— Простите за скромную трапезу и оформление ужина, недостойное утонченного вкуса госпожи.

— Очень изысканно, — уверила его Эмма, сомневаясь в том, что в красиво оформленных плошках содержалось нечто съедобное.

Адам сел напротив нее, не притрагиваясь к трапезе. Эмма догадалась, что ей следует первой попробовать блюда, но все выглядело слишком чуждым и не аппетитным.

Подле тарелки лежали две серебряные палочки с искусно выполненным набалдашником в форме спящих драконов. Эмма обрадовалась, что научилась обращаться с палочками от соседок по комнате.

Она набралась смелости и взяла розоватые кусочки, оказавшиеся рыбой. Вкусная, чуть солоноватая, очень свежая.

— Когда ты только успел все приготовить? Мне казалось ты не отходил от меня.

— Что вы, госпожа! Слуга слишком неумел, чтобы почтить госпожу блюдами собственного приготовления. Лишь скатерть создана этим заклинателем из слез земли — Хуа. Скатерть с помощью Ши доставляет приготовленную поварами еду из моего дома. Я удалился в лес, чтобы практиковаться в потоках Ши, которое требует уединения и многих часов медитации. Без еды слуга не может сосредоточится, поэтому все доставляется свежим и вкусным

— Благодарю за трапезу, — кивнула Эмма и набрала себе голубых кубиков. Они оказались сладкие, но вкус хорошо сочетался с рыбой.

Под пристальным взглядом Адама, Эмма смутилась и отставила палочки. Сам он не взял в рот ни крошки.

Увидев опущенный взгляд призванной, заклинатель истолковал его по-своему.

— Госпоже не по вкусу корень льяна? Я позабочусь о том, чтобы его больше не подавали.

— Почему ты ничего не ешь, Адам? — прямо спросила она.

— Госпоже не нужно беспокоиться о здоровье слуги, я в полном порядке. Мои мысли заняты тем, как рассказать госпоже о Ра.

— Я буду благодарна за правду, — холодно сказала Эмма отставляя палочки. Драконы обиженно звякнули. — Зачем я нужна тебе?

Заклинатель встал, отвернулся к окну, взмахнув длинными черными волосами, заложив руки за спиной, а Эмма вновь принялась за еду.

5.1

— Душу слуги пронзает боль при взгляде на грусть госпожи. Слуга сделает все возможное, чтобы ее жизнь была наполнена благоденствием.

— Я готова слушать, — Эмма чуть наклонила голову.

— Моя главная задача служить госпоже. Она должна доверять суждению этого заклинателя. Колдовство еще не окончено. Тело госпожи создано из магической субстанции Хуа. Чтобы субстанция окончательно приняла душу госпожи необходимо как можно быстрее задействовать все органы чувств и эмоций свойственные человеку. Иначе печать не обретет силу и душа господи рассеется.

Эмма побледнела. Палочки стукнулись о поверхность стола. Если она поняла правильно, только что услужливым голосом ей сообщили роковую весть!

Ее душа рассеется. Она умрет, если не подчинит это тело.

— Госпожа, прошу вас, ешьте! — взмахнул рукой Адам. — Слуга специально позаботился, чтобы на столе была сладкая, горькая, соленая и острая пища. Нужно задействовать все вкусы.

Эмма подцепила нарезанное мелкими кусочками мясо. Очень острое, рот горел и Эмма покраснела, на лбу выступила испарина. Адам подбежал к ней, опустился на колени, достал шелковый платок, и легкими как касания крыла бабочки движениями промокнул влагу. Затем Эмма уделила внимание кислой капусте, попробовала воздушных пирожков, политых медовым сиропом. Она послушно пробовала все, на что он указывал, стараясь ничего не пропустить. Пусть ей следовало ощутить вкусы, но Эмма могла жевать траву с тем же успехом. Ее сердце занемело от страха.

Насытившись, она отставила палочки и внимательно посмотрела на Адама. Интуиция не подвела. Он очень умен этот мужчина, сумевший приманить ее душу через преграду миров. Не стоит обманываться покорностью, он умеет добиваться своего.

Адам начертал в воздухе знак и прошептал несколько слов. Золотистая скатерть исчезла вместе с грязной посудой. Эмма поразилась волшебству, произошедшему у нее на глазах, словно нечто обыденное. Она не успела выразить восхищение умениями колдуна, как тот сказал:

— Теперь слуге необходимо сыграть для госпожи мелодию. Хорошая музыка услаждает слух, но слуга плохо играет на суньми. Он просит прощения у госпожи за скудные способности. Пусть госпожа поначалу прислушается, а затем станцует, как ей подсказывает сердце. Не стоит беспокоиться об изяществе движений, главное напитывать субстанцию Хуа эмоциями.

Адам достал из шкафа красный футляр, украшенный золотой тесьмой и извлек и него музыкальный инструмент, напоминающий лежащую на боку арфу с многочисленными струнами. Опустившись на подушку и надев на длинные пальцы наперстки в виде серебряных когтей, Адам заиграл, не поднимая глаз приятную на слух неторопливую мелодию.

Он, конечно же, принизил свои способности. Адам играл безупречно, с чувством, вкладывая в музыку непонятное Эмме послание, от которого ныло сердце. Ей представились двое влюбленных на тонком мосте над речкой, прощающихся навсегда. Мелодия оплакивала любовь, обещала вечную верность, журчала, подобно потоку воды.

Эмма несмело закружилась, закрыв глаза. Малахитовый халат не стеснял движений. Под голыми ступнями приятно ощущался пол, выстланный гладкими деревянными дощечками.

Адам негромко запел низким вибрирующим голосом, оттеняющим грустную мелодию. Эмма бросила на него взгляд из под ресниц. Мужчина сидел с идеальной осанкой, подчеркивающей ширину плеч. Длинные пальцы нежно перебирали струны инструмента извлекая звонкие тягучие звуки. Черные волосы ниспадали блестящим водопадом.

5.2

Эмма потянулась за мелодией, позволила ей проникнуть в душу, направить движения. Она кружилась, взмахивала руками, вставала на носки, распрямляясь повернувшимся к солнцу цветком, чтобы тут же опуститься вниз к земле в отчаянии.

Во время танца она вновь нащупала тонкую нить, ведущую к сердцу Адама. На мгновение ей открылась жаркая пучина бушующих эмоций, скрывающаяся за спокойной фигурой.

Он отчаянно желал ее и боялся отторжения. Словно почувствовав внимание Эммы, Адам поднял глаза и тут же отгородился от ее любопытного взгляда. Прекратил петь и отложил в сторону инструмент.

Эмма тяжело дышала от танца, ее щеки раскраснелись. Голова кружилась и кончики пальцев покалывало. Она с ужасом осознала, что Адам был прав — это тело не принадлежит ей до конца.

— Что дальше? — покорно спросила она.

— У госпожи сильный дух, — наклонив голову, произнес Адам. — Она с достоинством выносит испытания. Слуга подаст госпоже удобную обувь. Следующим заданием следует утомить тело. Будет тяжело, но госпожа должна бороться с болью и усталостью.

— Я поняла, — кивнула Эмма. — Сделаю все, что нужно. Веди меня, Адам.

— Мое имя в устах госпожи как перламутровая жемчужина, — он на мгновение замер, любуясь ею.

Затем стряхнул наваждение, отвернулся, взмахнув черными волосами и принес туфли на плоской подошве с тканевыми пуговицами.

— Слуга побежит с госпожой по тропинке через лес. Земля не ровная, госпожа должна быть осторожна. Прошу не сильно сердится на слугу, если тот будет строг. Чем сильнее трудится тело, тем лучше единение с субстанцией Хуа.

Эмма провела ладонью по шелку. Нежное малахитовое платье с вышитым вручную узором ей очень нравилось.

— Боюсь, что во время бега платье твоей золовки испортится. Нельзя ли переодеться во что-нибудь попроще? — спросила Эмма.

— Слуга благодарен внимательности госпожи, — с восхищением произнес Адам. — К сожалению, кроме одежды слуги тут нет ничего подходящего.

— Ничего, — рассеянно сказала Эмма, оглаживая гладкой нежно розовой нитью любовно вышитых бабочек. — В своем мире я привыкла ходить в мужской одежде.

— Тут тоже не возбраняется женщине одеваться в наряды мужей, но слуга не связан с госпожой подобными узами.

— Ты создал мое тело, Адам, мы с тобой тоже очень близки.