Хотя, если честно — конечно же она не в стае, это место еще нужно заслужить. Она просто инструмент, с помощью которого Волк решает определенную задачу, не более, а инструменту имя не нужно. А еще именем не называют животное, которое хотят пустить на убой.

В протертые от пыли стекла просочился солнечный свет, осветив переднюю часть небольшого магазина. Из темноты вынырнули стеллажи, увешанные разноцветным железом — кошки, каски, спусковые устройства, карабины. Дальнейшее пространство терялось во тьме. Рядом с собой краем глаза она увидела Лаки. Он напряженно всматривался в темноту, по лицу стекала крупная капля пота.

— Как думаешь, Звери там есть? — тревожно спросил он.

— Наверняка, — послышался голос Волка сзади. — Вопрос в том — сколько. Сейчас утро, скорее всего они по подвалам отсыпаются. Нам нужно войти очень тихо, и действовать быстро. Лишняя стрельба ни к чему.

Все кивнули. Это было и так понятно. В отражении стекла внезапно появился Шаман и Алена вздрогнула от неожиданности.

— Зверь запах чует, — сказал Шаман. — Если он там — поймет то мы пришли.

По спине Алены пробежал холодок. Казалось, она сама чувствовала запах своего пота и страха — этот запах был липкий, обволакивающий, словно кисель.

— Что видишь? — коротко спросил Волк. Алена опасливо вглядывалась в темноту, но солнце бликовало на стекле, и она видела только свое отражение. Казалось, она всматривалась сама в себя и видела лишь тьму. Если продолжать вглядываться, проступали едва уловимые очертания предметов внутри магазина, и Алене казалось, что тьма поглощает их вместе с ее отражением.

— Слишком темно.

— Внутри всегда темно, ибо тьма изначальна, — Шаман неподвижными глазами смотрел сквозь стекло, — Вглядись о тьму, и ты увидишь.

Алена напрягла зрение. Действительно, приглядевшись, можно было разобрать на стеллажах очертания упаковок новеньких зажимов для подъема, страховочные устройства, обвязки, стропы. Не было видно веревок — видимо, они были глубже среди стеллажей.

— Здесь есть все кроме веревок.

— Зачем нам веревки? Ты же говорила они там висят? — подозрительно спросил Хобот.

— Лишние никогда не помешают. Всегда надо иметь запас для страховки.

— Берем то, что есть. Не мешкаем, глубже никто не идет. Всем ясно? Особенно это тебя касается, хапуга! — Волк остановил взгляд на Хоботе.

— А что я, Волк, я что? Как скажешь, только то, что нужно!

— Хобот, ты с девчонкой — она будет отбирать что взять и складывать тебе в мешок. Егор, Шаман и я заходим первыми и берем под контроль помещение. Держим двери. Сантех — левый фланг, Лаки — правый. Ученый и святоша остаются снаружи и не мешаются, а также не загораживают проход. Молодой, — он кивнул на Кирилла, — прикрываешь тылы. И никому не звука! Всем все понятно? — Волк яростно обвел всех взглядом. Отряд подтянулся. Какими бы раздолбаями они не были, когда дело доходило до работы, они превращались в слаженный механизм, отточенный долгими вылазками и тренировками. Здесь было не до шуток, каждый четко знал свою роль и что делать в критической ситуации. Волк строго следил за дисциплиной, и это выгодно отличало его группу от банд мародеров. Даже Игорь и Зиновьев подтянулись — было видно, что они принимают авторитет Волка безоговорочно, когда дело касается опасных ситуаций. Люди быстро и молча разошлись по своим позициям, приготовившись ко входу в неизвестность. Когда все были готовы, Волк подал знак и Лаки плавно открыл дверь.

Дверь издала протяжный громкий скрип, словно ее не смазывали со времен октябрьской революции. Волк поморщился. Этот скрип словно ржавым лезвиям прошелся по нервам, и внутри у Алены все похолодело. Что там Шаман говорил про слух Зверей? Услышали ли они? Алена бросила быстрый взгляд на ученого — он застыл, вглядываясь в темноту, по лицу бежала капелька пота. В любом случае — отступать некуда. Им придется войти внутрь.

В нос ударил запах пыли и еще чего-то, до боли знакомый, но пока Алена не могла понять, чего именно. Запах был слегка сладковатый, на удивление одновременно приятный и тошнотворный. Мозг лихорадочно искал в ответ в закоулках памяти, отчего-то Алене казалось очень важным вспомнить что это за запах, но словно внутри была некая преграда, блок, который не давал осознать это. Алена заметила, как Волк переглянулся с Шаманом — они явно что-то поняли то ли по запаху, то ли еще по каким-то признакам. Вот только что?

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь мутные витрины, пятнами света падая на пол. Волк, Егор и Шаман осветили фонарями, закрепленными под стволами автоматов, помещение магазина. Лучи фонарей скользили по запыленным полкам стеллажей, высветили прилавок и кассу и провалились в пустоту тьмы в проходах, уходящих вглубь помещения. Никто не знал, куда ведут эти проходы и что там может таиться. Вполне возможно, что кроме них здесь никого нет. Все замерли, прислушиваясь.

Тишина была абсолютной. Снаружи не доносилось ни звука, казалось — мертвый мир еще не проснулся. В помещение же словно царил вакуум — из темноты не долетало ни единого звука. Было слышно только взволнованное дыхание профессора. Казалось, прислушайся еще сильнее и услышишь, как капельки пота срываются с разгоряченного лица и падают на песок.

Волк сделал быстрый жест рукой, видимо означающий «заходим». Трое охотников шагнули внутрь магазина, держа тьму на прицеле и быстро и беззвучно рассредоточились по помещению, проверяю каждый угол. Тихо зашуршали подошвы военных ботинок о плиточный пол. Следом внутрь скользнули Лаки и Сантех, моментально ушедшие в стороны — они обходили периметр комнаты каждый по своей стороне. Дуло автоматов следовало за лучом фонаря, проверяя каждую тень, готовое исторгнуть из себя смертельный град металла. Каждый четко знал свою задачу. Алена завороженно смотрела на движения этих людей. Это было похоже на танец — быстро, четко, даже грациозно. Только в этой грации был концентрат настороженности и напряженности, потому что это был танец воинов, танец смерти. Он был создан не ради красоты.

Охотники дошли до границы света и тьмы, созданной лучами солнца, и остановились, заняв позиции. Волк присел на одно колено, направив луч света в глубину тьмы, конца и края которой по-прежнему не было видно, и замер, прислушиваясь. Алена подумала, что он похож на статую в такие моменты — замирает так, что не отличишь от памятника. Но эта неподвижность обманчива, как неподвижность готовящейся к прыжку ядовитой змеи — по одному ей известному сигналу мышцы моментально сократятся и бросят тело в сторону жертвы, впиваясь в нее зубами и впрыскивая смертельный яд в кровь.

Волк поднял руку, все замерли, глядя на нее. Рука опустилась вниз и вперед, и тут же Алена почувствовала больной толчок в бок — Хобот локтем подпихивал ее вперед, словно приглашая войти в царство тьмы. Алена видела перед собой открытую дверь магазина, словно распахнутую пасть дьявола, ведущую в его чрево. Мир, залитый светом, сузился до этой дверной коробки, очерчивающей прямоугольник тьмы. Первое правило — не ходить туда, где темно. А внутри темно. Очень темно! Алена почувствовала, что тело одеревенело. Видимо, Хобот это тоже поучаствовал и втолкнул Алену внутрь магазина. Время остановилось.

Словно каким-то внутренним обостренным чутьем она увидела, как нехотя отрывается от земли подошва ее ботинка, как срываются с нее грязные песчинки и падают с громадной высоты на растрескавшийся асфальт, словно отказываясь преодолеть эту границу между улицей и помещением. Внутри раздался нарастающий протяжный гул — это сердце оглушительно стучало в груди. Кровь пульсирует в висках, заставляя потовые железы выделять больше драгоценной влаги. А что, если они учуют? Шаман говорил, что у Зверей отличный нюх. Алена вспомнила истории с канала про мир животных о том, что хищники чувствуют запах страха через пот жертвы. Перед глазами всплыла картина бегущей по обезвоженной саванне антилопы, предсмертный ужас, застывший в ее глазах. А сзади, на расстоянии прыжка, в облаке пыли несется гепард, взрывая когтями сухую землю. И эти когти через секунду вонзятся в загривок антилопы…