Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© francescoch / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Я совершенно не умею быть в моменте. Не понимаю, как это удаётся моему другу. По его словам, он всегда в тренде, в курсе всего нового. Рядом с ним, я ощущаю себя седым старцем, а ведь мы ровесники. Он смотрит всех блогеров, слушает новую музыку. И мало того, умеет как-то быстро все рассортировать. Мусор он тут же отбрасывает, а какое-то ценное зерно быстро усваивает. Молодёжи это удаётся в силу возраста, но они не занимаются сортировкой. Им легче лить в уши ересь о плоской Земле и инопланетянах. А Пашка, просто наш гений. Он мог бы стать кем угодно, мог бы быть большим начальником или даже правителем над нами простолюдинами. Но он выбрал для себя быть кладезем мудрости. Для равновесия у него есть любимая жена. Да, я недолюбливаю этот персонаж в его жизни. Но мы с ним приняли совместное решение, что нашей дружбе хорошо и комфортно, когда мы оба в душе счастливы. А он может быть счастлив, только с этой женщиной-пекинесом. Главное, что ему хорошо. Правда, иногда ерничаю, говорю, что это комплекс неполноценности, связываться с малолетками. Он мне отвечает, что я ему завидую, так как сам не женат. Может быть и так, не могу этого опровергнуть, потому что не собирался жениться прямо завтра. Я напророчил ему пять девственных браков. Он согласился, потому как это честное отношение к любимому человеку. Взамен мне пообещали пять любовниц с прицепом. Я тоже согласился, так как не считаю это чем-то ужасным. На том и порешили. У каждой дружбы есть свои ритуалы.

Лучший друг. Мы всю жизнь вместе, сколько себя помню. Уже давно пережили то время, когда после возникающих недопониманий, следовало молчание, растягивающееся на долгое время. Болезненно копя при этом обиду. Сейчас, мы можем так же не общаться довольно долгое время, у всех свои дела и жизнь. Я много работаю, он лелеет своего «пекинеса» и совершенно счастлив. Мы созваниваемся, иногда встречаемся, чтобы выпить в баре, но не более. Каждый раз клянёмся друг другу, что выберемся на охоту, рыбалку. Даже планируем что-то, но каждый раз все срывается, и никто никуда не едет. При этом никто ничего не выясняет, все и так понятно. Это даже стало доброй традицией.

Как-то, в очередной поход в местный бар, Паша мне долго рассказывал про какого-то блогера. Он буквально обрушил на меня кучу информации про охотничьих лаек. Мы пили отличный коньяк, и я вроде как даже проникся проблемами и бедами совершенно не знакомого мне человека. Пашка увлечённо рассказывал что-то, но я честное слово, не помню сейчас ни одного слова. Каково было моё удивление, когда друг, позвонил за несколько дней до отпуска и заявил, что мы скоро выезжаем в Карелию, на поиски какой-то собаки, потерявшейся там во время охоты. Сперва, мне показалось, что он просто шутит. Но уже все было решено, он подготовил машину, проложил маршрут по карте и договорился с группой поисковиков-охотников, к которой мы примкнем. Последнее было явной попыткой манипуляции, которая не даст мне сдать назад.

Стоит заметить, что я очень люблю природу и сам могу порыбачить у реки, разжечь костерок и получить удовольствие от уединения. Но ехать в дикие топи Карелии, это явно перебор, даже в богатый грибной сезон. Как оказалось, едем не только мы. Паша организовал, поисковый отряд, состоящий из поклонников канала нашего города и его окрестностей, и мужики в серьёз собирались на поиски собаки. Это меня не потрясло, потому что мой друг постоянно заваривал какую-нибудь авантюру. Немало удивило другое: Паша загадочным голосом спросил, как долго у меня продолжается отпуск. Когда же узнал, что почти месяц, остался доволен, и проговорил, что должны успеть. Я опешил. Потому что не планировал на отдыхе в Карелии откармливать собой гигантских комаров. Паша, почувствовав мою панику, тут же успокоил, что мы всего на неделю. Поинтересовался на всякий случай: мало ли мы там застрянем на некоторое время. Это самое некоторое время, мне никак не улыбалось провести в лесу. Я стал усиленно думать, как бы спрыгнуть с этого горящего поезда. Обычно, незадолго до отпуска, Оксана начинает грузить меня ненужной работой, которую она считает очень важной. Поэтому представится возможность извиниться перед другом и спрыгнуть со старта навстречу приключениям.

Я люблю свою работу. Не перегорел с годами, не опошлился, не стал злым. Я занял свою нишу. Вырыл уютную норку, где мне комфортнее, чем дома. Мою профессию нелегко назвать вслух. В новой компании людей обычно или выдумаю что-то банальное, или вообще молчу. Мой единственный друг тоже научился легко выкручиваться из этой ситуации. Всем он говорит, что я шаромыжник. Люди сами предлагают варианты того, кто для них является представителем этого странного слова. Он сразу соглашается с любым вариантом, и все, крайне довольные собой, продолжают разговоры на отвлечённую тему. Я тот, кого не любят люди. Тот, кого сторонятся, словно прокаженного. Я психолог. Не воротила мозгов и чьих-то проблем, о которых снимают смешные фильмы, как о хозяевах вселенной. Я тот, кто умеет манипулировать, врать, и говорить правду – не меняя выражения голоса и лица.

Начиналось все в центре социальной помощи сирым и убогим. Мы раздавали гуманитарную помощь, создавали группы анонимных алкоголиков, молодых мам и прочее, бесконечно прочее, с прорвой бумажной работы. Мы дежурили на анонимном телефоне доверия, на который больше всего звонили шутники и неудачники. И будущее мне грезилось предрешенным. Карьерный рост? Да, я ездил на курсы повышения квалификации, и мои бумажки перекладывали из одной стопки в другую, с короткими пометками. Но большего я не ощутил. Если не считать ночных смен, которые мне добавили, как главному специалисту не обремененному женой и детьми, и дежурств на телефоне в праздники. Трудно объяснить людям, что никогда не появится ни одного, ни другого, если директор, готова привязать меня за ногу к батарее на рабочем месте. Доставляла радость, только одна мысль, что я не школьный психолог, остальное был такой же мрак, без денег и перспектив. Текучка была такая, что не было возможности запоминать новых специалистов. Но как-то незаметно, мы все шагнули в двадцать первый век и моя работа очень даже понадобилась. Оказалось, что мы неплохие продажники. Директриса, нужно отдать ей должное, быстро перевернулась в воздухе, и мы стали оказывать платные услуги. Платный телефон доверия, платные группы, личный психолог. Центр немного поднялся с колен. Вначале мы купили кулер и кофеварку, насколько я помню. Потом стали работать с фармой и пошли совсем другие доходы. Мы стали продавать лекарства, убеждать, прописывать и рекомендовать. Приезжали коучи, рассказывали о продукте, учили, как навязывать его клиентам. Мы вели беседу, слушали, разгружали и рекомендовали все новые и новые продукты. Люди заказывали, мы получали проценты от продаж. Нет, мы не вредили, конечно, просто одно и то же лекарство может быть дороже или дешевле у разных фирм производителей. Я не могу сказать, парень тебе нужен новый антидепрессант, если прежний, этой же фирмы, отлично работал. Просто они поменяли две буквы в названии, отправили его на ненужный круг доследований, и отпустили в люди, правда теперь он стоит на пять тысяч дороже. Ну да бог с ним, ты сейчас его закажешь, и мне упадёт бонус в пятьсот рублей в зарплату, с каждой единицы продажи. Ах да, ещё у нас тут конкурс, кто больше продаст, тому наушники «яблочные» в подарок. Мотивация! Конечно, все не так просто. Оксана разработала идеальную схему, и у нас, даже, есть настоящее психоневрологическое отделение с настоящими врачами психиатрами, при которых мы как менеджеры. Если вдуматься дикая и страшная вещь, но те, кто так думает, здесь не работают. Нас натаскивали как собак, и мы рвали так, что земля под ногами горела. Ты мог заработать сколько угодно, все зависело только от тебя. Давай, быстрее, выше, сильнее. И вроде бы все отлично. Если бы не мои внутренние демоны. Может, я уже слишком стар для этого? Ровесников моих у нас в центре не было, только амбициозная молодёжь, которая за глаза называла меня «Олд». Но это не из-за возраста, просто я работаю в центре дольше всех. Даже Оксана заняла директорское кресло позже. В то время я уже работал здесь штатным психологом. Сейчас Оксана создала целый отдел. Мы сидим, каждый за своим пультом, перед монитором, принимаем звонки. Настоящий колл-центр, работающий круглосуточно. Мы можем параллельно вызвать для человека полицию или скорую, можем посмотреть списки наркологических клиник или реабилитационных центров. Главная задача – помогать, но это не совсем так. Наша главная задача, как можно дольше держать человека «на проводе» и упаковать для него систему препаратов и витаминов, на максимальную сумму. Подсадить на долгосрочное сотрудничество. Оксана выкупила большой особняк за городом и сделала там частную клинику, я бы сказал правильнее психушку для богатых. Там все стилизованно под хороший дом отдыха с прислугой, которая конечно является младшим медперсоналом. Палаты, нельзя даже между собой называть палатами – это комнаты, а контингент – это гости и никак иначе. Как бы я не язвил и не издевался над ней, но, нужно отдать должное, она многое сделала для центра. Как-то незаметно для себя, я стал ездить на машине, а не на автобусе от вокзала. Да и вообще, качество моей жизни сильно улучшилось. Я все ещё часто пользуюсь электричкой, но это скорее для удобства, чем вынужденно. Жить я продолжал в области Москвы, потому что люблю свой тихий город. Люблю запах и прохладу леса, неспешность облаков на летнем янтарном небе, прозрачное солнце цвета жжёного сахара. И конечно то, что тут время течёт без суеты и пыли большого города. Бесконечность моих возможностей, сошлась для меня именно тут, в этом месте.