— Благодарю за ваше время. Через два дня мы утвердим кандидатуру, вам позвонят в случае чего, — менеджер по подбору персонала провожает меня к выходу, дежурно улыбается, когда я прощаюсь с ней.

Не знаю, понравилось ей мое резюме или нет, но я хотя бы попробовала. А вдруг мне и правда позвонят через сорок восемь часов?

Через дорогу на улице я углядываю кофейню. От чашечки крепкого кофе я бы сейчас не отказалась — нервное напряжение, которое я чувствовала перед собеседованием, схлынуло, теперь настала очередь ватной усталости и закрывающихся глаз.

Я заказываю американо, беру к нему эклер с белой глазурью. Расплачиваюсь, поворачиваюсь так, чтобы видеть зал, и, пока жужжит кофемашина, выбираю себе уютный свободный столик.

Взгляд падает на знакомый мужской силуэт, я приглядываюсь. Нет, не показалось.

— Молодой человек, я передумала. Можно мне заказ с собой, пожалуйста? — быстро прошу заменить обычную кружку на бумажный стаканчик. Мысленно прощаюсь со сладкой верхушкой эклера, которая точно размажется по упаковке.

Угораздило же меня так…

Я не ожидала встретить сегодня Костю, я просто не готова к этому. Мне ужасно стыдно перед ним, я хочу быстрее сбежать, но где-то в глубине души опять скребется это неприятное чувство несправедливости. Он заслуживает хотя бы разговора. Финальной точки, которую я поставлю.

Все это время я просто игнорировала его звонки. С каждым днем они становились все реже, вчера не было даже одного пропущенного.

Если честно, я выдохнула. Но тут вселенная подкинула мне сюрприз.

— Какое имя написать на стаканчике? — выдергивает меня из мыслей голос бариста.

— Ничего не нужно, просто кофе, пожалуйста.

Парень пожимает плечами и отдает мне заказ. Беру трубочку, потому что так удобнее, и проскальзываю к стеклянной двери.

— Лад…

Меня аккуратно ловят за локоть.

— Поговорим? — Костя буравит меня взглядом.

Приходится кивнуть.

Он приглашает меня за столик, помогает с пальто. Никто не может заговорить первым.

— Я — ужасный человек, — не выдерживаю, начинаю свое покаяние. — Я не имела права так поступать с собой, должна была сразу все рассказать… Ты потратил на меня столько времени…

Теряюсь. Боже, я действительно поступила с Костей мерзко. Меня тошнит от самой себя.

— Не надо, Лад. Мы попробовали, у нас не получилось. Так бывает.

Я вижу по его глазам, что он хочет высказать мне все. Сдерживается, потому что привык быть джентльменом. Клянусь, мне стало бы куда легче, если бы он на меня наорал. Так хотя бы было бы честно.

— Ты сбежала тогда утром… — продолжает Костя. — Я сразу все понял. Донимал тебя звонками, извини. Наверное, надо было убедиться лично. Если не услышать, то хотя бы по твоему взгляду все понять.

— Прости меня, пожалуйста, — тараторю на одном дыхании, от горечи в его голосе становится еще паршивее. — Я хочу, чтобы ты был счастлив…

На моих словах Костя как-то тушуется. Поглядывает мне за спину.

Секунд через десять к столику подходит совсем юная девочка. Не уверена, что смогу сказать, есть ли ей восемнадцать.

— Анжелика, познакомься. Это моя… — Костя начинает суетиться.

— Бывшая коллега по работе, я уволилась недавно. Влада, — встаю, уступив девушке ее законное место. — Вот хотела узнать, как там поживает наше начальство.

Я плету еще какую-то чушь, прошу прощения у Анжелики за то, что заняла Костю, и быстро убегаю, сославшись на расписанные поминутно очень важные дела.

Смеюсь, оказавшись на улице. Быстро же мне нашли замену, хоть я и сама не лучше. Внутри просыпается что-то такое чисто женское, небольшая обида на Костю за молодую девчонку, на которую он переключился.

А я еще переживала.

Решив прогуляться, бреду вперед пару кварталов. Уничтожаю американо с пирожным, стаканчик летит в мусор.

Хочу сменить песню в наушниках, но меня отвлекает входящее сообщение.

От Марка.

«Доброе утро, котенок. Решил выбраться из офиса, составишь компанию?».

Я быстро печатаю ответ:

«Утро в это время только у буржуев, а я сегодня к ним не отношусь, уже успела сходить на собеседование. Хочу хот-дог с тонной горчицы. Помнишь, как тогда в парке? В этот раз я заставлю тебя попробовать».

«Тебе придется предложить что-то взамен такой жертвы, иначе я на нее не пойду. Адрес, малышка. Откуда тебя забрать?».

Отмечаю себя на карте и высылаю Марку картинку. Щеки грозятся треснуть от улыбки.

Глава 30

— Поцелуй, котенок, — Марк смотрит прямо на мои губы.

Он действительно отвез меня в парк и даже помог найти ту самую палатку с ужасно вредными хот-догами. В моих руках теперь две теплые булочки с сосисками, сверху политые составом с «Ешками».

— Ну они же правда вкусные, — тычу ему булочкой под нос, он легко уворачивается. — Сноб!

— И очень этим горжусь. Я не стану есть твоих собратьев, котенок, пока ты меня не поцелуешь. Будет что вспомнить перед смертью.

— Нормальные сосиски, — я специально демонстративно принюхиваюсь. — Не из котят.

— А из чего?

— Из бумаги, — брякаю первое, что приходит в голову, и щедро откусываю от своего хот-дога.

Я даже без зеркала могу сказать, что вся заляпалась смесью кетчупа с горчицей. Щеки, над верхней губой. Боже, на кого я сейчас вообще похожа…

В голову приходит другая мысль.

— Что ты там хотел? Поцелуй? — начинаю наступать на Марка, он сразу схватывает мои мотивы. — Все еще хочешь меня поцеловать, Ольховский?

— Влада, нет. Даже не думай.

А глаза-то забегали.

— Страшно, Марк Андреевич?

Мой бывший муж сглатывает, пристально наблюдаю за каждым моим движением. Нет, теперь я точно не отступлю от своей идеи.

Сделать это с занятыми руками будет очень сложно, но у меня прекрасная мотивация. Я его еще и сфотографирую в таком виде, только бы успеть до телефона в кармане сумочки как-то дотянуться.

— Я надеру тебе задницу, котенок, если ты попытаешься, — Марк ухмыляется, наивно пытаясь достучаться до моего здравого смысла.

Делаю вид, что прислушалась к его словам, тянусь к хот-догу, чтобы якобы откусить новый кусочек, и, когда Марк теряет бдительность, вся такая чумазая бросаюсь на него.

Мой хохот, наверное, раздается на весь парк, когда он запинается о бордюр и задницей летит прямо в грязный мокрый снег. Это, конечно, не горчичный поцелуй, но тоже неплохо получилось.

Марк выглядит нереально злым. Просто самое настоящее чудовище, восставшее из ада. Ему еще красных глаз до кучи, и хоть сейчас на обложку какого-нибудь загробного ужастика.

Кажется, я пробудила Кракена.

— Просто представь, что ты вернулся в детство, — я начинаю медленно отступать. Это как перед тигром, никаких лишних движений. — Все, когда были детьми, любили валяться в сугробах. И ты тоже любил. Наверное… Марк!

Я с визгом бросаюсь с места, когда мой бывший муж с каким-то не очень цензурным рыком кидается в мою сторону. Из одного хот-дога выскальзывает сосиска, в нее тут же вцепляется какая-то злобная мохнатая мочалка на поводке.

Бегу с этими чертовыми булочками в руках, ноги разъезжаются, потому что ботильоны у меня не на плоской подошве, а с каблуком. Мне же, блин, хотелось выглядеть презентабельно на собеседование. Честное слово, лучше бы свои привычные боты надела.

Оборачиваюсь, чтобы проследить разделяющее нас с Марком расстояние, меня ведет в сторону, и я едва не врезаюсь в фонарный столб. Бывший муж вовремя настигает меня и перехватывает за талию мокрыми после снега ладонями.

— Пальто! Пальто! — верещу от такой бесцеремонности, размахиваю руками.

В итоге сама же пачкаю себя горчицей, хнычу, когда все летит на меховой воротник.

— Тебе не жить, — горячий шепот жжет ухо, Марк перехватывает мои руки и заставляет уронить наши несчастные хот-доги на асфальт. К ним тут же подбегает это тявкающее существо в собачьем комбинезоне. — Ты еще тут, мать твою… Влада!