Хобан Уошберн, пилот «Серенити» и муж Зои, посадил корабль на заре – по корабельным часам, – однако здесь, на Персефоне, было полшестого вечера. Солнечный свет, и так слабый и унылый, уже угасал, уступая сумраку синюшного цвета. На планете прошло всего три четверти часа, однако Мэлу каждая минута в обществе Бэджера казалась вечностью. Он не знал, что злило его больше всего – то ли развязность бандита, то ли его непрошибаемая тупость, то ли напускная веселость, маскировавшая гнилую душонку. Мэл вдруг понял, что раздражается всё сильнее, и заставил себя отвести взгляд.

– Сэр, тут столько наклеек «опасно», – напомнила ему Зои.

– Каких наклеек «опасно»? Ни одной не вижу.

– Я про наклейки, на которые вы косо посматриваете с тех пор, когда прибыли эти ящики.

– А, ты про эти наклейки. Ну, видишь ли, иногда люди преувеличивают. Не хотят попасть под раздачу. Юридическая ответственность и всё такое.

Мэл старался говорить убедительно, но даже сам себе не верил.

– Да, сэр, – ответила Зои. – Но насчет жидкостей, сэр. Содержимое ящиков взорвется, если вступит в контакт с водой. Тут так написано. А у нас на прошлой неделе засорился туалет рядом с комнатой отдыха…

– Кейли всё исправила, – напомнил ей Мэл. – И до грузового отсека ничего не дотекло.

– Да, но всё равно…

– А ящики выглядят прочными и герметичными, – прервал ее Мэл всё так же неубедительно.

– Полегче, – встревоженно сказал Бэджер, глядя на то, как погрузчик ползет по палубе с ломающим его подвеску контейнером.

Всё шло по плану – и вдруг перестало.

Возможно, правый зубец вилки погрузчика был поврежден во время предыдущей работы либо его повредили три других контейнера, но, в любом случае, он с леденящим кровь визгом внезапно отогнулся вниз. Правая часть контейнера резко накренилась; он сполз с непострадавшего зубца и с силой ударился об пол ангара, а затем опустился на него всей гранью с грохотом, который пронял Мэла до мозга костей. Оператор в панике соскочил с погрузчика. Бэджер присел, крепко зажмурился и закрыл уши руками.

– Та ма дэ! – заревел Мэл.

Прошло несколько секунд.

Затем еще несколько.

Ничего не произошло.

– Упс, извини, – беззаботно сказал Бэджер, опуская руки. – Ну что, может, оставим его здесь? А я подожду, пока у меня расслабится сфинктер.

Он резко кивнул в сторону погрузчика. Водитель сел в машину, включил задний ход и быстро отъехал. Бэджер достал из внутреннего кармана лист бумаги, похожий на грузовой манифест, и принялся его изучать.

Зои вздохнула.

– «Эйч-Ти-Экс-20» не взрывается, если сильно его не швырять. Верно, Бэджер? – спросил Мэл.

– Точно. Его также нельзя мочить, нагревать и всё такое. Мы же всё это разбирали. Тебе еще раз напомнить, что ли?

– Нет, но ящик же только что уронили. Откуда мы знаем, что с ним всё в порядке?

Бэджер посмотрел на Мэла как на дурачка.

– Мы ведь еще живы.

С этим сложно было спорить.

В этот момент, словно Мэлу не хватало забот, на мостике над грузовым отсеком появилась Ривер Тэм.

– Ящик хочет танцевать, – объявила она, сбегая по лестнице.

На ней были розовый свитер и юбка в оборках, а на ногах – высокие сапоги. В руках она держала бамбуковую флейту.

– Лучше уйди, – сказал Мэл, помня о том, что Ривер нельзя называть по имени в присутствии Бэджера и его людей. – В грузовой отсек пока нельзя. Дун ма?

Ривер обиженно надулась. Мэл мог предположить, что у девочки-подростка на корабле бывают унылые минуты. Или унылые дни, или еще более унылые недели. Но Ривер не была обычным подростком. Она сама придумывала себе развлечения – часто не такие уж безопасные, – которые обычно вызывали реакцию типа «Чёрт, что это было?!»

Мэл бросил взгляд на Бэджера. Тот озадаченно наблюдал за разговором и одновременно чистил ногти краешком листа бумаги.

– А я-то думал, что у девчонки акцент, как у меня, – сказал Бэджер. – Старый добрый выговор Дайтона, врубаешься?

– Еще как врубаюсь, папаша, – ответила Ривер, переключаясь на вышеупомянутый акцент. – Сто лет тебя не видала, старый ты горшок. Осторожно, – добавила она, указывая на руку Бэджера. – Нам же тут грязь не нужна, верно?

– Эй, телка, прикуси-ка язык, – отрезал Бэджер. Грубостью он маскировал свои нежные чувства, которые питал к Ривер с их прошлой встречи, когда он взял весь экипаж «Серенити» в заложники. – Я мылся сегодня. Чист как стеклышко.

– Нет, милок, я про твою ДНК, сечешь? Если корабль будут досматривать, то найдут тебя, а не нас.

– Я так тронут твоей заботой, – усмехнулся Бэджер. – Но с моей стороны тут всё честь по чести, всё по закону.

– Ты знаешь правила. Половина сейчас, половина после доставки груза, – сказал Мэл Бэджеру и протянул руку. Бэджер уронил ему на ладонь кожаный мешочек, набитый монетами.

– Какой-то он легкий, – заметил Мэл, взвесив мешочек в руке. Хитрые клиенты вроде Бэджера всегда предполагали, что ты будешь спорить, даже если для этого не было повода.

– Там вся сумма, – возразил Бэджер и оскорбленно насупился.

– Может, стоит пересчитать на всякий случай, – сказал Мэл. – Каждый может ошибиться.

Он не стал вытряхивать деньги из мешочка, а просто посмотрел Бэджеру прямо в глаза. Местный главарь мафии не моргнул, но секунд через пятнадцать его левая щека начала подергиваться.

Удовлетворившись этим, Мэл положил мешочек в карман.

Бэджер ухмыльнулся, снова продемонстрировав желтые, торчащие в разные стороны зубы.

– Ну что, – сказал он, – если мы закончили, то я поехал в город. Сегодня же День Альянса, там сейчас бойко торгуют самогоном, «айсбергами», «слезами ангела» и другими веселящими напитками. Насколько я понимаю, у вас тоже дела в городе?

– А что именно привело тебя к подобному выводу? – спросил Мэл. Ему показалось, что Бэджер просто пытается выудить из них какие-нибудь сведения. Не стоит сообщать мафиози то, что ему знать не обязательно.

– Ну, я просто предположил. – Бэджер засунул манифест обратно в карман.

– Занимайся лучше своим самогоном, а в чужие дела не суйся, – ответил Мэл.

Бэджер невозмутимо подошел к краю трапа и сделал знак оператору погрузчика следовать за ним. Сам погрузчик принадлежал «Серенити» и поэтому остался на корабле. Бэджер и двое других его подручных спустились. Один из громил сел за руль видавшего виды спидера. Бэджер устроился рядом с ним и помахал Мэлу и Зои с таким видом, словно он – коронованный король Лондиния.

– Думаю, мы еще увидимся в городе, – сказал Бэджер, перекрикивая взревевший двигатель машины. – И выпьем за окончание совершенно не нужной, но в конечном счете невероятно прибыльной войны.

– Скорее всего, нет, – ответил Мэл.

– Война окончена, капитан, – напомнил ему Бэджер и ухмыльнулся. – По крайней мере, официально.

Мэл не ответил. Многим нравилось рассказывать ему о том, что он уже знал.

Спидер зафырчал и умчался прочь, оставляя за собой серые облака выхлопных газов, которые растворялись в небесной дымке. Мэл знал, что он недооценивает Бэджера, потому что тот выглядит таким идиотом. Однако и глупый человек мог представлять опасность.

Взять, к примеру, хотя бы Джейна.

– Ну, с этим разобрались, – облегченно заметила Зои. – Теперь нужно заняться вторым делом.

– Сегодня мы не должны попасть под арест или под следствие, – сурово сказал Мэл Зои. – Не будем привлекать к себе внимание.

– Разумеется, сэр.

– Отлично, – сказал он. – А теперь двинем в город и разгромим какой-нибудь бар.

Зои посмотрела на него.

– Шучу, – сказал он. – Джейн, ты с нами?

Джейн Кобб только что неторопливо вышел в грузовой отсек. Он потянул завязки на наушниках своей желто-оранжевой шерстяной шапки, поправил на ней помпон. Этот очаровательный головной убор связала полуграмотная мать Джейна, души не чаявшая в своем сыне, и эта шапка была одной из самых ценных вещей Джейна, которыми нельзя было убить. Пистолет в черной нейлоновой кобуре на его бедре относился ко второй категории. Каждому своему оружию Джейн дал имя. У него была крупнокалиберная винтовка «Кэллахан» с автоблоком, которую он окрестил «Верой», и тяжелый револьвер калибра.38 в стиле оружия Гражданской войны, который Джейн взял с собой сейчас. Этот револьвер Джейн ласково называл «Бу». Прошмыгнув мимо Ривер, Джейн добрался до верхней части трапа «Серенити», где уже стояли Зои и Мэл.