Многие исследователи сказки и мифа выявляют различные их аспекты, различные способы интерпретации, взаимообогащающие друг друга. Владимир Пропп рассматривает сказки с точки зрения народных верований, обряда, ритуала. Карл Густав Юнг и его последователи – с точки зрения архетипического опыта человечества. Юнг утверждал: именно благодаря сказкам можно наилучшим образом изучать сравнительную анатомию человеческой психики. «Миф – это естественная и необходимая ступень между бессознательным и сознательным мышлением» (К. Г. Юнг).
Американский исследователь мифов Джозеф Кемпбелл считает мифы источником развития, информации и вдохновения человечества: «Миф – это тайные врата, через которые неистощимая энергия космоса изливается в культурные достижения человека. Религии, философские учения, искусство, социальные установления первобытных и современных людей, базовые открытия науки и технологии, даже наполняющие наш сон сновидения – все это капли из волшебной кипящей чаши мифа».
Индийский философ XX века Ананда Кумарасвами говорит о мифе: «Миф воплощает собой теснейшее сближение с абсолютной истиной, какое только может быть выражено в словах».
Джон Френсис Бирлайн, американский исследователь мифов в книге «Параллельная мифология» пишет: «Мифы – древнейшая форма науки, размышления о том, каким образом возникла Вселенная… Мифы, взятые сами по себе, проявляют удивительное сходство между культурами различных народов, разделенных огромными расстояниями. И эта общность помогает нам увидеть за всеми различиями красоту единства человечества… Миф – это своего рода уникальный язык, описывающий реалии, лежащие за пределами наших пяти чувств. Он заполняет пропасть между образами подсознания и языком сознательной логики».
А. Н. Афанасьев с удивительным постоянством видит во всех мифах и волшебных сказках природные явления: солнце, тучи, гром и молнии. Прометей – это огонь молнии, прикованный к скале-туче. Злобный Локи в германской мифологии – тучи и гром. Бог Агни в индийской мифологии – «окрыленная молния». «Кочерга – эмблема молниеносной палицы бога Агни, помело – вихря, раздувающего грозовое пламя». Крылатый конь – вихрь; Баба-яга, летающая на метле-вихре, – туча. Хрустальная и золотая гора – небо. Остров Буян – весеннее небо; могучий дуб острова Буяна, так же как и чудесное дерево Валгаллы – туча. Все драконы и змеи, с которыми борются герои – тоже тучи. Девица-краса – красное солнце, похищаемое змеем – символ зимних туманов, свинцовых туч, а освободитель девицы – герой-молния, разбивающая тучи. Чудо-юдо рыба-кит, золотая рыбка и щука Емели, исполняющая желания, – туча, наполненная плодотворною влагой жизнедающего дождя и т. д.
«Миф – это символическая история, раскрывающая внутренний смысл вселенной и жизни человека» (Алан Уотс, английский писатель и западный комментатор дзен-буддистских текстов).
Наиболее объективное исследование сказочно-мифологического мышления древних народов можно совершить, синтезируя опыт многих авторов.
Анализируя сказки далее, мы увидим, что женское начало – это сфера эмоций, душа, а мужское – сфера логоса, разума. Чудовище, змей, дракон – символ хаоса, неосознанной агрессии, инстинктов, которые стремятся поглотить неразумную деву – эмоции, душу. Но сфера разума побеждает это негативное начало и освобождается от него. Если использовать терминологию Фрейда, то Герой – это «Я» человека, сознательное разумное ядро личности. Знания о том, как победить хаос и какими средствами, как одержать победу над чудовищем и освободить деву – психоэмоциональную сферу, – дает герою «Сверх-Я». Само же чудовище – это «кипящий котел инстинктов».
Мирча Элиаде считает героев сказочно-мифологических миров рожденными сферой подсознания. «Подсознательное, как его называют, гораздо поэтичней и философичней, мистичней, чем сознательная жизнь… Подсознание населено не одними только чудищами: там скрываются также боги, богини, герои и феи; да и чудища подсознания тоже мифологичны, они продолжают исполнять те же функции, что отведены им во всех мифах: в конечном счете, они помогают человеку полностью освободиться, завершить свое посвящение». М. Элиаде считает способность к мифотворчеству, сновидения, грезы наяву силами, возносящими обусловленное человеческое существо в духовный мир, куда более богатый, чем замкнутый мирок его «исторического момента».
Швейцарский психоаналитик, ученица Юнга Мария-Луиза фон Франц утверждает, что волшебные сказки находятся вне культуры, вне расовых различий, являясь интернациональным языком для всего человечества, для людей всех возрастов и национальностей. Мария-Луиза фон Франц отвергает теорию происхождения сказки из ритуала, обряда, считая основой сказки архетипический опыт человечества. Она полагает, что как сказка, так и ритуал происходят из архетипического опыта.
Немецкий исследователь и психоаналитик Фридель Ленц рассматривает сказку как внутреннюю историю жизни каждого из нас, где все персонажи – это различные качества и начала человека. «Сказки – это выраженные в образах внутренние судьбы и пути развития отдельного человека». Фридель Ленц, проанализировав многие европейские сказки, дает интерпретацию символов, встречающихся в них. Она дает символику ландшафтов, служб и профессий, одежды, украшений, оружия, растений, сказочно-мифологических существ и т. д. Фридель Ленц утверждает, что сказка похожа на маленькую драму, которая разыгрывается на нашей внутренней сцене, где персонажи в облике человека – душевно-духовные силы, персонажи в облике животных – влечения и инстинкты, а ландшафты – внутреннее место действия. Она также рассматривает человека с точки зрения трехчленного деления на тело, душу и дух, так называемую трихотомию, имевшую силу в Европе вплоть до IX века. Создатели сказок основывали их на учении о трехчленном человеке, понятийно сформулированном еще Аристотелем. «Дух человека, его вечная энтелехия, его “я” появляются в мужском образе, и все подчиненные ему силы представляются как мужские. Душа открывается в образном языке всех народов как женское существо, и все душевные качества появляются в женских образах. Тело, как защищающая оболочка, являет себя в виде дома, замка, хижины, башни».
Таким образом, умея интерпретировать волшебные сказки и мифы, мы получаем ключи к разрешению психических и жизненных проблем. Помимо освобождения от «заклятья болезни» сказки несут правильный образец, архетипическую модель поведения. В них заложен и смысл бытия, как в глобальном понимании – цель жизни отдельного человека, так и цепь смыслов каждого текущего момента. В каждое мгновенье нашей жизни мы делаем выбор, определяющий, будем ли мы заколдованы его ошибкой – и тогда нужно будет искать волшебные средства – мысли, силу воли, терпение и упорство – на пути к освобождению. Либо, делая изначально правильный выбор, мы пожинаем радость открытий, творчества, счастье. Но в любом случае расстраиваться по поводу ошибки не стоит – посмотрим на мифы и сказки: герои, прежде чем совершить подвиги, идут «налево», а затем, исправляя содеянное, становятся победителями. На пути к победе мы, как и герои сказки, получаем волшебные предметы – волшебный опыт, драгоценное познание нашего пути, нашей жизни и самих себя.
В сказках и мифах показан путь взросления героя и героини – смерти и нового рождения, путь инициации. Инициации бывают возрастные – когда меняется тело, меняются наши роли. Возрастные инициации – подростковые, когда у девочек появляются месячные, у мальчиков ломается голос. Роды у женщины – это также изменение тела и тоже смерть и новое рождение – как матери. И завершающая инициация – окончание менструального цикла, менопауза. В этой книге мы рассмотрим женские инициации, но и мужских коснемся.
И второй вид инициаций, который я выделяю – это травмирующие события жизни, которые могут остаться травмой и болью, а могут стать окном в инициацию, дверью к преображению. И сказки народов мира нам об этом говорят: как травму превратить в драгоценный опыт, в инициацию, а затем – родиться в новой ипостаси.
