— Руслан Алексеевич, у нас проблемы.
Взглянул по сторонам, близко никого нет. Видимо бравые охранники уже получили указку о прекращении пропуска страждущих в нашу вотчину. Делаю отмашку нашему оператору:
— Останови запись, — как только паренёк убрал камеру, уже тише к Мише. — Говори.
— Два мальчика, четырёх и пяти лет. По предоставленным документам спастическая диплегия, но по факту двойная гемиплегия.
— Проблемы с головой? — нахмурился я.
— Да, — сморщился Миша. — Мамаши ещё эти...
— Что с ними не так, помимо подложных бумаг?
— Фифы с гонором, — неопределённо покрутил рукой фельдшер. — Ведут себя так, как будто все им вокруг должны.
— Во как... — мои губы растягиваются в оскале. — Алина, всё фиксируйте.
— Мы с двух камер будем вести запись. — предложила она, на что я только согласно кивнул.
Жду, пока паренёк достанет и передаст вторую небольшую камеру нашей восходящей звезде, и открываю дверь в кабинет:
— Здравствуйте.
Десять детей, пятеро мужчин, девять женщин, помимо нашего медицинского персонала. Поздоровалось со мной большинство, кроме двух молодых мамаш и двух мальчишек. Если детей ещё могу понять, так как они даже голову держать не могут самостоятельно, то две ярко накрашенные и чересчур броско одетые красавицы заранее излучают негатив.
— Почему нас отказываются лечить?! — вместо приветствия взвизгнула одна из товарок.
Алина с парнем проскальзывают с двух сторон, и начинают вести съёмку с разных ракурсов. Меняю зрение, осматривая детей. Дима был прав, у обоих мальчиков поражены большие полушария мозга, и я со своим лечением бессилен.
— Вам говорили, кого я берусь исцелять? — холодно смотрю на мамашу.
— Но у моего ребёнка ДЦП! — она топнула ногой. — И вы обязаны помочь!
Миша выскочил из кабинета, видимо не вытерпев пропила истеричным голосом. Остальные люди только поморщились, а девочка лет пяти заплакала. Родители девочки бросились её успокаивать. Кидаю волну «успокоения» вокруг себя.
— Обязан? — мои брови поднимаются вверх. — С чего это я вам обязан? И хватит кричать, вы не на базаре.
— Нечего из себя строить идиота, — подключилась вторая дама, нервно открывая гламурного вида сумочку со стразами. — Я мать, и имею право. Если ты работаешь только за бабки, то я тебе дам.
Пачка купюр оказывается у неё в руке, и она с усмешкой делает пару шагов навстречу, протягивая их мне. Лет 25 от силы, зрачки расширены, нездоровый блеск глаз.
— Мать говоришь... — я ласково улыбаюсь, а дамочка делает нерешительный шаг от меня.
Меня удивил тот момент, что воздействие успокоительной волны не коснулось этих двоих «яж мать», не сбив их агрессивный настрой. Сканирование обеих показало на вызванной проекции приличную дозу кокаина в крови. Судя по разрушениям организма, употребление различных опиатов происходит уже много лет на постоянной основе.
— Что же ты обдолбанная пришла, мать? — делаю шаг навстречу. — И ещё удивляешься, почему у тебя ребёнок получился больной?
— Да я... Да я... — она отходит назад, прижимая сумку с пачкой денег к груди, правда дальше стены уйти не получается. — Мила, уходим отсюда! Нам здесь не рады.
— Да, конечно пойдём. — вторая дамочка подбегает к ничего непонимающему сыну и пытается поднять его со стула.
— Всем стоять! — сзади меня раздаётся властный голос. — Оружие, наркотики есть?!
Глава 5
Пришлось отвлекаться на несколько минут от лечения, пока сотрудники Юры выводили дамочек из кабинета. Как оказалось фельдшер Миша не сбегал от конфликта из кабинета, а сообразил позвать помощь, обратившись к первым из бойцов в форме. Ну и кто это мог быть из первых? Два Ивана, Седой да Коршун, несущих дежурство в коридоре, и приглядывающих за происходящим. Выслушав сбивчивый рассказ Миши, Седой догадался позвать с собой кого-нибудь из сотрудников ФСБ, так сказать представителя власти, не с дамами же им сражаться лично. Как раз по коридору шествовал мрачный полковник, разговаривая с Сергеем, как позже выяснилось Серёга загрузил Юру по полной, свалив с больной головы на здоровую большую часть моих скромных пожеланий, высказанных ранее соратнику.
Фельдшер ещё раз поведал историю с женщинами, а так как всё это происходило буквально в метре от двери кабинета, в котором находился я, то мужчины услышали мой рык и слова об невменяемом состоянии дамочек. Вот Юра и решил выпустить пар, ворвавшись в комнату.
Увели молодых мамаш недалеко, буквально в соседний пустующий кабинет. По просьбе Юры ввёл обеих красавиц в лёгкий гипноз, а сам ушёл продолжать исцеление ждущих детей.
Минут через двадцать закончил лечение, попрощавшись с последними радостными семьями. Алину попросил убрать из будущего видео ту неприятную сцену. Она пообещала уже сегодня сделать вёрстку и сперва показать нам, что получилось, прежде чем выкладывать материал на просторы интернета. Я был приятно удивлён её такой предусмотрительностью. Немного смущаясь, она объяснила об взятии очередного рубежа на ЮТубе:
— Двадцать миллионов подписок, и цифра меняется каждую минуту.
— Почти 21, — поправил её паренёк Тима, исполняющий роль оператора. — Минуту назад проверял.
— Руслан Алексеевич, — она молитвенно сложила руки на груди. — Можно послезавтра опять попасть сюда, и провести съёмку? Ведь на наших глазах происходит чудо, и люди во всём мире должны видеть, как Вы исцеляете.
— Хм... Я не против. Только не забывай показывать мне или Серёге, прежде чем добавлять очередное видео в своём канале.
— И мне, — предупредил полковник. — Сама должна понимать. Дело государственной важности.
— Конечно, конечно. — расцвела Алина. — Завтра утром приедем и всё покажем.
Закрыв до завтра двери центра, я решил час провести с коллективом, не сразу исчезнув в своих апартаментах. Своеобразное налаживание отношений, аналог пятиминутки в подземном городе. Пообщаться как с медиками, так и с бойцами ФСБ, в неформальной обстановке. Кто чем дышит, у кого какие желания. В этот раз мы решили перебраться на второй этаж, выбрав комнаты наших кормильцев — Антона и Татьяны.
Мы вдвоём с Юрой расположились за пока что единственным столиком, собранным и поставленным в углу зала будущего кафе. Вокруг суета и весёлый гомон. Мужики, включая медиков и бойцов ФСБ, помогают Антону распаковывать коробки с мебелью и собирать столы и стулья. В соседней комнате женская часть медиков вместе с Татьяной воркуют возле плит, готовя для нас всех ужин. Только мы с полковником удостоились чести наблюдать за происходящим, как-никак начальство.
Серёга отлучился на третий этаж по моей просьбе, сказанной на ухо — узнать как там у нас с пилотами. По идее давно должны долететь до новых кристаллов, но пока тишина. Волноваться смысла нет, ведь за полётом «ящера» и «капель» наблюдают бойцы через спутники, и если бы что случилось, то я бы уже знал.
Таня принесла нам лёгкий перекус, пока готовится горячее. Юра попросил сто грамм, если есть в наличии. По его словам — нервы подлечить. Татьяна ненадолго отлучилась, и теперь на столе стоял запотевший графинчик водки. Я отказался от спиртного, ограничившись чаем.
Антон, наш шеф-повар, предложил достать из коробки музыкальный центр, и включить негромко музыку для фона, для поднятия рабочего настроения. Всё высказались за, так что буквально через минуту зазвучала спокойная музыка.
Мы с полковником начали тихо разговаривать, чтобы никто на нас не слышал. Сперва он попенял мне, так как Эрл и Алик плотно взяли полковника в оборот. Эти два деятеля не успокоились, пока Юра не связался со своим непосредственным начальством. Теперь наша международная фирма «Рога и Копыта» подкреплена «одобрямс» со стороны властей, и никто не будет вставлять палки в колёса. Я со смехом рассказал о моём разговоре с финансистом и упоминании Эскобара.
— Слышал, что мысль материальна? — на выдохе замахнул стопку водки полковник, крякнул и подхватил малосольный огурец, смачно им хрустя. — Пошутил насчёт Пабло Эскобара, вот тебе и результат с двумя марафетчицами.
