(830) Я знавал в своей жизни множество врачей-психиатров и свидетельствую, что ни один из моих знакомых не работал на КГБ. Для этого имелись специальные люди. [...]
(831) А заодно и перед всеми другими ЯКОБЫ РЕАЛЬНЫМИ лицами, которых я в своем сочинении упоминаю. Простите, если был неточен и кто-то из вас здесь выглядит лучше, чем это есть на самом деле, а кто-то - хуже.
(832) Бог знает, какая сторона лучшая, а какая худшая, а вот то, что многие из нас изменились и стали "другими человеками", - никто, я думаю, отрицать не станет.
(833) Ну уж прямо так и по гроб! Тоже, знаете ли, какая-то неприятная литературная эксцентрика, близкая к неврозу.
(834) Э-э, да это действительно выходит какой-то "постмодернизм". Не хотелось бы... Одна надежда, что будет, как в том рассказе Ильфа-Петрова, где мальчик-вундеркинд на киностудии все страшно волнуется, что не получилось бы, "как у Чаплина". А опытные люди его успокаивают: "Не бойся, мальчик, как у Чаплина, у нас никогда не получится".
(835) Он, кстати, не так уж и прост, этот Василий Попугасов. И вообще не трогали бы вы, ребята, "шестидесятников"! Еще раз напоминаю притчу Л. Н. Толстого, где наглые родители поставили своему отцу, деду, который, по их мнению, неаккуратно кушает, деревянную грубую миску, а потом, когда увидели, что их сыночек, вдохновленный этим примером, строгает точно такую же миску для них самих, взволновались и зарыдали. Колдун Ерофей, я к тебе обращаюсь, не делай вид, что ты меня не слышишь!
(836) Добрые, добрые "шестидесятники"! Но не все.
(837) , которые я привести не решаюсь, потому что они мне, во-первых, поломают композицию, а во-вторых - отвлекут ваше внимание на ярчайшие образцы русской "ненормативной лексики".
(838) Подразумевается - опубликуй. Попугасов, очевидно, принял меня за важную птицу, имеющую доступ в "их круг". Ну и я его, признаться, не очень-то в этом разубеждал. Не говорить же мне ему было, что меня к тому времени уже отовсюду выгнали, зачем пугать пуганого человека?
(839) Даже и не знаю, есть ли такой. Недавно с рельс поезд сошел с аналогичным названием.
(840) А не рабочее место. "Рабочих мест" тогда не существовало, а всех "назначали".
(841) Очевидно, имеется в виду Байкало-Амурская магистраль (БАМ). Вынужден привести бородатый анекдот.
Вопрос: Что будет, если Л. И. Брежнева ударить молотком по голове?
Ответ: Бам-м-м!
Анекдот решительно соответствовал действительности.
На какой-то партийный съезд зашел огромный отряд комсомольцев со знаменем и, прокричав здравицу в честь партии и правительства, прямо из Кремля отправился на БАМ, как будто Брежнев к тому времени был уже не только московским Маршалом, но и гаммельнским Крысоловом.
И все же строить БАМ, хоть он и зарос сорной травой, было лучше, чем воевать в Афганистане, я уже не говорю о Чечне.
(842) Это был такой популярный одеколон для советского "миддл класса", так как никаких "афтершейфов" у нас тогда и в помине не водилось. "Тройной" одеколон пили, а "Шипр" был для этого дороговат. Тоже вкусный одеколон, между прочим, не хуже сопутствующих ему папирос "Казбек".
(843) А вот в вагонах-ресторанах, относительно всего остального, действительно было неплохо. Имелось пиво, имелась колбаса, которую "местное население" скупало, когда поезд останавливался. Ну, а то, что там обсчитывали и обвешивали, так всем же жить надо. Не хочешь - как хочешь.
(844) См. комментарий 718.
(845) Здесь очевидна эстетика знаменитой песни начала 30-х годов "На Молдаванке музыка играет", где описывается, как некая Маруся по заданию одесского "пахана" поехала на Беломорканал вызволять знатного вора Костю-ширмача.
Маруся едет в поезде почтовом,
И вот она у лагерных ворот.
А в это время с песней боевою
Идет веселый лагерный народ (курсив мой. - Е. П.).
[...] Думаю, что именно по мотивам этой песни была написана знаменитая советская пьеса "Аристократы" (1934 г.) знаменитого советского драматурга Н. Погодина, автора "Кремлевских курантов" и другой туфты.
(846) Правильно "командировАНный", а не "командировОЧный", но все говорили и писали именно так. [...]
(847) , наполненными "дефицитом" для взяток - икрой, "рижскими духами", армянским коньяком.
(848) - высокооплачиваемые пролетарии.
(849) , поехавшие "за романтикой", но тут же столкнувшиеся с "суровой прозой жизни". [...]
(850) С ума она, бля, стронулась, и гораздо раньше, чем утверждал Ю. Карякин. А именно - в 1917 году. Сейчас ее лечат, но с переменным успехом - то вдруг на поправку идет, а то опять впадает в буйство или тихий бред. [...] Все прахом пошло - имперские каналы, "миллионы киловатт электроэнергии", утонувшие в тундре рельсы. У нас слишком много земли и слишком мало желающих эту землю "обустроить" для цивилизованной жизни, а не "победить природу", как это вознамерились сделать самонадеянные большевики. "Раскаяние и самоограничение" - не об этом ли? Давайте скажем это прямо, и все нас снова полюбят. [...]
(851) [...]
(852) Это не идеологическое, а личностное описание. Я действительно люблю свою отчизну, но, как советовал М. Ю. Лермонтов, "странною любовью". Я считаю себя патриотом, а вы как хотите, так обо мне и думайте.
(853) В рамках этой любви замечу, что мою отчизну лучше рассматривать из окна поезда, потому что из окна самолета получается слишком мелко, а как ступишь на почву - попадешь в грязь, в ней и останешься, в ней и живешь.
Никак мне не забыть, как я однажды переехал финскую границу, и сразу же после чистеньких крашеных домиков и асфальтированных дорог, в той же самой карельской тайге, среди елей и песков вдруг возникла огромная непроходимая лужа, а дальше понеслось, понеслось:
- кирпичные и деревянные двухэтажные дома с сортирами во дворе;
- старик в галошах, донашивающий зеленый армейский китель;
- трактор, а рядом с ним тракторист, спящий "в дупелину".
Почему мы, спрашивается, так должны жить? С какой целью? С какой стати? Оно, конечно же, хорошо - Простор там, Духовность. Но зачем все это, если людям худо?
(854) , надеясь встретить свежего столичного человека и узнать, как там Евтушенко, Вознесенский- не обижают ли их опять власти?
(855) Лично я в это время уже любовался пейзажами и натюрмортами уже описанного мной "негритянского поселка" (см. комментарий 6), который при первом моем появлении там раз и навсегда убедил меня в том, что действительно всюду жизнь: в радиусе около 50 м. от поселкового магазина и примерно в 74 км. от имперского Кремля валялись на теплой песчаной почве пьяные, милиция ехала мимо них на "Жигулях", задраив стекла, а в магазине баба-продавщица справедливо стукнула лезшего без очереди мужика громадными деревянными счетами по голове и сказала ему: "Постоишь, не директор бани!"
Что ж - и это красиво, и это - родина. А вот там, где я сейчас все это пишу, хоть и красиво, но не родина. Правда ведь, тов. Отто Гротеволь? "Не волнуйтесь, утешьтесь, я скоро уеду" (Л. Мартынов, не тот, который убил Лермонтова, а замечательный сибирский поэт, который, тем не менее, "приложил", когда велели, Б. Пастернака, который, в свою очередь, не сумел заступиться за О. Мандельштама).
(856) Это означает, что ни прописки, ни квартиры у него там больше нет - все оттяпала разведенная жена, а старенькая мама умерла на руках у чужих людей, вспоминая перед смертью беспутного сына.
(857) , но с рельсов он в этот раз не сошел.
(858) Граждане! Включите телевизор, и вы увидите, что мир действительно исключительно тесен: новопреставленную английскую принцессу Диану оплакивает весь мир.
