© Земцов Б.Ю., 2022

© Книжный мир, 2022

© ИП Лобанова О.В., 2022

В наши планы вовсе не входило издание, пусть заново отредактированной, пусть заметно дополненной, но всё-таки, уже знакомой читателю, книги Бориса Земцова о его «балканских приключениях». Однако… Пришло долгожданное известие о признании Российской Федерацией ДНР и ЛНР, началась военная операция на Украине и стало ясно, насколько сейчас нужна эта книга. То, что сегодня творится на Украине и в Новороссии, что происходит в недрах российского общества и в сознании наших соотечественников очень созвучно проблемам и вопросам, поднятым и озвученным в балканской эпопее Б. Ю. Земцова. Особенно остро напомнила о себе проблема Славянского Мира, к которой автор не раз, пусть очень по-своему, обращается в своём повествовании. Хочется надеяться, что книга «За Русское Дело на сербских фронтах» поможет российскому читателю выбрать правильные ориентиры в оценках нынешней непростой политической ситуации в мире, найти свои ответы на вечно актуальные, «вечно русские» вопросы «кто виноват» и «что делать».

В самом начале своей «Боснийской тетради» Б. Земцов, размышляя о том, как много появилось в России «профессиональных патриотов», пишет: «Хуже болтовни либеральной может быть только болтовня патриотическая. Призывы и лозунги. Лозунги и призывы. Бесконечное, порою виртуозное жонглирование правильными по сути своей словами. И ничего конкретного, ничего реального, что могло бы хоть как-то изменить ситуацию в стране. Неужели этот порядок – вечен? Неужели в этом – судьба моего Отечества? Если это так, то это уже и не судьба Отечества, а приговор ему… Где реальные люди, готовые превращать теорию в дела, разумеется, при этом жертвуя не только своим благополучием, но и жизнью?» Свой ответ на этот вопрос у автора есть: «Жить – значит совершать поступки, переламывать судьбу, а не вымаливать у судьбы подачки и поблажки».

Сам Б. Ю. Земцов эту позицию подтвердил своим личным участием в боевых действиях в качестве русского добровольца. В его послужном списке теперь уже ставший знаменитым неравный, но победный бой 12 апреля 1993 года на высоте Заглавок под Вышеградом. Для нас это дата полёта в 1961 году в космос первого человека Земли Юрия Гагарина и отмечается как День космонавтики, а в Сербии этот день ещё стал государственным праздником – Днём Добровольца. И в этом есть заслуга нынешнего заместителя главного редактора газеты «Русский Вестник».

Мне было интересно читать и узнавать мысли о войне человека, совершенно не знакомого с военным делом, но умеющего ясно описывать ход и содержание боя, каким он видится со стороны простого солдата, и понимающего своё место на войне. «Во все времена, во всех войнах всегда существовали две правды – правда верхняя, правда политиков и больших полководцев, и правда низовая – окопная, правда солдатская. Сталкивать “лоб в лоб” две таких точки зрения попросту неразумно. По сути, это даже не два мнения, а два измерения, которым никогда не дано пересечься». Действительно, умение описывать эти две правды очень редкое. Идеальным эталоном военного журналиста, писателя и поэта Великой Отечественной войны для меня является Константин Симонов. Но Б. Земцову уже за два месяца боевых действий пришло чёткое понимание, что ни в коем случае нельзя сталкивать эти две правды. Хотя на самом деле этих «правд» намного больше: своя правда на каждом уровне военной иерархии.

Мне на войне пришлось побывать в должностях командира батальона (отряда спецназ) в Афганистане и командира бригады спецназ в Таджикистане и в других вооружённых конфликтах. Даже в видении войны комбатом и комбригом есть значительные различия. Главное из них заключается в том, что в отличие от комбрига, комполка или комдива, находящихся на командном пункте на каком-то удалении от линии боевого соприкосновения, комбат находится на поле боя под пулями, минами и снарядами, непосредственно участвует в бою и его ощущение боя во многом совпадает с офицерами его батальона, но именно с офицерами – командирами рот и взводов, а не с солдатами. Между офицерами и солдатами основное различие лежит в области понимания происходящего и ответственности за ход и исход боя. Солдату в бою не надо думать и беспокоиться ни о чём, кроме совершения пусть и опасных, но достаточно простых действий, определённых ему поставленной задачей или сложившейся обстановкой (последнее несопоставимо чаще) и преодолеть инстинкт самосохранения. Но уже у сержанта – командира отделения, артиллерийского расчёта или танкового экипажа – прежде всего, появляется обязанность выполнить поставленный приказ, и внутренняя задача сохранения самого себя отходит на второй план. Описание боя на высоте Заглавок – это оголённое ощущение боя рядовым солдатом и в этом его ценность. Но, анализируя текст, поневоле приходишь к выводу, что тогда в бою в Борисе Земцове неразрывно жили две его сущности – солдатская и журналистская, писательская.

Мне много раз приходилось слушать рассказы солдат о прошедшем бое, засаде или налёте, они могли во многом различаться, несмотря на одни и те же события, в которых они вместе участвовали, (иногда даже можно было подумать, что они вообще были в разных боях), но их общее ощущение было солдатским. Здесь было другое видение. Оно больше похоже на командирское, офицерское. Просто офицер наблюдает за ходом боя, огнём и манёвром противника и своего подразделения, а журналист за поведением людей и самого себя. Читать было интересно. Как и внезапно увидеть очень по-военному точное определение типа специальных военных действий в той войне с обеих сторон – «рейдово-диверсионные».

В начале дневника резануло безапелляционное утверждение о глупости и лживости всех книг о войне, хотя оно и объяснимо: война у советского поколения представлялась чем-то духовно-возвышенным, а тут надо ходить, потеть, а потом мёрзнуть в грязи и очень долго не спать. Потом до автора дошло, что вся, или почти вся героика войны и личное мужество именно в этом и заключаются: «Для добровольца главное концентрированное выражение мужества – это сам факт принятия решения “ехать на войну”». Личные поединки посредством холодного оружия, дуэли на пистолетах и рукопашные единоборства, требовавшие от мужчины физической силы, (где воин мог видеть своего противника перед собой воочию, когда побеждал тот, кто лично лучше подготовлен к сражению), – уже давно в прошлом. Сейчас смерть от снаряда и ракеты может прилететь из-за десятков, сотен и даже тысяч километров, и не имеет никакого значения, как лично ты был подготовлен к бою. Дошло до того, что дроном через джойстик может управлять обученный «ботаник», сидящий с чашкой кофе, и уничтожать людей, несоизмеримо выше его по личным воинским качествам. «Единственный осколок от такого снаряда может запросто отнять у тебя жизнь, – пишет Б. Земцов. – А это значит, что всякие там мужество, героизм, решительность, не говоря уже о навыках единоборств и элементарной физической силе, так и останутся нереализованными. Никогда не реализованными. Навсегда не реализованными». Это правда. Но не вся. Всё равно в войне, в конечном итоге, победит тот, у кого выше дух и воля. А главное – на чьей стороне правда. Божья правда для нас на Земле.

Заставили задуматься размышления автора о взаимосвязи человека и его оружия. «Человек с оружием, временно взятым в руки, и человек, находящийся с оружием в руках постоянно, – это два очень разных понятия. Не будет преувеличением сказать, что в нашей нынешней ситуации человек и оружие образуют единое целое, что-то очень важное и серьёзное, доверительное и живое». Эта своя сроднённость с самолётом, танком, подводной лодкой, с автоматом и другим вооружением, к которым относились как к живым существам, была массово замечена в годы Великой Отечественной войны и в последующих вооружённых конфликтах, где к своей технике, получившей в бою повреждения, относились как к раненым товарищам.