Но все равно в распоряжении на ночь глядя ехать к нему Еве чудилось желание наказать ее. Может быть – даже унизить

Непонятно за что! Она ведь не виновата!

Когда приехали и вошли через задний ход, Ева кусала губы от волнения.

– Его высочество ждет вас в… своей спальне, – аккуратно сообщил Трандир.

Ева закусила губу уже почти до крови. Что это значит? Хочет подтвердить перед своими людьми ее статус наложницы? Или что?!

На подгибающихся ногах она вошла туда, где еще никогда не была. Дверь сама открылась, когда они приблизились.

Грайнор был в простых облегающих брюках и белой рубашке на распашку – как в предыдущую ночь, когда ворвался в ее спальню.

Сейчас Еве казалось, с того момента прошла целая вечность…

Принц махнул рукой, чтобы Трандир с охраной убирались и поглядел на Еву горячим жалящим взглядом. Ева не знала, что делать.

Ей казалось, что сейчас ее будут пороть, как проштрафившегося ребенка. Она лишь молча сделала книксен, опустив лицо.

– Что, Ева, удивлена, что я позвал тебя сюда? – жестко и насмешливо спросил Грайнор.

Да, он и верно был зол! Она не зря предчувствовала это.

– Да, ваше высочество, необычное место для приема.

– А что ты хотела? Теперь мы можем видеться лишь по ночам, перед сном. А время перед сном все нормальные люди проводят в своей спальне. Тебе придется привыкнуть. Только так мы и сможем видеться.

– Но это… компрометирует меня! – вырвалось у Евы.

– Компрометирует?! – издевательски повторил за ней Грайнор. В два шага оказался рядом и цепко приподнял ее лицо за подбородок. И тут… Ева ощутила слабый, но явный запах алкоголя. Он что, пьян?! Это совсем опасно! Ева знала, что пьяные мужчины способны на самые нелицеприятные поступки. – Смотри на меня, Ева. Ты давно уже скомпрометирована, – почему-то облизав губы, жестко сказал он, разглядывая ее глаза, рот, шею. Ева ощутила, как лицо начинает заливать краска – то ли смущения, то ли гнева. – Ты – девчонка, которую я вытащил из помойки. И ты числишься тут моей подстилкой. Помнишь об этом?

– Благодарю, что вы напомнили мне о моей роли! – ответила Ева. Ей захотелось размахнуться и залепить ему пощечину. – Сложно забыть, если тебя посреди ночи привозят в спальню, как последнюю шлюху.

– Ха! – принц резко отпустил ее подбородок и вдруг рассмеялся – не весело, но и не зло. Видимо, ее фраза про «шлюху» переключила его на другой лад. – Шлюху? В своей новой роли ты и слов таких знать не должна… Ладно, Ева. Да, я немного выпил. И, да, я хотел напомнить тебе, кто ты на самом деле. А то… Тебе ведь понравился Бормиас? – он испытующе посмотрел на нее.

– Да, очень, – прямо глядя на него, ответила Ева. – Ваш брат – надежный, благородный человек.

– Ну конечно! – усмехнулся Грайнор. – Он весьма… благороден. Только не находишь, что… простоват? Тебе не было с ним скучно?

– Нет, ваше высочество. Он просто не такой, как вы. Он прямой и честный.

– А я, разумеется, лживая сволочь? – снова рассмеялся принц. – Видишь, Ева, теперь и ты напомнила мне, кто я есть. Весьма дипломатично напомнила. Впрочем, я и так прекрасно знаю, кто я и какой я. Ну так что, – он снова глядел на нее, как инквизитор. – Ты уже придумала, как будешь предавать меня, раз уж все пошло не по сценарию, и наш великодушный наследник престола даже собирается снять тебе особняк? Помнишь, я предупреждал тебя…

– Нет, ваше высочество. Я знаю, что вы разотрете меня в порошок, если я откроюсь Бормиасу…

– Бормиасу?! – перебил ее Грайнор. – Ты уже так его называешь? Что же… тогда изволь и меня величать Граем. Давай, Ева, скажи: «Грай, ты пьяная свинья, я тебе ненавижу!».

– Я не осмелюсь, ваше высочество, – Ева опустила глаза. Выдохнула. Все же Грайнор действительно пьян. И она может только попробовать успокоить это чудовище, ведь если воевать – она с гарантией проиграет. – Простите, но я не понимаю, почему вы так тревожитесь. Да, все произойдет раньше, чем мы планировали. Но я обещаю – я больше не позволю себе никаких низких манер. Буду вести себя наилучшим образом. Все произойдет, как вы планировали – просто раньше. В чем я виновата, ваше высочество? Что вам не нравится?

Мгновение Грайнор смотрел на нее своим странным взглядом – одновременно колючим, и в то же время – горячим. Потом вдруг снова сделал шаг к ней. Стремительный, сильный, как человек прыгающий в пропасть.

– Да потому что я не хочу отдавать тебя ему! – каким-то странным хриплым голосом сказал он. – Проклятье, но я ревную свою марионетку!

Дальше Ева ничего не успела…

Сильные руки принца обхватили ее, прижали к его телу так, что, казалось, хрустнули кости.

Горячие губы накрыли ее губы – как будто коршун спикировал и схватил жертву.

Это было словно Еву подхватил смерч. Она просто ничего не могла сделать. Принц полностью обездвижил ее и целовал… Влажно, глубоко, жадно. Его руки бродили по ее спине, сминали ткань платья.

Сердце Евы колотилось, как бешеное, она дергалась в его руках, как птица в силках – бесполезно…

Но это не было ужасно!

В этом было даже что-то приятное. Очень пугающее, но приятное. И запах алкоголя словно растворился, исчез.

Прежде Еву целовал только он. И это было невыносимо. Холодные скользкие губы, которые с вожделением облизывали ее рот, припадали к шее – и Еве казалось, что ее ужалила змея.

У принца же губы были горячие. И эта страсть… она была такая молодая, такая сильная, такая…

Ева не начала отвечать на поцелуй. Но в какой-то момент перестала вырываться. На границе сознания ей казалось, что сопротивление лишь больше будоражит Грайнора. И если не «сдаться» – то он может зайти как угодно далеко.

Он продолжил сжимать ее в объятиях, когда поцелуй пошел на спад. Одна его рука властно легла Еве на щеку.

– Да, я хочу, чтобы ты была моей, Ева, понимаешь? Хочу, чтобы ты оставалась в моем доме… – хрипло сказал он ей в губы. – И разве ты не осознаешь? Бормиас всегда будет видеть в тебе свою Ему. А меня влечет к тебе… такой, как ты есть.

– Ваша высочество, отпустите. Вам нужно протрезветь…

– Я достаточно трезв, чтобы расставить все по местам. По тем местам, на которых все должно быть! – ответил он, вновь наклоняясь к ее губам.

Нет, ну нельзя же так! Неужели он сейчас просто возьмет ее, как игрушку? Присвоит, сделает наложницей по-настоящему?! И она станет… просто шлюхой младшего принца.

Более того – шлюхой, которую взяли насильно.

Его хватка стала немного слабее, и Ева в отчаянье протянула руку назад… Пошарила, кажется, там был столик с графином…

Из последних сил Ева схватилась за ручку и… рывком подняла его.

Вода брызнула, окатив голову и лицо Грайнора, попала на волосы Евы.

Принц резко отпустил ее.

– Проклятье, Ева, что это?

– Вам нужно охладиться и протрезветь. Чтобы потом не жалеть о содеянном! – жестко сказала Ева.

А какая-то крошечная, порочная часть нее тут же пожалела, что она больше не в его объятиях…

Грайнор бросил на нее гневный взгляд, потом резко отвернулся, оперся руками о столик и постоял так, наверно, с минуту. Затем бросил:

– Жди меня здесь, – и быстро пошел в сторону двери в дальнем конце спальни, видимо, ванной.

Его не было не больше пары минут. Но за это время Ева успела подумать кучу противоречивых вещей. Например, что ей следует бежать прямо сейчас. Или, напротив – нельзя, ведь все равно поймают, и принц будет разгневан еще сильнее.

А когда принц вернулся, он был еще мокрее. Явно намочил волосы и лицо, чтобы охладиться.

На его лице застыла циничная улыбка.

– Ты права, – коротко сказал он. – Ты не стоишь того, чтобы ради тебя отказаться от престола. Никто не стоит.

Это была циничная, жесткая фраза. Фраза, призванная унизить, поставить на место. Но Ева услышала ее и… начала осознавать.

До этого она почему-то была уверена, что принц хочет взять ее, сделать своей наложницей, но не отказаться от планов по женитьбе Бормиаса на ней. Просто была слишком ошарашена всем и не поняла сразу, что именно имел в виду принц.