Глава 5

– Их женщины одеваются как шлюхи, ведут себя как шлюхи. Они специально унижают своих мужчин. Я не виноват в этой драке, – оправдывался молодой таджик, по лицу которого текла кровь из рассечённой брови, которую он пытался остановить, прижимая носовой платок.

Фархат жил в трехкомнатной квартире с пятью другими бойцами, которые приехали в город раньше его.

– Эта тварь меня специально дразнила. А когда поняла, что она меня совсем не интересует, сказала своему парень, что я назвал ее проституткой… – никак не мог успокоиться потерпевший, мешая своему земляку зашивать рану. – Я вообще ничего не говорил… Их целая толпа… и все пьяные… Я пытался их успокоить, но они решили, что я их боюсь и напали…

– Помолчи пять минут! – строго произнёс зашедший в комнату старший их группы со странным для таджика именем Вилен, которым его назвали родители в честь Владимира Ильича Ленина, но которого все звали Бригадиром. – Дай ему зашить. Кто вообще тебе разрешил туда идти?

– Да я на минутку… только посмотреть, как там внутри… – парень испуганно посмотрел сначала на старшего, а потом на Фархата, который сидел за столом с ноутбуком и, казалось, не обращал внимания на происходящее.

Из квартиры без разрешения старшего выходить было запрещено. А уж тем более заходить в бары и другие подобные заведения. Они должны были изображать обычных бедных строителей‑гастарбайтеров и не привлекать лишнего внимания.

– Мы здесь как в тюрьме, – не успокаивался молодой парень. – Могу я хоть воздухом подышать? Посмотреть, как здесь люди живут?

– Я тебе скажу, как они живут. Цель их жизни – выделиться. Дорогими вещами, развратом и пошлостью. Правильному мусульманину не нужна такая популярность. Если тебе захочется выделиться – выделись добрыми делами, угодными Аллаху и тебе воздастся.

– А если ничего не будет? – тихо процедил парень.

– Чего не будет? – переспросил его Бригадир.

– Ну, если после смерти ничего не будет?

Фархат захлопнул ноутбук и вышел из комнаты, пригласив с собой Бригадира.

– Этого надо заменить, – тихо, но твердо сказал он. – Если кто-нибудь написал заявление в полицию, то его будут искать. Это очень плохо. Поэтому начнём наше дело раньше.

– Когда? – спросил  Вилен.

– На днях, – уклончиво ответил Фархат. – А этого убери немедленно.

Через час к дому, в котором они жили, подъехала машина. Пострадавшему парню сказали, что его на время перевезут в другое место, там распорядок будет посвободнее.

Фархат был хорошим солдатом, и выполнение приказа было для него не просто главным принципом, а давно уже стало основным смыслом его жизни. Он прекрасно понимал, что вечером этого парня уже не будет в живых. Его тело отвезут туда, где его никто не найдет. Для родных он будет пропавшим без вести. Но сомнений в правильности своих действий у него не было. Больше того, он считал это естественным.

Этот человек нарушил не только воинскую дисциплину. Он нарушил правила, которые являются основой жизненных ценностей для мусульман: пришёл в местный бар, который для нормальных правоверных, по сути, является притоном, куда люди ходят лишь ради пьянства и разврата. Посещение такого места само по себе неприемлемо для верующего человека. Поэтому наказание вполне заслуженное.

Фархат не был фанатиком. Но он верил, что в священных для каждого мусульманина книгах изложен многовековой опыт умнейших людей. И следование их заветам сильно упрощает для простого человека выбор пути. Есть много проспектов и тропинок, но не все они ведут к праведной жизни. Часто красивые удобные мощённые ровные дороги ведут в Джаханнам.

Хотя иногда он сомневался – есть ли вообще у человека выбор. Ведь все в руках Аллаха от рождения до смерти. Поэтому он не мог судить этого бойца, но мог его наказать, чтобы у других не было соблазнов. Ничто не должно мешать выполнению приказа.

Глава 6

В субботу рано утром Алексея разбудил телефонный звонок.

– Я тебе обещал роскошный банкет – а я всегда выполняю свои обещания, – услышал он спросонья бодрый голос своего бывшего однокурсника.

– Гена, сейчас девять утра! Какой к чёрту банкет? Я еще сплю.

– Кто рано встаёт… – начал пословицу Гена, но вдруг сменил тон с жизнерадостного на умоляющий. – Лёшенька, я со своей мегерой поругался, мне так паршиво… Давай встретимся? Выпьем, поболтаем…

Алексей сразу догадался, что приятель вчера хорошо погулял, сегодня уже опохмелился и теперь ищет, кому бы излить душу. Слушать пьяные разговоры, представляющие смесь из слезливых жалоб и пустой похвальбы, в свой заслуженный выходной совсем не хотелось, но было одно обстоятельство, из‑за которого он не мог отказать.

Лёша знал, что после публикации материалов, жизнь изменится, и не только у него самого. Скорее всего, Гену это коснется в первую очередь. Минимум – ему придётся сильно ограничить свои расходы. А если соответствующие органы начнут расследование, то и, возможно, поиметь более серьёзные проблемы.

Об этом Лёша думал постоянно. Если он достигнет своей цели, то так или иначе пострадает много людей. Да, они жулики, но Лёше все‑равно было не по себе. Неприятное чувство вины перед ними постоянно напоминало о последствиях его разоблачений. Поэтому он глубоко вздохнул и пообещал Гене, что через полчаса будет готов к выходу из дома.

Местом для банкета Гена выбрал сауну. «Надо хорошенько пропариться и отмокнуть, чтобы вся дрянь вышла, – объяснил он свой выбор. – Стол мы организуем получше, чем в ресторане. И ещё у нас будет шикарный десерт… Но это сюрприз!»

За Алексеем он заехал на своей машине, хотя перегар от него шёл такой, что не спасали ни жвачки, ни дорогой парфюм.

К их приезду стол в сауне был уже накрыт. И действительно, выглядел он очень заманчиво: несколько видов пива, обещанные раки и креветки, холодные мясные и рыбные закуски.

– По кружечке и в парную. Я обещал тебе, что всё будет красиво, а я никогда не обманываю, – к Геннадию вернулось обычное зазнайство. – Давай к столу. Ты, наверное, не часто так завтракаешь. Но самое интересное ещё впереди.

Лёша давно привык к самовлюбленности и чрезмерной хвастливости приятеля, поэтому не обращал на это внимания. А пиво он любил, и поэтому с удовольствием налил себе полную кружку и почти сразу выпил, прищурившись от удовольствия. Закусывать не стал и, сбросив одежду, быстро нырнул в парилку. Гене, которому больше хотел посидеть за столом и поболтать, пришлось идти за ним.

– Вот это настоящая жизнь, – произнёс он вдруг охрипшим голосом, примостившись на деревянной ступеньке в самом низу парной. – Хорошо живётся, если денежка ведётся.

Лёша лежал на самой верхней полке. Пиво и жар расслабили тело и голову. Только сейчас он понял, в каком напряжении жил последние дни.

«Может быть, действительно, сжечь все бумаги, удалить все файлы на компе и забыть обо всём? – подумал он. – Пойти работать к Генке. Деньги появятся. Тогда можно будет и жениться. И Настя не будет против…»

– А что бы ты делал, если бы у тебя не было денег? – спросил Алексей приятеля.

– Я бы сделал всё возможное, чтобы они у меня появились, – усмехнулся Гена.

– Что значит «всё возможное»?

– Ты о чём? – Геннадий поднял голову кверху, чтобы взглянуть на Алексея. – Ну, свою суку‑жену ради денег я бы грохнул без всяких колебаний, если ты об этом, – рассмеялся он, чтобы смягчить свои слова. – Только толку от этого никакого: все деньги‑то через неё идут…

– Неужели тебе никогда не хотелось изменить свою жизнь? – спросил Алексей, привстав с полки. – Да и вообще… посмотри, что вокруг творится… всё надо менять…

– Что менять? – закрывая ладонями лицо от жара, поинтересовался Гена. – Людей других завести? По‑другому же не получится. Сколько революций не устраивай – все вернётся туда, от чего ушли. Эволюцию революциями не ускоришь… Ребеночка надо вынашивать девять месяцев. Моисей народ 40 лет водил. А нации и народы вообще столетиями формируются…