А ведь когда-то мы были счастливы. Я, как последняя глупышка влюбилась в него, стоило увидеть впервые. Вот посмотрела на него и пропала. Всегда считала это бредом, что такое только в сказках бывает. А нет. Меня щёлкнули по носу и показали, что в жизни всякое бывает. Действительно, всякое.

Что удивительно, Гриша тоже потом говорил, что его на мне перемкнуло, как только увидел. И я верила. Я вообще ему во всём верила. И когда в любви признавался, и когда обещал что-то. Взбалмошный, дурной порой, упёртый. Но со мной он был другим. Нежным, степенным, рассудительным. А может, и не был. Может, это я сама себе всё придумала, предпочитая не замечать его недостатков. Что взять с по уши влюблённой девчонки? Первые серьёзные отношения, любовь голову вскружила лихо. Себя не помнила, как втрескалась.

Сначала встречались, гуляли. Потом была первая близость, которую я до сих пор помню. И больно, и чувственно. Настолько интимно, что дыхание в груди спирало. Дальше отношения начали набирать обороты. Первая ссора. Первое примирение.

Ругались в основном из-за того, что я не хотела съезжаться. Я любила его безумно, но почему-то этот шаг давался трудно. Тот случай, когда и хочется, и колется. Гриша не понимал моего отказа. Злился, психовал. Потом брал себя в руки и первым приходил мириться. Всегда первым.

И нет, я не гордая зазнайка. Просто он всегда шёл на опережение. Ему нетрудно было признать свою неправоту. Попросить прощения, если перегнул. Мне, собственно, тоже. Так и мирились, не держа камня за пазухой.

Ещё спустя несколько месяцев – предложение. И моё согласие, в правильности которого я ни капли не сомневалась. Свадьба с размахом. Гриша уже тогда неплохо стоял на ногах, мог позволить гульнуть с шиком.

Я тогда была по-настоящему счастлива. Просто абсолютно. Жили хорошо. Поводов для ругани больше не было. Гриша вкалывал как проклятый, пытаясь занять определённую нишу в бизнесе. Я тоже работала. Не так успешно и прибыльно, как он, но свой вклад в семью вносила.

Несмотря на загруженность, он всегда старался сорваться домой как можно раньше. Совместные ужины, умопомрачительный секс. Мы даже во сне не расцеплялись. Спали в обнимку, как приклеенные. И плевать, что отдельные части тела затекали. Главным было прижаться друг к другу поплотнее.

И когда, казалось бы, прожив в браке пару лет, для полного счастья нам не хватало ребёнка, начался кромешный ад, на что никто из нас не рассчитывал.

И я и Гриша, хотели моей беременности. Она должна была стать желанной. Поначалу всё было нормально. Планировали, пытались. Но когда спустя полгода наши попытки не увенчались успехом, решили пройти обследование. Вроде оба молодые, здоровые. Но раз не получается, значит, должна быть какая-то причина. Пошли искать.

Признаться честно, я жутко боялась обследоваться. Трясло всю. Ни есть, ни спать не могла. Была почему-то уверена, что причина во мне.

Нас обследовали вдоль и поперёк. И причину наших неудач нашли. Достаточно быстро. Казалось бы, отлично. Знаем причину, принимаем меры, лечимся и вперёд. Но всё оказалось не столь радужно.

Грише поставили бесплодие. Прогнозы на то, что он когда-то сможет стать отцом были ничтожно малы.

Он замкнулся. Словно ледяной коркой покрылся. Холодный, будто неродной. Отстранённый.

Клянусь, я была готова прожить с ним всю жизнь и без детей. Да, я хотела ребёнка. Но быть рядом с Гришей я хотела больше. А он меня словно не слышал. Твердил то и дело, что жизнь мне сломал, своим в ней присутствием. Что наш брак вышел бракованным. Из-за него.

Господи, как же мы ругались, какие были скандалы. Битьё посуды, хлопки двери, крики, ультиматумы. Мы оба были на пределе. Просто сгорали. И если я была готова бороться за нас, Гриша будто сдался.

А потом наступил день икс. День, который настолько отчётливо стоит в памяти, будто это было вчера.

Помню, что вернулась с работы. Как ждала его. Он задерживался. А я места себе не находила, какое-то дурное предчувствие душу терзало. Никогда не была сильно мнительной, но в тот вечер подбила все рекорды по нервам.

Гриша тихо зашёл в квартиру. Разулся и, пройдя в гостиную, застал меня сидящей на диване.

Стоял передо мной, бледный как полотно, в глазах нездоровый блеск, помятый, взъерошенный. Я признаться честно перепугалась, что ему плохо. Сердце или ещё что-то. Не знаю. Просто до того вечера ни разу не видела его таким. Это реально пугало не на шутку. Даже узнав о своём диагнозе, он не был настолько прибитым.

А потом его слова как выстрел в упор «Я тебе изменил». Я не поверила. Кто угодно, но не он. Рванула с дивана, прижалась к нему. Он дрожал, всё тело ходуном ходило. Такой родной, любимый. Но тем не менее оторвав меня от себя, встряхнул за плечи. И снова повторил «Ты меня слышишь? Я. Тебе. Изменил». Проговаривал чётко каждое слово.

А я правда словно не слышала. Смотрела на него, хлопая глазами. И слова из себя выдавить не могла. И если сначала не поверила, то потом по взгляду поняла, не врёт. Так и смотрела на него, пока его лицо не стало мутным, смазанным и нечётким из-за подступивших слёз.

Меня стошнило прямо в гостиной. Вывернуло до болезненных спазмов желудке. Он кинулся ко мне, но подойти к себе я не позволила.

Потом я плохо помню, что происходило. Меня накрыло такой истерикой, что разум отключился. Кричала, рыдала белугой, дралась, царапалась. Он терпел, кажется, даже не пытался прикрыться, пока я колотила его что есть силы. Мои всхлипывания походили на скулёж побитой собаки. Жалкое зрелище.

Так мы и пришли к разводу. Тяжёлое время было, когда вся душа наизнанку и сама, как оголённый нерв.

Правда, Гриша и после развода умудрился нервы потрепать. И без того расшатанные. Его как из стороны в сторону кидало. То пропадал на время, то появлялся и пытался обратно вернуть. Последней каплей была ситуация, когда он избил моего коллегу, который подвёз меня до дома. Между нами не было и намёка на что-то романтическое. Просто подкинул, потому что после неформальной встречи с представителями другой организации, нам было по пути. В итоге домой к жене и дочери поехал с разбитым лицом. Как же мне хреново тогда было.

Ну, как-то справилась в итоге. Не без труда, но смогла вынырнуть на поверхность. Постепенно наела обратно потерянные килограммы. Перестала походить на собственную тень. Заново научилась улыбаться. Скольких же трудов мне всё это стоило.

Куда труднее было заново научиться доверять мужчинам. Оттого, наверное, и Диму поначалу отталкивала. Но ведь переборола и это! А сейчас зачем-то опять копаюсь в прошлом. Мазохистка, ни дать ни взять.

Но несмотря на всё, что произошло тогда, меня до сих пор не покидает ощущение, что Гриша всё это сделал специально, чтоб я его бросила. Какой-то мучительный и изощрённый метод выбрал для этого. Эгоистичный придурок. Ненавижу его за это.

Закончив ворошить прошлое, набрала ванну и, добавив побольше пены, залезла в воду. Хотелось расслабиться, отключить назойливые мысли, которые без разрешения то и дело крутились в голове. Получилось.

Пролежав в воде около часа, пока не стало зябко, приняла душ и пошла в спальню. Но уснуть полноценно смогла, только когда получила сообщение от Димы, что он приземлился. Вот тогда уже сморило вмиг. Стало спокойнее.

Зато утром чуть не проспала. Носилась по дому как ужаленная. Пару раз умудрилась не вписаться в дверные проёмы. В общем, шишек набила, не выспалась и толком позавтракать не успела. Утро уже с самого начала мне показало, что день будет дерьмовым.

Ненавижу такие сборы. Привыкла, чтоб всё было размеренным и степенным. Без спешки. Но увы, не всегда выходит.

– Лиза, сделай, пожалуйста кофе. И со мной пока никого не соединяй. – проговорила на ходу, несясь к себе в кабинет. Опоздала всё же.

– Хорошо, Екатерина Олеговна, как скажете. – пока секретарь суетилась, я распахнула дверь к себе и, обойдя стол, плюхнулась в кресло. Ну и состояние.

Выпив кофе, принялась за работу. Хоть немного обороты сбавила. Часто так бывает, когда сильно опаздываешь, потом тяжело прийти в норму и не бежать дальше. Даже мыслями.