Балакирев. В… Тверь…
Екатерина. Вот дурак!.. Что ж у нас за страна такая: как человека царем назначат – он сразу удрать хочет! Шапский! Я ж тебе весь праздник самолично расписала по пунктикам…
Шапский (достает свиток). Так точно, матушка!
Екатерина. Ну и дай ему бумагу! Пусть не несет ерунды, а говорит по-писаному..
Шапский (подсовывает бумагу Балакиреву). Читай… вот тута… Ваше величество… сука ты эдакая!.. Не срами нас!..
Балакирев (долго смотрит в бумагу)… В Тверь хочу.
Екатерина. Нету там про Тверь! Все! Во гнев вхожу!.. Во гнев! Сами на себя потом пеняйте!! (Глотнула из фляги.) Вот хочешь причинить людям радость – не дают! Читай, Шапский, ты, не то всех казню!
Шапский (берет бумагу, читает по складам). «Ми-лы-е дети… Был я на Том све-те… Ца-ря Пе-тра по-ви-дал… Он у-каз для вас пе-ре-дал…»
Екатерина (удовлетворенно). Вот! Хорошо! А теперь доставай указ… (Балакирев молчит.) Ну? Где указ Петра?.. (Балакирев молчит.) Шапский, посмотри у его за пазухой – нет ли?
Шапский (полез Балакиреву за пазуху). Нету здесь, царица…
Екатерина. Должен быть.
Шапский. Может, обронил?.. А может, вообще не было?
Екатерина. Как не было, дурак, коли я сама туда клала?.. (Поняв, что оговорилась, начинает театрально визжать.) Ой, он меня замучил! Ой, он меня убить хочет! Ой, умираю!.. (Неожиданно пошатнулась, схватилась за грудь.) Ой, мамочка, майне либе, мне и вправду плохо сделалось…
К ней бросились фрейлины. Замахали веерами.
Анисья Кирилловна. Дунька! Что стоишь? Царица ты аль нет? Пойдем поговорим с Ванькой по-семейному… А то все пропадем…
Анисья Кирилловна, Бурыкина и Дуня окружили Балакирева, запричитали…
Дуня. Ванечка, милый, не губи ты нас…
Бурыкина. Не погуби!
Анисья Кирилловна. Куда ты собрался, дурачок? Нам на Невском прошпекте второй дом пообещали…
Дуня. И третий еще в Царском Селе построют! Бурыкина. Как – в Царском Селе? Что мелешь? Ишь, куда, Дуняшка замахнулась!
Дуня. А что, маменька, думаешь, зря, что ль, меня государыня на царицу учит?!
Бурыкина. Так это ж только на Первый апрель?..
Дуня. А вот и нет! Государыня пообещала: коли Иван будет себя хорошо вести, Первый апрель на весь год растянем… А то и навсегда!!
Анисья Кирилловна. Навсегда?! Вот счастье-то!
Бурыкина. Первый апрель навсегда?.. Как же это?.. И врать же тогда всегда придется, Дуня! Ты же врать не умеешь?
Дуня. Раньше не умела… дурой была. А с Иваном пожила – поумнела…
Анисья Кирилловна. Молодец, невестка! Я и сама примечаю: раньше соврешь – в обморок падаешь, а теперь – и не покраснеешь! Молодец! (При этих словах Балакирев дрогнул, стал опускаться на пол.) А Ванька ослаб умом и заправдивел весь. (Поддерживает сына.) Держись, царь!
К ним решительно шагнул Меншиков.
Меншиков. А ну, семейка, расступись! Я тоже, чай, здесь в кумовьях! Поговорю с крестником. Раз царский указ потерян, пусть на словах все нам перескажет…
Анисья Кирилловна. Да он же не разговаривает!
Меншиков. Солдату с фельдмаршалом говорить не положено. Отвечай – «так точно». Или головой кивай… Слышь, Иван?.. Спрашиваю при всех: правда ли ты на том свете был и царя Петра видел? (Балакирев слегка кивнул.) Вот! Молодец! А правда ли, что он тебе не только про тайник с бумагами сказывал, но и наследника на престоле объявил? (Балакирев сделал неопределенный жест.) И кто ж это? Не таись!! Чего на меня уставился? Я, что ль?.. (Неопределенный жест Балакирева.) Я?!! Вот спасибо, мин херц, Петр Алексеевич! Вспомнил друга своего верного, соратника неподкупного… А я уж твой выбор не подведу! Подниму державу с колен!.. Ты окно в Европу пробил – я им все двери вышибу!! Имя твое прославлю!! (Крестится.) Все слышали?
Шафиров. Что мы слышали?
Меншиков. Как он сказал «я»?
Шафиров. Это вы, светлейший, сказали «я»…
Меншиков. Ну, не дурить… Все свидетели – Иван кивнул.
Ягужинский. Кивок не документ, к делу не пришьешь! (Подходит к Балакиреву.) Иван, а может, царь Петр меня для трона выбрал? (Балакирев делает неопределенный жест.) А может, Шафирова? (Та же реакция.) А может, Анисью Кирилловну?.. Гряньте, он на всех кивает…
Меншиков. Он не кивает, Паша. Он глаза закрывает, чтоб вас, сукиных детей, больше не видеть… (Пошел к Екатерине.) Царица, ты свидетельница! На меня Иван указал. А коли ведаешь про иной царский указ, то объяви всем! Громогласно!!
Екатерина. Погоди… Он что-то говорит.
Балакирев (смотрит на Екатерину, потом медленно произносит). «It is impossible get old a king, while it not… It is impossible be – come a clever king and be not crazy..»
Меншиков. Вот такой подлости от тебя, Ванька я не ждал… По-русски говори, сучий сын!
Екатерина. «Нельзя царю стареть, пока не поумнеет… нельзя умнеть царю и не сойти с ума…» Наказ английским королям!
Меншиков. За английских пусть у других голова болит. А в России надо четко изъясняться! Кто править должен?!
Екатерина. Узнаешь. Дай срок…
Раздается громкий бой часов. В глубине сцены появился Петр, но кроме Екатерины его как бы никто не видит.
А вот он и пришел… Финита шутовству! Первый апрель закончился, день без вранья наступает… Петенька, голубчик, иду к тебе…
Меншиков. Ну все! Предел моему терпенью… Докторов пора звать, вязать ее надобно!.. (Решительно.) Господа сенаторы! Царица разумом помутнела и берется под опеку! Отечество в опасности! По праву старшего принимаю руководство державой на себя!
Шафиров. Как так? Надо сперва коллегию Сената созвать…
Меншиков. Она созвана. Ты, барон, да я… Да Пашку возьмем, коли не задурит!
Шафиров. А Голициных приглашать?
Меншиков. Пригласи… На каторгу!
Шафиров. А Долгоруких?
Меншиков. А енти уже там!..
Ягужинский. Это заговор! Господа сенаторы, как обер-прокурор…
Меншиков (перебивая). Паша, я тебе все забываю сказать – ты уже не прокурор… И не обер… Просто – граф… Паша. Понял?
Шафиров. Господа, не надо при всех!.. Пойдем туда, в залы, все спокойно обсудим… Прошу, светлейший князь… (Пропускает Меншикова вперед.)
Меншиков. Ну нет, к вам спиной становиться нельзя! Укусите!.. Прошу уж вас, сенаторы!
Отталкивая друг друга, сенаторы уходят. Через секунду слышны звуки борьбы и даже выстрелы. Екатерина идет навстречу Петру.
Екатерина (громко). Петенька… Голубчик… За мной, что ль?.. (Петр кивнул.) Господи, наконец-то! Счастье какое…
Бурыкина. С кем это она?
Анисья Кирилловна. Говорят же тебе – умом повредилась… Отвернись, не слушай… Жалко убогую!
Екатерина (Петру). Я знала – сегодня придешь. Платье твое любимое надела. То самое, в каком впервые увидел. Помнишь? Говори, Петруша, не молчи… По голосу твоему гораздо скучаю…
Петр (берет Екатерину за руку). Наговоримся еще, Катя! В жизни совсем мало времени друг для дружки было. Теперь – на все хватит…
Из-за кулис слышны выстрелы.
Екатерина (оглянулась). А все ж передал бы им… чего делать-то дальше с державой? Как быть?
Петр (прислушался к выстрелам). Эти уж не поймут. Других людей надо звать… (Достает из-за пазухи древний фагот. Балакиреву.) Попробуй сыграть на нем, Иван! Пусть другие придут, может, поймут, чего сказать им хотел?.. Ты только играй, не робей…
Балакирев берет инструмент, нерешительно трогает клапаны. Зазвучала музыка.
