Я отодвинул миску с недоеденным салатом и уперся локтями в остров на кухне.

— Конечно.

Она шумно выдохнула.

— Родители попросили меня приехать домой на время.

Я застыл на месте.

Растерянно глядя на салат, она не видела моей реакции.

— Врачи говорят, что ему нужна паллиативная помощь, и моей маме тяжело справиться. Я нужна им. Но… — она подняла взгляд. — Я нужна и тебе. Мы нужны друг другу.

Я глядел в ее встревоженные карие глаза, в голове крутилось «Я должен был такое ожидать».

— Я поеду с тобой, — выпалил я, но ответ был неправильным. Я не мог убежать в ЛА, когда Каде был на свободе, «Консилиум» скрывался в тени МП, на спине Дариуса была мишень, а его непонятная связь со всем этим не была решенной.

— Кит… — прошептала она.

Я расправил плечи и попробовал снова:

— Делай, что считаешь нужным. Линна, а я буду тут, когда ты вернешься.

— Я должна остаться. Тут так много происходит. Слишком опасно оставлять тебя одного со всем.

Я потянулся над стойкой и обвил ее ладонь своей.

— Если не поедешь, будешь жалеть до конца жизни. Ванкувер и ЛА разделены одним полетом. Я буду обо всем писать, и если нужно будет вернуться, ты окажешься тут через день.

Она прикусила губу снова, мучила нежную кожу.

— Ты не расстроен?

— Нет, — я убрал руку, глядел минуту на свой салат, а потом продолжил есть, но не замечал вкуса. — Не расстроен. Обещаю.

Мы закончили ужин, разговор перешел к темам легче. Вместе мы убрали на кухне и загрузили тарелки в посудомоечную машину. Стало тихо, но тишина была уютной, каждый затерялся в своих мыслях.

Я закончил вытирать стойку, Линна замерла неподалеку со странно робким выражением лица. Я ощущал ее близость, бросил тряпку в рукомойник и повернулся к ней.

— Кит, кхм… нам обоим не мешало бы отвлечься, и… кхм, тут хороший телевизор.

Я кивнул на ее почти предложение.

— Хочешь посмотреть фильм?

— Да.

Подавляя улыбку, я пошел в гостиную и плюхнулся на диван. Это был уже наш четвертый просмотр фильмов на этом месте. Она села рядом со мной, а я не мог сдержать улыбки.

— Помнишь первый фильм тут? Ты хотела запереть меня, а я убедил тебя заглянуть за моими вещами.

Она мягко улыбнулась.

— И ты как-то убедил меня посмотреть с тобой «Касабланку».

— Думаю, ты просто пожалела меня. Я ощущал себя жалко, горевал, что терял удобную квартиру и коллекцию фильмов.

Она спасла мою коллекцию фильмов. Хоть мы едва знали друг друга, она вернулась за фильмами, пока арендодатель не выкинул мои вещи и выставил квартиру на продажу.

— Ты боялся потерять свободу, — прошептала она. — Это не жалко. Это всех пугает.

Я отклонился на подушки, направил пульт на огромный экран, пока следил за ней краем глаза.

— Я думал тогда, что ты была такой строгой.

— Я строгая.

— Нет, — я листал приложения. — Я еще не видел твоего сострадания тогда. Что будем смотреть?

Она сжала губы и встала. Я привстал, не понимая, как расстроил ее, уже готовый умолять ее не уходить, но она ушла недалеко. Она вытащила из сумки DVD-кассету, прошла ко мне и вручила мне фильм.

Я перевел взгляд с ее розовых щек на кассету. На меня смотрели две Линдси Лохан в подростковом возрасте, между ними было название: «Ловушка для родителей».

Ей не нужно было ничего говорить.

Через две минуты начались титры, и мы сидели на диване бок о бок, нас разделяли несколько дюймов. Но, пока на экране показывали сжато историю любви Денниса Квейда и Наташи Ричардсон, моя напарница придвинулась ближе. Она без слов прижалась к моему боку, опустила голову на мое плечо, и я обвил рукой ее талию, притянув ее еще ближе к себе.

— Кит, — прошептала она, пока нам показывали золотоискательницу Мередит Блейк у бассейна. — Можно спросить… кого ты потерял из-за рака?

— Мою приемную маму, Джиллиан. Она была лучшим приемным родителем в моей жизни. Без нее… — слова застряли в горле, я не смог закончить. — Я был с ней два года, но этот период закончился слишком рано.

Слишком рано, чтобы перечеркнуть все мои ужасные отношения с приемными родителями, их детьми, властями и людьми в общем, и это сделало меня холодным и безразличным настолько, что работа на Ригеля не беспокоила меня.

— Расскажешь о ней? — тихо спросила Линна.

Я почти отказался, но было правильно рассказать ей. Хотя было больно. Хоть я от этого скучал по первому человеку, любившему меня, и голос обрывался. Это того стоило, потому что Джиллиан хотела бы узнать Линну, второго человека в мире, которого я любил.

Когда я притих, Линна сжалась рядом со мной, ее голова была на моей груди, ухо — у сердца. Фильм еще играл, но мы уже не смотрели.

— Спасибо, — прошептала она. — Я не могу… не могу сейчас, но, когда вернусь, я тоже расскажу тебе о своем детстве.

Я играл с кончиком ее хвоста, водил пальцами по шелковистым прядям.

— Когда ты собираешься уезжать?

Она молчала миг.

— Моя мама забронировала для меня билет на самолет. Рейс завтра утром.

Ее слова резали меня. Так скоро?

— Но я попрошу их передвинуть рейс. Я не могу улететь, пока твоя магия не вернется.

Я легонько потянул ее за хвост.

— Скорость возвращения моей магии не изменится от общества. Тебе не нужно ждать.

— Но…

— Не трать время, Линна. Ты не знаешь, сколько его осталось, — я погладил большим пальцем ее щеку. — Я отвезу тебя в аэропорт утром.

— Ладно, — прошептала она.

Я притянул ее ближе, желая оставить ее рядом с собой на ночь — и не отпускать утром. От мысли, что она улетит, я словно попадал в симулятор землетрясения. С момента, как моя жизнь перевернулась — когда я из подельника Ригеля стал заключенным МП, а потом агентом — Линна была там.

Но семья была семьей, и я научился у Джиллиан, что нужно было ценить время с семьей. Линне нужно было лететь, а мне придется разбираться со всем, пока она не вернется.

* * *

Солнце заглядывало за шторы, разбудило меня утром. После мига растерянности я понял, где был — на диване в своей квартире. Или квартире Блит. Не важно. Я был укрыт одеялом до подбородка, был в футболке и джинсах.

Мы уснули после фильма.

Мы…?

Где была Линна? Я сел и огляделся. Ее не было видно. Душ не шумел, и я не слышал ничего, кроме тихого гула холодильника на кухне.

Я посмотрел на часы. Чуть после восьми. Мы должны были уехать час назад в аэропорт, чтобы успеть на ее рейс до ЛА.

Как только я свесил ноги с дивана, я увидел кусочек бумаги из принтера на кофейном столике. Я читал достаточно отчетов Линны, чтобы тут же узнать ее почерк.

Кит,

Прости, что не попрощалась. Я напишу, когда прибуду в ЛА. Береги себя.

Линна

Я перевернул записку, искал что-нибудь еще. Там не было записей, и сердце упало в пятки. Даже если она не хотела, чтобы я отвез ее в аэропорт, она могла разбудить меня и попрощаться. Мы не знали, когда она вернется.

И вернется ли.

Я сокрушил эту мысль, перечитал ее короткую записку. Мои отношения с Линной были расширенной игрой в перетягивание каната. Она позволяла притянуть ее ближе, а потом тянула с силой сотни Лу Ферриньо. Она целовала меня, потом запихивала мне в горло ярлык «коллеги». Она призналась в сложных отношениях с отцом, но отказалась говорить о его болезни. Она поделилась со мной любимым фильмом, обещала рассказать о своем будущем, уснула в моих руках… но пропала следующим утром без слов.

Иногда я был уверен, что она любила меня. В другие дни я сомневался, думала ли она обо мне.

Мои ладони были в мозолях, а сердце устало.

Я застонал, потер пересохшие глаза и пошел на кухню. Кофе мог очистить голову. Может, тут был эспрессо, чтобы я сделал «Особое для Сонного Кита», как Линна звала тот вид кофе.

Я поставил воду греться, открыл холодильник, чтобы выбрать из вчерашних покупок завтрак, но бекон, яйца, фрукты и йогурт были не по центру на верхней полке, как я ожидал. Вместо них пять бутылок «Dr. Pepper» выстроились аккуратным рядом, словно приветствовали меня.