– Логично, – признал Альгобар. – А ещё там написано про пиццерию на углу и боксёрский клуб.
– Пиццерия сейчас в каждом доме, а вот боксёрский клуб можно поискать.
– Да, это хорошая зацепка, – довольный своей внимательностью сказал Альгобар. – Слушай, а если это письмо всё-таки кто-то уже прочитал?
– Даже если так, то никто не понял его ценность, иначе бы забрали с собой, – предположил Младший.
– Интересно, а кому оно написано?
– Самому себе, насколько я понял.
– Некто вернулся в прошлое, чтобы оставить себе послание! – в восторге воскликнул Альгобар. – Это лучшая находка этого лета!
– Погоди ты, оно только началось, – улыбнулся Младший.
– Ты сам сказал, что такие вещи находят раз в жизни, – парировал Альгобар.
– Но самих вещей-то может быть много. Разных, но одинаково интересных.
– Неважно, – требовал действий бурный характер Альгобара. – С чего начнём поиски? А то эти книги таскать ещё скучнее, чем их читать.
– Видимо, придётся спросить нашего надзирателя, – решил Младший. – В школе-то больше никого, а до сентября ждать долго. Только давай тачку всё же отвезём в спортзал, не бросать же её посреди школы. А письмо я в карман уберу.
Ребята торопливо проделали оставшийся путь, довольно взглянули на возвышающиеся стопки книг на цветном полу и побежали искать Фекво. Альгобар бежал немного впереди и потому первым увидел открытую дверь в углу, возле которой под запылившимся стеклом висело расписание уроков. Младший вспомнил, как изучал его, когда оно ещё не пожелтело на солнце. Названия предметов и дни недели были выведены от руки женственно, аккуратно и легко, и бесстрастно сообщали школьникам, чем те будут заняты с понедельника по субботу.
Мальчишки отдышались возле двери и заглянули внутрь. В светлом кабинете, нелепо выглядя, сидел мрачный и недовольный Фекво за пустым столом, перебирая в руках связку ключей и глядя в окно под монотонное сопровождение радиоприёмника.
– Мы закончили, – объявил Младший, сделав вместе с Альгобаром решительный шаг через порог.
– Закончили? – переспросил Фекво, переведя взгляд на вошедших. – Ты имел в виду – закончили на сегодня?
– Да, на сегодня, – уточнил Младший.
– Ну, ещё бы, – разочаровано протянул Фекво. – Я тут поразмыслил и понял, что у нас с вами ещё много дел. Так что с библиотекой нужно закончить завтра.
– Завтра?! – не сдержался Альгобар. – Вы видели сколько там книг?
– Конечно, видел, – спокойно ответил Фекво. – У меня даже есть их полный перечень. И по опыту считаю, что двух дней на такую работу вполне достаточно. Вам молодым нужно учиться руководствоваться задачей, а не возможностями. А вы вместо этого начинаете пустые разговоры о том, а можно ли детям вообще таскать книги. Вот вы думаете я как получил своё место и свой кабинет?
– Наверное, тоже заставлял детей работать вместо себя, – пробубнил Альгобар.
– Я изучал задачу и делал больше, чем требовалось, – не расслышал мальчика Фекво. – Просто и ясно. И это работает всегда. В десяти случаях из десяти. Знаете, в скольких случаях помогают вопросы – а можно ли вам вообще работать?
– В нуле случаев из десяти, – негромко произнёс Альгобар, передразнивая Фекво.
– В нуле случаев из десяти, – поучительно выговорил Фекво и удивленно посмотрел на ребят, затрясшихся в беззвучном смехе. – Да-да, такие вопросы делают только хуже. Думаете, где бы я был, если бы, служа простым охранником, спрашивал – а можно ли мне не спать по ночам, чтобы охранять школьное имущество? Вот-вот. Я был бы неудачником. А мне не хотелось им быть, поэтому в свободное время я делал кучу разной работы, лишь бы прорваться наверх.
– Например, какой работы? – спросил Младший.
Фекво на минуту задумался, силясь вспомнить, а чем всё-таки он занимался. Кажется, у него был небольшой телевизор, на котором он мог полночи бесцельно переключать каналы. Ещё имелся кубик Рубика, который он так и не собрал и, в конце концов, обменял рыжеволосому школьнику на пару видеокассет с фильмами. Иногда удавалось позвать друзей и поиграть в карты, но друзья предпочитали играть на деньги, а Фекво часто проигрывал. Приходить же просто так никто не хотел.
– Потом расскажу, – разозлился мужчина. – Завтра не опаздывайте.
– Мы придём к восьми, – пообещал Младший, не сдвинувшись с места.
Фекво протяжно зевнул, отвернувшись к окну, и спросил:
– Что-то ещё хотите сказать?
– А вы, наверное, всех учеников знаете? – осторожно начал Младший.
– По именам, конечно, нет, – честно ответил мужчина, – но в лицо всех до одного помню. Старая привычка охранника – запоминать людей. Не будешь же всё время у каждого спрашивать, кто он такой.
– Тогда вы, наверное, не слышали о Таосе, – приуныл Альгобар.
– О Таосе? – задумался мужчина. – Я помню одного, но он же у нас давным-давно учился.
– Это может быть тот самый Таос! – сменилось настроение у Альгобара.
– А он вам зачем? – прищурился Фекво. – Тот Таос вам в отцы годится.
– Младший уверен, что Таос – его отец, – выдал Альгобар первое, что пришло в голову.
– Отец! – засмеялся Фекво. – Чёрта с два! Я как-то спрашивал про него – не было у него никаких детей.
– Спрашивали? – удивился Младший. – Зачем?
– Да так, между делом разговор про наших выпускников завязался со старым знакомым, – замялся Фекво. – Мне и стало интересно, до чего мог докатиться Таос.
– А когда он здесь учился? – спросил Младший.
– Да уж лет двадцать назад, – прикинул Фекво. – я как раз был охранником. Но таких, как Таос, нам тут чаще и не надо.
– Почему? – заинтересовался Младший.
Мужчина повернулся к окну и посмотрел на пустой школьный двор и оживлённую улицу за деревьями. Он был уверен, что земле и зданию тоже нужен отдых, тем более что никто их не ценит так, как он. Никто из учителей не заходит сюда в свободное время, чтобы прогуляться по пустым коридорам или пройти в тишине пару кругов вокруг здания. Нет, взрослые наведываются сюда либо на работу, либо если их ребёнок что-то натворил. Что уж говорить про самих детей – те и близко не подходят к школе без надобности. Правда, кто-то стал пользоваться новой спортивной площадкой, а директор строго-настрого запретил выгонять с неё детей, но Фекво был уверен, что надо просто дождаться нужного момента. А он умел ждать и выгадывать случай. Работа охранником научила его терпению. Он чуть не лишился её из-за Таоса и теперь размышлял, а стоит ли об этом рассказывать или просто разогнать надоедливых детей. Но тогда историей может поделиться кто-то другой, а рассказывать её правильно умеет только он сам.
– Чёрт с вами, слушайте, – решил, наконец, Фекво и картинно поднял палец, строго взглянув на детей. – Прошу сразу уяснить, что разговор этот личный – не смейте болтать на улице! Всё равно ни я, ни школа Таосу или его семье ничего не должны.
– Мы не будем болтать, – заверил Альгобар.
– Значит так, – сел поудобнее Фекво, – лет двадцать назад, будучи молодым и ответственным охранником, я обходил территорию школы после того, как запер ворота на ночь. Тепло было – начало мая. За забором шумели машины, люди, а по эту сторону ни души, и тишина густая такая висела. И вдруг – шипение. Как будто змея ползёт или колесо у машины спускается. Я даже в какой-то момент подумал на газовую трубу, но быстро сообразил, что у нас в школе ведь нет газа. Делать нечего, я достал фонарь, чтобы быстро включить его в случае чего, и пошёл вдоль стены. А стены новые были, ещё краской пахли. И вижу, значит, в закутке, там, где у нас столовая, три темные фигуры. Тощие такие – подростки, сразу ясно стало. Ну, а я дело-то своё знал. Подкрался к ним и раз фонарём!
– Ударили? – возмутился было Младший.
– Зачем ударил? – всплеснул руками Фекво. – Свет включил. Всякое хулиганьё, независимо от возраста, света боится. Один из них сразу дёру дал через кусты. Из того закутка, строго говоря, бежать больше некуда было. А Таос младшего брата за руку взял и на меня смотрит. Попросил в лицо не светить. Как будто я сам не решу, куда светить! Спросил их ещё, не собираются ли и они сбежать, на что Таос ответил, что они ничего не сделали такого, чтобы сбегать. Но я уверен – не будь с ним младшего брата, то и он бы не остался стоять. Потому как на воре и шапка горит. Тут я посветил на стену, а там чёрной краской какая-то ерунда намалёвана! Вот надо же настолько не ценить чужой труд! Мальцы где-то раздобыли баллон с краской и давай школу уродовать. Проступок серьёзный, как ни крути.