Совсем скоро они подошли к скамейке, на которой она вчерашним днем увидела сестру, прошли мимо, потом деревья стали редеть, и вот она уже шагала по самому гребню хребта по направлению к каким-то постройкам далеко внизу, похожим на расположенное прямо над морем старинное военное укрепление. Место здесь было более открытое, а из растительности одна лишь сожженная солнцем трава да низкорослый кустарник, растущий между участками обнаженной скальной породы. Наконец они достигли места, откуда на многие мили в обе стороны открывался великолепный вид. Вода, голубая у берега, чем дальше, тем становилась темнее, и на поверхности моря не было заметно ни малейшего волнения. Над головой раскинулось безоблачное небо, и Софи вдруг захотелось жить и дышать этим сладостным воздухом вечно. Все ее существо было охвачено чувством, что это место названо раем не просто так.
Она подобрала и бросила вперед палку, Дживс радостно кинулся за ней и принес; мысли ее блуждали свободно, и она этому не препятствовала. Похоже на то, что ее отношения с сестрой постепенно налаживаются, и она уже стала с большей уверенностью смотреть в будущее, ей уже казалось, что они вполне смогут выдержать здесь все три месяца, не выцарапав друг другу глаза. А что будет потом? Насколько она поняла, чтобы приехать сюда на лето, Рэйчел бросила работу, но Софи догадывалась, что сестра захочет продать замок и со своей половиной выручки вернуться в Соединенные Штаты. Правда, это было всего лишь предположение, но было бы интересно узнать, что или, может быть, кто именно мог бы манить ее обратно во Флориду. Что касается самой Софи, на этот вопрос она могла дать лишь короткий ответ: не знаю.
После защиты диплома в Эксетерском университете и получения магистерского звания в области СМИ и коммуникаций в Лондонской школе экономики она замахнулась на то, чтобы сделать карьеру в журналистике, и приглашение на работу в Рим явилось для нее тогда чудом, ниспосланным самим Богом. Но с тех пор как компания разорилась и она стала безработной, с поиском другой работы у нее были большие проблемы. Газеты повсеместно прогорали и закрывались, и она уже стала подумывать, не попробовать ли себя в какой-нибудь совершенно иной сфере, хотя вопрос оставался открытым: в какой именно? Вернувшись в Италию, она сразу почувствовала себя как рыба в воде; не стоит ли попробовать извлечь пользу из того, что она свободно владеет двумя языками, и поискать что-нибудь здесь, если никак не удается найти журналистскую работу онлайн. Перед ней маячило два совершенно очевидных варианта: преподавание английского языка итальянцам или гостиничный бизнес. Но вот видит ли она себя всю оставшуюся жизнь учительницей или администратором за стойкой? Трудный вопрос.
– Ничего, Дживс, у нас с тобой еще три месяца впереди, успеем как следует все обдумать.
Лениво виляя хвостом, пес неторопливо подошел к ней, лизнул ее руку, а потом засеменил обратно в кусты в поисках палки, которую можно будет принести домой как трофей. Наблюдая за ним, она думала: вот истинно счастливое существо, которому наплевать на весь мир, и забот у него – раз-два и обчелся: найти бы палку да получить побольше еды, – и как тут не скажешь, что быть лабрадором не так уж плохо, если у тебя есть этот простор, где можно бегать и ни о чем больше не думать. Да и сама территория вокруг замка огромна… интересно, сколько все это здесь, в Италии, может стоить? Вот бы положить в карман несколько сотен тысяч, а то и больше – это в корне могло бы изменить всю ее жизнь. Софи оглянулась и посмотрела в сторону деревни; отсюда четко виднелись зубчатые стены замка и окружающие его деревья. Сомнений нет, такая недвижимость уникальна и весьма соблазнительна. Может быть, в этом ее спасение от финансового краха?
Вернувшись в замок, Софи узнала, что пришла синьора Моранди и сейчас она на кухне. Софи сразу отправилась туда и увидела, что синьора Моранди возится с духовкой; услышав, что кто-то вошел, она обернулась. Ей было, наверное, лет шестьдесят, может, чуть больше, но двигалась она проворно и, увидев перед собой Софи, улыбнулась, глядя на нее сияющими глазами:
– Buongiorno![5]
– Buongiorno! Signora Morandi? Sono Sophie[6].
Синьора Моранди снова просияла, они пожали друг другу руки и продолжили разговор на итальянском.
– Как это прекрасно, что вы говорите по-итальянски! Синьор Джордж говорил мне, что вы с сестрой знаете наш язык, но я боялась, что мне все-таки придется говорить с вами на английском. Если бы так случилось, ох, нелегко бы нам всем пришлось.
Пока они разговаривали, на кухню протиснулся Дживс и рысью подбежал поздороваться. Синьора сначала поглядывала на него с опаской, но скоро поняла, что бояться нечего, нагнулась и погладила его. И тут Софи вспомнила, что ей надо кое в чем признаться.
– Я должна попросить прощения, – сказала она, – вчера вечером мне пришлось испортить одно ваше полотенце. Мы шли в ресторан мимо бассейна, и наш пес решил искупаться… мне пришлось срочно его сушить. Я нашла у вас самое ветхое полотенце и собиралась сегодня его постирать.
– И думать забудьте. Это моя забота. Какая симпатичная собачка. Ваша? Неужели приехала с вами из самой Англии?
– У него даже паспорт есть. Хотя, мне кажется, ему все равно, в Англии он или в Италии. Пока в руках у вас есть еда, с ним можно говорить на любом языке, он все поймет.
– Кстати, о еде… вы уже завтракали? – спросила она и, увидев, что Софи отрицательно качает головой, продолжила: – Я как раз отправила в духовку круассаны, подогреть. Их нынче утром пекли, свеженькие. Может, сварить вам заодно и кофе?
– Это было бы просто здорово, синьора Моранди. Пойду посмотрю, как там сестра. Надеюсь, уже проснулась.
– Прошу вас, зовите меня просто Рита. Все меня так зовут, – сказала синьора Моранди и снова улыбнулась. – У родителей я была последним, седьмым ребенком, и они долго ломали голову, как меня назвать, и тогда взяли да и назвали в честь города. Вот и живу до сих пор в Санта-Рите.
– Выходит, святая Рита – ваша небесная покровительница.
С этими словами Софи отправилась наверх будить Рэйчел. Да, думала она, человек, который явился к тебе со свежими круассанами и предложил приготовить завтрак, вполне достойный кандидат на то, чтобы увековечить его в своей книге.
Итак, оставив Дживса на кухне – тот сидел, уставив нос с трепещущими ноздрями в сторону духовки, – Софи поднялась наверх, вошла в свою спальню и услышала шум льющейся воды в ванной Рэйчел. Она зашла в свою ванную и тоже приняла душ, а когда чистенькая и посвежевшая появилась в коридоре, там ее уже поджидала сестра.
– Привет, Соф. А где собака?
– Внизу, на кухне. Мы с ней недавно вернулись, ходили гулять в сторону моря. День снова великолепный, и виды там потрясающие.
– Не сомневаюсь… – сказала Рэйчел; по лицу ее видно было, что ей немного не по себе. – Послушай, Соф… вчера вечером я еще не отошла от долгого перелета, и, кажется, с головой у меня было что-то не то. Ты извини.
– Да ладно, не переживай, – сказала Софи и поймала взгляд сестры. – Я серьезно. Если честно, я и сама слегка испугалась, ведь это же наша первая ночь здесь, а местечко и впрямь жутковатое. Зато потом спала как убитая, и никаких привидений к нам с Дживсом не являлось. А ты как, все хорошо?
Рэйчел кивнула:
– Правда, уснула не сразу, а уж когда вырубилась, то проспала до самого утра, ни разу не просыпалась.
– Отлично. Ну что, идем на кухню? Пришла синьора Моранди, принесла свежих круассанов и как раз сейчас готовит нам завтрак. Она отзывается на имя Рита, но с ней надо говорить по-итальянски, если ты его еще не забыла.
– Помню лучше, чем ты думаешь. В пиццерии, где я работала первые два года, сотрудники говорили либо на испанском, либо на итальянском, и я научилась довольно бегло болтать на обоих. Я до сих пор дружу с большинством из них, и мне частенько приходится говорить на этих языках.
