— Но что с остальными?

Думминг Тупс боязливо оглянулся по сторонам…

— Давай-ка уйдем с дороги. По округе столько эльфов шастает…

Думминг исчез в кустах. Маграт последовала за ним и скоро увидела второго волшебника, прислоненного к стволу дерева на манер стремянки. На лице его сияла широкая улыбка.

— Это казначей, — представил Думминг. — Кажется, мы слегка перекормили его пилюлями из сушеных лягушек. — Он повысил голос. — Как… дела… казначей?

— Пожалуй, я отведаю жареного дурностая, — ответил казначей, счастливо улыбаясь пустоте.

— А почему он вдруг стал таким жестким? — спросила Маграт.

— Наверное, какое-то побочное действие.

— И ты ничего не можешь с этим сделать?

— Да? А по чему мы будем переходить через ручьи?

— Эй, пекарь, зайди завтра, и мы возьмем поджаристую, с корочкой! — воскликнул казначей.

— Кроме того, по-моему, он вполне счастлив, — кивнул Думминг. — А ты, госпожа, случаем не воительница?

— Что?

— Ну, я имею в виду эти доспехи и все остальное…

Маграт опустила взгляд. Она все еще в руке сжимала меч. Шлем постоянно падал на глаза, хотя она напихала в него обрывков подвенечного платья.

— Я… э… да. Да, ты абсолютно прав. Это именно я. Абсолютно точно. Да.

— Приехала на свадьбу, должно быть? Как и мы.

— Именно. Определенно на свадьбу. Все верно. — Она перехватила меч. — А теперь расскажи наконец, что произошло. И особое внимание удели тому, что произошло с остальными.

— Ну… — Думминг рассеяно поднял обрывок мантии и принялся вертеть его в руках. — Мы все отправились смотреть Представление, понимаешь? Пьесу, назовем это так. Игру актеров. И… и все было очень смешно. Мужланы в огромных сапогах и соломенных париках топали по сцене, изображая из себя дам и господ, но ни черта у них не получалось. Было очень смешно. Казначей просто умирал со смеху. Правда, он иногда и над деревом может похохотать, и над камнем каким. Тем не менее все веселились. А потом… потом…

— Я хочу знать все, — перебила Маграт.

— Ну… ну… А потом случилось что-то, чего я не помню. Что-то, имеющее отношение к игре, как мне кажется. Вдруг… вдруг все стало настоящим. Понимаешь, что я имею в виду?

— Нет.

— Один парень с красным носом и кривыми ногами играл Королеву Фей или еще кого-то вроде, так вот, он по-прежнему был самим собой, но… все стало… все вокруг меня просто исчезло, остались только эти актеры… и холм… ну, то есть, вероятно, они были хорошими актерами, потому что я и вправду верил… а еще, кажется, я помню, кто-то попросил нас хлопать в ладоши… и все выглядели странно, а затем зазвучала песня, она была прекрасной… и… и…

— У-ук.

— А потом библиотекарь меня ударил, — закончил Думминг.

— Почему?

— Пусть лучше он сам об этом расскажет, — уклонился Думминг.

— У-ук у-ук и-ик. У-ук! У-ук!

— Кашляй, Джулия! Пьем дальше! — заорал внезапно казначей.

— Честно говоря, я ничегошеньки не поняла, — развела руками Маграт.

— Все мы стали свидетелями межпространственного разрыва, — принялся рассказывать Думминг. — Вызванного верой. Пьеса оказалось последней каплей, после чего он открылся. Вероятно, рядом находилась чрезвычайно чувствительная зона нестабильности. Это трудно объяснить, но если где-нибудь поблизости можно раздобыть резиновый лист и набор свинцовых грузиков, я мог бы продемонстрировать…

— Ты пытаешься сказать, что… они существуют, потому что люди в них верят?

— О нет. Полагаю, они в любом случае существуют. Они здесь, потому что люди верят в них здесь.

— У-ук.

— Он убежал вместе с нами. В него пальнули из лука.

— И-ик.

— Но он только почесался.

— У-ук.

— Обычно он кроток как ягненок. Правда.

— У-ук.

— Но терпеть не может эльфов. Ему не нравится их запах.

Библиотекарь раздул ноздри.

Маграт не много знала о джунглях, но при виде разъяренного библиотекаря тут же подумала об орангутанах, сидящих на деревьях и чувствующих запах тигра. Приматы никогда не восхищаются красивой шкурой или горящими глазами, потому что слишком хорошо помнят о зубастой пасти.

— Да, я его понимаю. Гномы и тролли тоже их ненавидят. Но вряд ли так сильно, как я.

— Их не победить, — вздохнул Думминг. — Они роятся, как пчелы. Есть даже летающие эльфы. Библиотекарь говорит, они заставляют людей валить деревья и тащить на холм. Там есть камни. Почему-то у эльфов на них зуб. Сам не знаю почему.

— А ты, случаем, не видел на Представлении ведьм? — спросила Маграт.

— Ведьм, ведьм… — пробормотал Думминг.

— Их нельзя не заметить, — сказала Маграт. — Одна из них тощая и смотрит на всех свирепым взглядом, а вторая — маленькая и пухленькая, все время щелкает орешки и смеется. А между собой они очень громко разговаривают. И обе в высоких остроконечных шляпах.

— М-м, нет, по-моему, не видел, — пожал плечами Думминг.

— Значит, их там не было. Незаметная ведьма — не ведьма вовсе. — Она едва не добавила, что о ней самой этого не скажешь, но передумала. Значит, мне нужно на холм, — решительно промолвила она.

— Тебе понадобится целая армия, госпожа. Я имею в виду, ты бы уже попала в серьезные неприятности, не окажись рядом библиотекарь.

— Но у меня нет армии. Стало быть, придется все делать самой, верно?

На сей раз Маграт удалось пришпорить лошадь и послать ее в галоп.

Думминг проводил девушку взглядом.

— Знаешь, это все народные песни. Они виноваты, — поведал он ночному воздуху.

— У-ук.

— Ее ведь убьют, окончательно и бесповоротно убьют.

— У-ук.

— Привет, господин Цветочный Горшок, две пинты угрей, будь лаской.

— А может, судьба у нее такая?

— У-ук.

— А также тысячелетнюю руку и креветку.

Думминг Тупс выглядел смущенным.

— Кому-нибудь хочется последовать за ней?

— У-ук.

— Ого-го, а куда это он пошел со своими большими часами?

— Это было «да» или «нет»?

— У-ук.

— С тобой все понятно, а вот он что лопочет?

— Трибле-трабле, а вот и желе.

— Наверное, это все-таки означает утвердительный ответ, — несколько неохотно произнес Думминг

— У-ук?

— У меня такая красивая маечка.

— Но послушай, — возразил Думминг, — кладбища битком набиты людьми, которые поступали храбро, но крайне неблагоразумно.

— У-ук.

— Что он сказал? — спросил казначей, оказавшийся на мгновение в действительности по пути куда-то еще.

— Думаю, он имел в виду: «Рано или поздно мы все там будем», — ответил Думминг. — Проклятье. Пошли.

— Да, конечно, — согласился казначей. — Свистать всех на варежку, господин Боцман.

— О, только заткнись, а?

Маграт спешилась и отпустила лошадь.

Она знала, что находится рядом с Плясунами. В небе вспыхивали разноцветные огоньки.

Как ей хотелось оказаться дома…

Воздух здесь был значительно холоднее, для летней ночи он был даже слишком холодным. Она шла дальше, а снежинки кружились в воздухе и превращались в капли дождя.

Чудакулли материализовался внутри замка и, переводя дыхание, схватился за колонну. После трансмиграции у него всегда возникали синие круги перед глазами.

Никто его не заметил. В замке царил хаос.

Но не все разбежались по домам. Скорее наоборот. За последние несколько тысяч лет разные армии маршировали по Ланкру, и воспоминания о толстых и безопасных стенах замка практически врезались в память людей. «Бегите в замок». И сейчас в замке собралось практически все население маленькой страны.

Чудакулли присмотрелся к происходящему. Люди бесцельно бродили по замку, и ими тщетно пытался руководить невысокий молодой человек в кольчуге, которая была ему явно велика, и с рукой на перевязи.

Убедившись в том, что сможет идти, Чудакулли направился прямиком к этому юноше, который, казалось, единственный понимал, что здесь происходит.