прикусывает кожу на шее, спускается ниже, прямо по плотному вороту водолазки, и даже через ткань ощущаются эти огненные прикосновения.

Я чувствую себя странно: словно реально загипнотизированная. Все понимаю, все ощущаю… И сделать ничего не могу. Он своим напором, своим поцелуем, объятиями, лишает силы воли… Боже… Я и не думала, что так может быть… Причем, мужчина ведет себя так, словно я – его собственность, словно он имеет право делать со мной все, что ему хочется… Но почему? Что вчера было у них со Светкой? Настолько откровенный вирт? После которого реале даже общаться не надо, и без того все понятно? Странно, что я еще могу думать… Мысли в голове текут лениво, вяло, а тело все сильнее, все активнее отзывается на грубые ласки незнакомого совершенно человека. Он что-то бормочет, раздевая меня, стягивая дубленку, длинную юбку, угги, жадно проходясь твердыми ладонями по изгибам тела, и там, где он меня касается, горячо.

Я, словно кукла безответная, настолько оглушена, настолько поглощена происходящим, что не сопротивляюсь. Я вся – оголенный провод. Он касается – меня коротит. Он целует – меня плавит.

Он – явно какой-то колдун… Не может такого быть, чтоб я… Я же не пила даже…

Кровать под спиной твердая. Он стоит надо мной, уперев колено в покрывало, смотрит… И взгляд – похлеще рук. От взгляда вся дымиться начинаю. Жутко и невероятно круто. К этому моменту я, наконец, прихожу в себя настолько, что могу смотреть на своего захватчика. И мысль начать сопротивляться уходит, так и не добравшись до нужного отдела головного мозга.

Потому что если сейчас все остановлю – дурой буду.

Не важно, что он занимался виртом с подругой, да и вообще, судя по действиям, тот еще бабоукладчик…

Просто… Просто смотрю сейчас, как он стягивает через голову футболку, таким, невыносимо мужским движением, небрежно-сексуальным, как резко дергает ремень на джинсах… Усмехается, довольно оглядывая меня, беспомощно распластавшуюся на кровати. Роется в кармане джинсов, достает ленту презервативов, отрывает один, бросает остальные неподалеку. И это привычное движение почему-то отдается такой горячей волной внизу живота, что не по себе становится даже.

Невольно стискиваю бедра, пытаюсь отползти чуть назад… Он видит эти намеки на протест, усмехается, едва заметно качает головой… А затем, как есть, в полурасстегнутых джинсах, падает на меня и снова жадно целует. Меня словно подбрасывает изнутри, тихо постанываю и глажу, глажу, глажу широкие, бугрящиеся мускулами плечи, наслаждаясь их твердостью, гладкостью, тем, как они вкусно перекатываются под пальцами… В его слюне – явно афродизиак пополам с наркотиком, отключающим любой контроль. Только этим я могу объяснить, что пропускаю момент, когда оказываюсь без водолазки. Уже семь лет я себе такого не позволяла! И сейчас ощущение голой беззащитной кожи, по которой скользят без устали жадные губы, безумно и сладко.

Он целует, ниже и ниже… И еще ниже… И там, где… Черт!

Стыд и ужас накатывают одновременно, путаюсь оттолкнуть, вывернуться, но меня легко перехватывают за запястья. Мужчина наваливается смотрит пристально в глаза:

- Что не так?

5.

И тут-то мне бы сказать, что все не так! Все! И я – не та! Неужели он не видит? Неужели, не заметил? Ничего, сейчас увидит… И явно ему не до секса будет. Единственного мужика, перед которым я разделась после аварии, чуть не стошнило…

- Шрамы…

Голос хрипит, сердце бьется неистово и больно. А в глазах странно двоится… Не надо плакать, Мартиша… Потом, когда он тебя за дверь выставит…