Записались мы довольно быстро. Обговорили с Андреем цену, дни занятий, обменялись телефонами. Преподаватель советовал не форсировать события, и взять один учебный день в неделю. Послушав совета, я выбрал среду. Всегда любил среду. Маленькая пятница! Закончив все дела, мы хлопнули по рукам и пошли к Сане, довольные, как слоны.
Родителям я сообщил о занятиях в тот же вечер. В целом, они были не против такого увлечения, правда, мне показалось, что отнеслись они к этой новости с определенной долей безразличия, но деньги обещали давать на каждое занятие. Чем бы дитя не тешилось, главное, чтоб не курило и не пило! Верно?
Через неделю, я приступил к занятиям. Шли они плавно, размеренно. Сначала препод рассказывал про устройство барабанной установки в целом и барабанов в частности, объяснял назначение каждого барабана и тарелки. Не сказать, что меня сильно увлекали эти рассказы, сухая теория, мне хотелось быстрее перейти к практике и выбить всю дурь из установки, как следует поколотить по ним, в своих мечтах я был Дейвом Гролом, не меньше. Реальность же оказалось жестче. Держать ритм не получалось, а движения рук и ног отказывались синхронизироваться.
По правде говоря, к обучению я относился легкомысленно и практиковался только на занятиях в ДК. Уроки в школе я начал прогуливать еще больше, а освободившееся время тратил на посиделки у препода в коморке. Из-за этого, ближе к лету, я уже плотно зависел от сигарет и не гнушался брать у Андрюхи пару штучек за день.
В летние каникулы мы все увеличили количество занятий до двух в неделю, а еще я начал заниматься дома. На подушках. Звучит смешно, но тогда я считал, что пройду большой путь от никому неизвестного пацана, до барабанщика с мировым именем. Ха-ха!
В один из летних дней мое занятие выпало на поздний вечер, и я ненадолго задержался у Андрюхи. Кажется, он попросил меня помочь прибраться, ну а мне, по обыкновению, не очень хотелось идти домой, так что я согласился. Во время уборки, к которой я не проявлял особого интереса, Андрей сказал мне, что в курсе наших планов. По его словам, я и Костя уже были готовы играть в группе несмотря на то, что у нас обоих чувство ритма хромало, а вот Саня… У него были большие проблемы с музыкальным слухом. Как тогда сказал препод: «у него нет даже намека на музыкальный слух». Ничего хорошего нам это не сулило. Правда Андрюха поспешил меня успокоить, сообщив, что они уже работают над этой проблемой. Помню, как после этих слов у него задергалась скула на левой щеке. Если у Андрюхи дергалась скула, это означало, что скоро он выйдет из себя. Видимо, Саня сильно бесил его во время этих занятий, но это и неудивительно, у Андрея в «коллекции» два академических образования, а у Сани же только большие амбиции. Как и у всех нас. Концерт в Олимпийском пока откладывался…
Девятый класс стал переломным для меня. Во всех смыслах этого слова. Я сильнее отдалился от семьи, перепалки дома стали обычным делом (на самом деле, мне кажется, что все проблемы с ними были лишь в моей голове. Ревность к сестре. Вот корень зла), в школу я уже приходил как на каторгу, от прошлого меня ничего не осталось. За лето Саня таки подтянул слух. Уж не знаю сколько нервов Андрюхи он убил, но хотя бы музыка, которую он сочинял не была какофонией как раньше. В добавок, Костя предложил прослушать на вокал свою знакомую. По его словам, это была не очень надежная девушка: она тусила, выпивала, часто прогуливала школу и постоянно со всеми ссорилась, но пела, при этом, довольно сносно. В принципе, мы были не против, да и вариантов у нас не было. Оставалось только найти репетиционную базу.
Искали мы недолго. В подвале ДК находилась подходящая реп база, на которую мы вышли через моего одноклассника. Честно говоря, я уже и не помню его имени, то ли Вова, то ли Влад, а ведь одно время я с ним хорошо общался. Наверное, мы были друзьями, но знаете, понятие «друг» для меня уже обесценилось, я обманул слишком много людей. Обо мне сейчас навряд ли кто-то сможет вспомнить.
Запись на репетиции проходила по телефону. Обычно на переменах мы звонили хозяину базы, называли наше название и время. Помню, что, когда мы записывались в первый раз, не ожидали вопроса про название (никто из нас даже не задумывался об этом!) и Костя что-то буркнул в трубку, какой-то набор букв, естественно английских, ведь это так круто иметь английское название! Так оно и появилось. Конечно же потом мы расшифровали их, но получалась все равно какая-то бессмыслица, и много позже группа обрела другое имя. Правда в ней я участником уже не был.
Детали нашей первой репетиции я помню не очень хорошо,
но в общих чертах…
Мы встретились во второй половине дня у входа в ДК. Единогласно было решено сначала покурить, а потом уже выдвигаться в подвалы (как и всегда было заведено в нашей компании. Покурить, а потом делать). Костя тут же сообщил, что его знакомая согласилась спеть, однако он отложил прослушивание на пару месяцев, оправдав это тем, что нам нужно сначала сыграться. Саня одобрительно кивнул головой, я же безразлично пожал плечами. Как-то эта информация меня слабо интересовала. Входы на реп базу находились справа и слева от основного входа под лестницами. Слева находилась маленькая комната, справа большая. В тот раз мы заказали большую и сразу же направились вниз. За железной дверью обнаружилась курилка, и помню, как мы сразу же переглянулись. Это же не нужно постоянно бегать на улицу! Тут же была очередная лестница, которая вела еще ниже. Сама комната с усилителями располагалась за большой металлической дверью (я до сих пор уверен, что в тех помещениях раньше находилось бомбоубежище). Точнее, там было несколько комнат, и нужная нам была самой дальней (также, кстати, было и с маленькой репетиционной комнатой, но ее мы старались не брать). Как только мы прошли, Костя и Саня сразу же разбежались к своим усилкам и начали с деловым видом копошиться. Будто они что-то понимали в них… Я же прошел к установке и начал развешивать железо. К слову, железа тогда на базе еще не было, и мы вымаливали его у Андрюхи под ответственность Сани. Тарелки появились на базе позже, их давали в аренду на время репетиции. С доплатой естественно. Настраивались мы тогда долго, да и репетиция в целом шла тяжело. Все время репетиции, да и последующие месяцы, мы потратили лишь на вступление Нирваны – Smells like teen spirit, постоянно кричали друг на друга во время процесса, но все быстро приходило в норму.
Ситуация повторялась каждый раз на протяжении трех-четырех месяцев. Примерно столько нам понадобилось времени, чтобы наконец-то приемлемо сыграть одну песню Нирваны. Кстати, где-то в этом временном промежутке я впервые попробовал алкоголь. Думаю, мы все попробовали его тогда впервые, хотя не уверен насчет Кости. На одну из реп Костя с Саней принесли пару бутылок пива, и, моментально наш девиз «Покури – сделай» изменился на «Осуши – сделай». Ничего хорошего из этого не вышло. И это очень мягко говоря. Репетиция была ужасной, самой ужасной за все время группы. Алкоголь быстро одурманил подростковые организмы, и все два часа репетиции улетели в трубу. Саня не мог сыграть и пары аккордов, Костя постоянно цеплял другие струны на басу, да и не попадал на нужные лады, а я даже и не пытался держать ритм. Просто колотил по барабанам и железу, да выкривал что-то парням. Чтобы такого больше не повторялось, мы установили правило: не пить до и во время репетиции. И все пошло как по маслу.
Про школу уже ничего толком и не смогу сказать. Мы быстро стали местными знаменитостями в гимназии, эдакими «рок-звездами актового зала». Естественно, я стал пропадать в различных компаниях, появившихся на фоне «славы», чаще прогуливать уроки. На удивление, меня не исключили из школы, так я еще и умудрялся получать хорошие оценки. Сане так и не удалось влиться ни в какую компанию и уже позже, в десятом и одиннадцатом классе, он стал волком одиночкой. Костя периодически приходил к нам, и иногда мы вдвоем пили пиво, хотя он чаще отказывался.
