— Как его зовут, и служил ли он при Монтре?

— Зовут Тьерри, он был лакеем господина Эжена.

— Вот как? — Марк улыбнулся. — Господин Эжен был им доволен?

— Ну, да, парнишка смышлёный. Тьерри как-то опрокинул чашу с пуншем, которую нёс на стол во время пира, и его милость виконт Монтре так рассердился, что велел дать парню пятьдесят палок на конюшне. Да где ж ему было такое выдержать? Он бы на втором десятке дух испустил. Вот тогда господин Эжен за него и заступился, сказал, что берёт его к себе личным слугой и бить не позволит. Виконт в сыне души не чаял, потому, скрепя сердце, настаивать не стал, только проворчал что-то под нос и ушёл. А Тьерри с тех пор служил господину Эжену.

— Значит, он ему предан?

— Всей душой, ваша светлость.

— Позови его ко мне и можешь заниматься своими делами.

Поклонившись, Шене удалился, и вскоре в комнату вошёл невысокий худенький юноша в ливрее и Марк припомнил, что часто видел его в комнатах Шато-Блуа. Он выглядел испуганным и таким покорным, что барону даже стало немного жаль его.

— Ты знаешь, зачем я позвал тебя, мой мальчик? — спросил он, взглянув на Тьерри.

Тот неловко пожал плечами и опустил голову.

— Ты подложил мне в постель верёвочную петлю, заговорённую на смерть, — пояснил Марк и, заметив, как вздрогнул юноша и изумлённо взглянул на него, кивнул. — К сожалению, это так. Ту верёвку доставили в Белую башню, и королевские маги определили на ней смертельное заклятие. Ты же знаешь, что бывает с теми, кто пытается убивать людей с помощью тёмной магии? Их забирают в Белую башню, и они выходят оттуда только на костёр или не выходят вовсе. Но, как ты понимаешь, это не дело тайной полиции, однако, коль скоро эта опасная вещь оказалась в моей кровати, я хотел бы знать, зачем ты это сделал? Я чем-то обидел тебя?

— Нет, — покачал головой Тьерри. — Вы ничего мне не сделали.

— Так почему ты хотел меня убить?

— Я вовсе не хотел. Я положил туда верёвку, потому что меня просили это сделать. Мне очень жаль, ваша светлость. Это была лишь глупая шутка, уверяю вас. Никто не хотел вас убивать.

— А кто велел тебе сделать это? — спросил Марк. — Послушай, мальчик, я верю, что это была не твоя идея. У тебя нет никаких причин вредить мне. Кто же велел тебе подложить в мою постель петлю, и ты, такой исполнительный и честный слуга, решился на такой предосудительный поступок? Тебе заплатили за это?

— Нет! — внезапно обидевшись, воскликнул Тьерри. — Я не стал бы ради денег... — он снова замолчал, опустив голову.

— А зачем ты взял мою перчатку? — спросил Марк. — Тебе и это велели сделать? Тебе не заплатили, а просто приказали, и тыподчинился. Кто ж это может быть? Кто-то из слуг? Нет, они сделали бы это сами. Из господ, которые живут во дворце, когда его посещает король? Впрочем, они бы постарались тебя подкупить. А, может, это был кто-то, кому ты чем-то обязан? Кто-то, кто спас тебе жизнь и кому ты за это платишь преданностью? Например, твой молодой хозяин виконт Монтре.

— Нет, — поспешно воскликнул Тьерри. — Уверяю вас, ваша милость, это не господин Эжен! Он здесь не при чём! Это я сделал! Я сам так решил и...

— Зачем?

— Ну... я... — он заметался взглядом по комнате, лихорадочно пытаясь придумать ответ.

— Мне всё ясно, — кивнул Марк. — Иди.

— То есть как? — ещё более испуганно спросил юноша.

— Ну, я же сказал, что получил все ответы на свои вопросы и мне всё ясно. У тебя наверно полно дел. Иди и занимайся ими, пока господин Шене не отругал тебя за нерадивость.

Тьерри недоверчиво смотрел на барона, но по всему было видно, что тот не шутит. И он, наконец, неловко поклонился и ушёл.

— И вы отпустите его? — воскликнул Эдам, едва за спиной лакея закрылась дверь. — Ясно же, что это всё сделал он! Ему даже в голову не пришло отпираться. А приказал ему сделать это Эжен Монтре!

— Если всё ясно, то зачем продолжать? — невозмутимо уточнил Марк.

— А если он сбежит? — предположил Шарль.

— Ему некуда бежать.

— А если он предупредит Монтре о том, что вы его ищите?

— Он это итак знает. Мы уже обыскали его дом, и понятно, что не в связи с исчезновением невесты. Ещё вчера во время нашего разговора я заметил, что он чем-то напуган и возбуждён. Он думал, что я явился именно из-за этих покушений, но оказалось, что меня интересует исчезновение Адели, и он немного успокоился. А потом, может, увидел, как мы стоим возле его дома и что-то обсуждаем, после чего снова перепугался и решил сбежать. Он забрал из дома всё ценное, а значит, не собирается туда возвращаться. Кстати, на обратном пути нужно расспросить стражников на воротах, не выезжал ли из города виконт Монтре.

— А если выезжал? — недовольно уточнил Эдам.

— Тогда остаётся два варианта: либо он появится чуть позже в своём имении, либо он сам сделает следующий шаг, и мы схватим его раньше. И мне кажется, что второе более вероятно, поскольку он слишком настойчиво пытался меня убить, а теперь, когда оказался буквально загнан в угол, наверняка сделает последнюю и решающую попытку. Мы не знаем, где его искать. Так будем надеяться, что скоро он найдётся сам. Меня только беспокоит одно обстоятельство: почему его слуга пришёл ночью в дом де Лорма. Неужели юный Монтре всё-таки как-то связан с исчезновением Ламмерта, Адели и Роланда? С другой стороны, я сам назвал ему этот дом, так может он отправил Фернандо туда, чтоб узнать, что там произошло? Но почему Фернандо сразу же схватился за кинжал и бросился на слуг Анжу? Столько вопросов и ни одного ответа...

Проезжая через городские ворота, Марк спешился и ненадолго вошёл в караульное помещение, после чего вернулся в седло и кивнул в ответ на вопросительные взгляды оруженосцев.

— Он уехал ещё вечером, едва успел до того, как закрыли ворота. Естественно, никто не осмелился спросить его о том, куда он собрался на ночь глядя.

— Вы отправите отряд в его имение или поедем сами? — деловито уточнил Эдам.

— Не будем торопиться, — проговорил Марк задумчиво.

Эдам с недоумением взглянул на него, услышав в его голосе нерешительность. Впрочем, сразу после этого барон развернул коня и, гордо выпрямившись, поехал дальше. Проезжая мимо нижней площади он на какое-то время заколебался и, наконец, всё-таки свернул туда, где стоял маленький, но недавно отремонтированный и потому нарядный дом его тётки. Ему хотелось навестить семью, ведь последнее время ему так редко удавалось сделать это.

Он провёл в маленькой гостиной больше часа, слушая торопливое щебетание Мадлен, спешащей рассказать ему все свои новости, и глядя, как на коврике возле его ног играет с белым щенком счастливый Валентин. Перед уходом он взял пасынка на руки, чтоб обнять, и мальчик ударился в рёв, не желая отпускать его. Мадлен сама чуть не расплакалась, пытаясь отцепить руки сына от шеи мужа, а он, как мог, утешал обоих, обещая зайти в самое ближайшее время и остаться подольше.

Потом он молча ехал по Королевской улице, и ему не хотелось думать ни об исчезнувших отпрысках благородных семейств, ни о глупом мальчишке Монтре. Прощание с семьёй неожиданно расстроило его, хоть он уезжал не на войну, однако, теперь ему очень хотелось повернуть коня назад и побыть с ними хотя бы до вечера. Но он не повернул и вскоре в сопровождении оруженосцев въехал в мрачные ворота Серой башни.

В кабинете его ждал гость. Филбертус в камзоле из розового бархата напоминал изысканную фарфоровую статуэтку, но лицо его хранило отпечаток отнюдь не пасторальной безмятежности. Когда барон вошёл, он обернулся, и к сумрачному выражению добавился оттенок некой обиды.

— Ты нашёл того, кто покушался на тебя? — резко спросил он, не тратя время на приветствие.

— Почти, — кивнул Марк. — Я уже знаю, кто это. Осталось только поймать его, но, как мне кажется, у меня есть время до утра.

— Надеюсь, ты успеешь... — с некоторой угрозой произнёс маг, тем временем как барон снял с плеча перевязь с мечом и положил её на кресло возле камина.