Венди Эмерсон была обычной серой мышкой, молчаливой женщиной. Серьезно, я никогда не слышал голоса этой женщины. Никто не слышал. По Кингс-Крик начали распространяться слухи, что, возможно, миссис Эмерсон немая. Однако это было не так, потому что ее контролировала жесткая система поведения, основанная на каком-то безумном библейском откровении, созданном ее мужем. Однажды он сказал ей, что ей больше не разрешается говорить. Ей было двадцать два года, когда она говорила в последний раз, а сейчас Венди было не меньше сорока, когда Эмерсоны переехали в соседний дом.

С Венди обращались ужасно, но это было ничто по сравнению с тем, как патриарх наказывал их пятнадцатилетнюю дочь. Ее звали Мэгги, и я был неравнодушен к ней. Она была прекрасной свободной натурой с бунтарскими наклонностями. Ее подвозили старшеклассники, она сквернословила в школе и прогуливала уроки, чтобы покурить сигареты за трибуной. Она была настоящим огнем, и я восхищался ею, потому что мы все знали, что если отец узнает о ее распутстве, он жестоко накажет ее. Часто девочка приходила в школу с большими синяками и даже хромая. Мэгги, возможно, было больно, но вы бы никогда об этом не узнали, потому что для нее школа была единственным местом, где она могла быть свободной, и она не собиралась тратить свое свободное время на уныние из-за того, что отец ее отлупил. Она терпела побои за побоями, но старик не мог ее сломить. Я приветствую такое отношение в человеке.

В течение трех месяцев она начала движение вниз по спирали. Мэгги начала курить травку, пить спиртное, заниматься сексом, а когда она приходила домой обкуренная и пьяная, она знала, что делать. Она раздевалась и ждала своего наказания. Мэгги воспринимала побои как цену, которую она должна была заплатить, чтобы быть свободной хотя бы на часть дня. Я никогда не мог понять этого, но это потому, что я был достаточно привилегированным, чтобы родиться в семье южных либералов. Серьезно, всего три года спустя я открылся своей семье как бисексуал, и знаете, что они сделали? Они обняли меня и сказали, что любят меня точно так же. Когда в последний раз у Мэгги было такое? Я готов поспорить, что когда начались летние каникулы, ситуация в соседнем доме стала еще хуже. Мэгги была диким ребенком, и она не собиралась оставлять свой образ жизни только потому, что закончился учебный год. Мэгги было велено никогда не выходить из дома, она была грешницей без угрызений совести, и, как сказал Питер: Выпустить тебя на улицу - значит бросить тебя на съедение волкам. Дело в том, что Мэгги стала деструктивной, но не из-за дьявола, а из-за своего отца и его авторитарного, садистского фанатизма.

Когда отец сказал ей, что ей придется провести все лето в доме, она просто посмеялась над ним, назвала его мудаком, разделась и приняла избиения. Конечно, она не слушала его, и как только старый ублюдок уходил на работу, она выходила через парадную дверь в мини-юбке. Ее мать с ужасом наблюдала из окна, как дочь прикуривает сигарету на крыльце, ожидая, пока Грег заберет ее.

Мэгги начала встречаться с Грегом в апреле, и он наполнил ее мысли мечтами. Семнадцатилетний парень обещал забрать ее от родителей, как только соберет деньги, чтобы начать новую жизнь. Как же этот хрен с ногами собирался собрать деньги, чтобы уехать из города? Этот тупой ублюдок планировал ограбить наркоторговца по кличке Диабло. Однако ему никогда не удастся осуществить этот план.

Весь день они плавали голышом в пруду Берта. Когда они вытирались, он протянул ей пакет.

- Что это? - ее глаза загорелись от восторга.

Она никогда раньше не получала подарков, и Грег даже не представлял, как много это значит для Мэгги. В пакете лежала дорогая пара розовых кружевных трусиков-стрингов.

- Боже мой, у меня никогда раньше не было настоящего нижнего белья.

- Технически настоящее нижнее белье производится во Франции, а это было сделано в Китае.

Мэгги в шутку бросила на него подозрительный взгляд.

- Ого, да ты действительно разбираешься в женском белье.

- Я люблю тебя, Мэгги.

Именно в этот момент наша история пошла прахом. Грег был просто наивным мальчиком-подростком, который позволил своим гормонам говорить за него. Он не любил ее, не по-настоящему. Но для Мэгги это было событие, изменившее всю ее жизнь. Впервые за всю ее жизнь кто-то действительно произнес слова "Я люблю тебя" и направил их на нее. Ее глаза распахнулись, и она обхватила своего парня руками, отчего они оба упали на траву.

Мэгги глубоко заглянула в его глаза. Ее губы дрожали. Она чувствовала себя больной и счастливой одновременно. Она начала плакать, и капля слезы потекла по ее щеке, сверкая на солнце. Грег протянул руку и осторожно вытер ее лицо.

- Почему ты плачешь?

- Я просто очень люблю тебя.

Они потеряли счет времени, как это часто бывает летом у молодых влюбленных. Ее отец был дома, когда она вернулась, чего раньше никогда не случалось. Он нападет на нее в тот самый момент, когда откроется дверь, но она была готова принять любое наказание, которое сочтет необходимым ее отец. Услышав от Грега эти слова в тот день, она сияла как никогда раньше, и ничто не могло разрушить этот кайф. Или так она думала.

- Что, во имя Святого духа, по-твоему, ты делаешь?

- Очевидно, что я вышла из дома, - Мэгги закатила глаза, закрыв за собой дверь.

Она направилась к лестнице, но отец схватил ее за руку.

- Неужели ты думаешь, что можешь ослушаться меня и безнаказанно уйти наверх в свою комнату? Бог дал нам сознательный выбор грешить или нет, ты выбрала грех. Я не виню тебя за то, что ты грешишь. Библия говорит нам, что искушение восходит к Эдемскому саду. Змей был хитер, он был убедителен и склонил их к греху. Бог не ненавидел свои творения, но Он знал, что должно быть искупление. Это дар, который дал нам Иисус. Мы грешим, получаем наказание, а затем снова становимся чистыми. Девочка, сними эти тряпки и приготовься к очищению.

Мэгги сняла блузку с самоуверенным выражением лица. Она не собиралась позволить этому засранцу испортить ей настроение. Но вдруг все оборвалось, когда она начала снимать юбку. На ней было нижнее белье. Прокрасться тайком - это одно, но вернуться домой в одежде шлюхи - это новый уровень, с которым она еще никогда не сталкивалась. Мэгги была в ужасе.

- Давай, снимай юбку и трусы, чтобы я мог тебя отлупить.

Когда юбка упала на пол, ее мать ахнула. Бедная женщина была уверена, что именно в этот момент ее муж окончательно потеряет контроль над собой. Венди боялась за безопасность своей дочери. Она хотела помочь, но ее воспитали и промыли мозги, заставив поверить, что так будет правильно.

Что касается Питера, то он просто стоял и смотрел на нижнее белье дочери, застыв и не в силах вымолвить и слово. Его глаз начал дергаться, рука, которой он бил девушку, начала трястись от ярости. В доме была тишина, слышались лишь всхлипывания Мэгги. Много лет назад она поклялась никогда больше не доставлять старику удовольствия видеть, как она плачет, но сейчас все было иначе.

- Ты маленькая мерзкая шлюха, - пробормотал Питер себе под нос.

Он взял в руки большую Библию в твердом переплете, ту самую, которую он держал на столике у входной двери. Его губы скривились, и казалось, что он вот-вот заплачет.

- Мне жаль, девочка, но такова воля Божья.

Питер полностью потерял контроль над собой. Он использовал эту большую тяжелую книгу, чтобы бить свою дочь. Каждый жестокий удар по лицу приводил к брызгам крови. Она выплюнула сломанные зубы, а затем раздался громкий треск. Это ломалась ее челюсть. Венди упала на колени и молча смотрела, как ее муж избивает до полусмерти ее единственного ребенка. Наконец все закончилось, когда Мэгги рухнула, словно мешок с картошкой.

- Вставай, девочка, - лицо и грудь Питера были залиты кровью, а в глазах этого человека горело адское пламя. - Я сказал, вставай!

Она не пошевелилась, и никогда больше не пошевелится. Библия упала на землю с громким стуком. Питер упал на колени, глядя на свою девочку. Он не мог поверить, в то, что сделала с Мэгги. И ее лицо. Он бил по нему до тех пор, пока оно не стало похоже на мясной фарш.