А потом все закончилось. Максим почувствовал, что лежит на чем-то мягком и пушистом. Он попытался подняться, но голова кружилась, и перед глазами все плыло, как если бы его несколько часов крутили в центрифуге. Каким-то шестым чувством он понимал, что он уже не в своем родном городе, хотя прекрасно помнил, что еще сегодня утром он бы у себя дома. Но силы покидали его. Максим вдыхал воздух иного мира, и, сжимая кулаки, изо всех сил пытался уцепиться за ускользающую действительность. С удивлением он отметил, что его одежда совсем сухая, словно он и не тонул. Что же, все это ему показалось?..

Эта была последняя сознательная мысль, после которой все потемнело, и мальчик без чувств упал на землю.

Трейнс

Кудрявые белоснежные облака нежились на солнышке, в васильково-голубой высоте неба. В воздухе были разлиты безмятежность и покой, и, казалось, ничто не может нарушить эту идиллию.

«Скоро Синяя Рыба приведет его, и он совершит то, что предопределено Судьбой, и все наконец-то смогут вздохнуть с облегчением».

Глава Совета Высших сидел в тенистом парке, прислонившись спиной к толстому стволу старого дуба, и задумчиво смотрел вверх, на ажурные узоры листвы. В руках он держал небольшой круглый предмет в толстой металлической оправе, похожий на увеличительное стекло, но не прозрачное, а матовое. Внутри него медленно клубился белый туман, то сворачиваясь в кольца, то собираясь в облака.

Ротсен повернул колесо заводного механизма на три деления назад, и в завихрениях тумана стали проступать размытые образы. Девочка. Она шла под проливным дождем, опустив голову, и, похоже, была чем-то огорчена.

Он задумчиво покрутил пряжку плаща. Что бы это могло значить? Спектралайзер никогда не лгал, но порой в его показаниях разобраться было весьма сложно, а иногда они вообще не имели никакого смысла. И все же он пытался на что-то намекнуть. На что-то очень важное…

В воздухе прошуршало, и крупный желудь пролетел чуть правее от его уха, попав в морщинистую кору дерева. В ту же секунду послышалось торжествующее хихиканье, а вслед за ним — сердитый окрик. На поляну, заливисто хохоча, выбежала белокурая девочка, в пестром сарафане, лет шести-семи на вид. Она убегала от девушки неземной красоты с длинными серебристыми волосами, в которых запутались звезды. Девушка была похожа на фею. Ее длинное белое платье струилось, как предрассветный туман.

Взвизгнув, малышка попыталась спрятаться в высокой траве, но это ей не удалось, потому что ее старшая сестра догнала ее и схватила за руку.

— Кэтти, перестань баловаться! Сколько раз тебе говорить?! Зачем ты бросила желудь в дядю Ротсена?

— Мелли, пусти меня! — девочка попыталась увернуться, возмущенно глядя на сестру. — Мы играли!

— Чтобы я больше этого не видела! — она повернулась к Ротсену и, откинув волосы со лба, устало пробормотала, — Прости. Стоило мне только на минутку отвернуться, как ее уже след простыл. Несносная девчонка! Никакого сладу с ней нет.

«Несносная девчонка», воспользовавшись паузой, выдернула руку и была такова.

Ротсен примирительно улыбнулся:

— Она еще ребенок, Мелли. Ей необходимо играть, ведь только так она может познавать мир. Придет время, она повзрослеет и станет другой.

— Проблема в том, что она не хочет взрослеть! Она хочет навсегда остаться ребенком, значит, она им останется, ты же знаешь.

— Не беспокойся. Она обязательно все поймет. И когда-нибудь она захочет вырасти. Очень часто мы, к сожалению, не отдаем себе отчет в том, что то, что мы хотим, может исполниться, — философски добавил он. — Да и всегда ли мы можем сказать наверняка, чего мы хотим?

Мелани опустилась на траву рядом с ним.

— Есть новости?

— Пока нет. Но все идет по плану.

— Совет не собирался уже две недели. Можно ли это расценивать как добрый знак?

Ротсен задумался.

— Сейчас еще рано делать выводы. Мы должны дождаться Синюю Рыбу. Тогда, по крайней мере, мы услышим все из первых уст, и уже будем знать точно, чего нам ждать от него.

— Это мальчик?

— Да, его зовут Максим, он…

Внезапно небосвод потемнел, и острая, как лезвие молния прочертила в воздухе кривой зигзаг, следом за которым раздался страшный грохот. Земля задрожала, Мелани попятилась, но, запнувшись о камень, упала на землю. Ротсен лежал в нескольких метрах от нее.

— Кэтти! — закричала она, — Кэтти, где ты?

Последний толчок был такой сильный, что в земле образовались глубокие трещины, а с дерева, под которым они прятались, градом посыпались желуди. Постепенно землетрясение начало стихать, черная пелена — рассеиваться, и через несколько минут все стало по-прежнему. Небо вновь стало синим, солнце все так же ласково согревало землю своими лучами.

Ротсен осторожно поднялся с земли и помог встать Мелани, которая все еще с тревогой оглядывалась по сторонам.

— Это то, что я подумала? — заикаясь, спросила она.

— Да. Он проснулся.

— Кто, неужели?…

— Да, он. Скорпиус проснулся. Это плохо. Надо посоветоваться с Трейнс. Наверняка она уже что-то знает. В любом случае, она знает больше, чем я.

Ротсен уже бежал по направлению к замку.

— Я полечу туда. А ты предупреди остальных. Скажи, что когда я приеду, мы соберем Совет. Но сначала найди Кэтти. И никуда ее не отпускай. Это может быть опасно.

Мелани остановилась.

— Если даже здесь становится опасно, то не означает ли это, что…

— Да, — кивнул Ротсен, — именно это.

— И если у мальчика ничего не получится…

— Это будет конец. Конец всем нам, — закончил он.

Мелли в испуге отшатнулась, ее лицо стало белее мела. Ротсен притянул ее к себе и крепко обнял.

— Не бойся. Мы вместе. Все будет хорошо. Надо верить…

— Да… — эхом откликнулась Мелани, — Надо верить…

Ротсен бережно гладил ее мягкие, как шелк, серебристые волосы.

— Мне надо ехать, дорогая. Найди Кэтти. И не поддавайся отчаянию! Обещаю: я все улажу.

Застегивая на ходу пуговицы куртки, Ротсен подошел к белому коню, который, фыркая и тряся длинной гривой, нетерпеливо рыл копытами землю.

— Привет, Даниту! Соскучился по полетам, малыш? Надеюсь, ты хорошо отдохнул. Сегодня нам предстоит длинная дорога.

Даниту приветственно расправил крылья.

— Куда? — спросил он.

— На Драконью скалу.

Крылатый скакун капризно фыркнул, и встал на дыбы.

— Почему же Глава Совета летит не на вертолете? Или не ты на позапрошлом собрании заявил, что технический прогресс необходимо поощрять? Подобает ли Высшему летать на простом коне?

— Даниту, неужели ты до сих пор дуешься на меня? — Ротсен виновато улыбнулся и попытался схватить поводья, но конь, разгадав его уловку, дернулся и ударил Ротсена крылом — легонько, но ощутимо.

— Дан, перестань! Ты же знаешь, что вертолет у нас остался только один, резервный, а его брать нельзя. К тому же у него какие-то неполадки в двигателе, и он вряд ли поднимется на такую высоту. А я не могу позволить себе рисковать последним вертолетом.

— Да ну?! А где же, интересно, остальные?

— Три луны назад эскадрилья из дюжины вертолетов пропала в Заоблачных горах. До сих пор ищут. Парочка уже списана: износ больше тысячи процентов. Один, каюсь, я разбил самолично — не вписался в поворот, — увидев выражение, промелькнувшее в глазах Даниту, Высший маг покраснел, и поспешно добавил, — Но это было давным-давно, вертолеты тогда только появились, и еще никто не умел толком управлять ими. Да и, как потом выяснилось, у него были какие-то неполадки в двигателе.

— Как можно не вписаться в поворот на вертолете? — с искренним удивлением воскликнул крылатый конь, — Ты в лабиринте, что ли, летал?

— Представь себе, да! Разыскивал этого пропавшего бельчонка. Ариса тогда чуть с ума не сошла от горя — это был ее единственный сын. А остальные вертолеты числятся на балансе Магического Университета.

— Аристократы! — Дан брезгливо сморщился, — Не слишком ли большая роскошь — в командировку летать на казенных машинах? То ли дело раньше — и коврами-самолетами не гнушались, а теперь, видите ли, вертолеты им подавай, а старые добрые транспортные средства, стало быть, прошлый век?