На стоянке перед крыльцом, во дворе ведущим в парк, стояла небольшая машинка, похоже на те, который используют для перемещения по полю для гольфа. Около машины, в ожидании, стоял водитель с пледами в руках.

– Добро пожаловать, – произнёс водитель, с кавказским акцентом, и указал на задние места машины, которые располагались так, что сидящий в них человек, двигался спиной вперёд. Соня посмотрела на свою короткую юбку. Усмехнулась, но смело подошла к машине и попыталась сесть на сидение. С помощью Данилы, она взобралась на место. Данила уселся рядом. Водитель накрыл их ноги пледами, и попросил держаться за поручни. Машина плавно и бесшумно двинулась с места. Данила с удовольствием наблюдал, как здание гостиницы медленно отдалялось от них. Деревья, красуясь молодой весенней зеленью, караулом вставали вдоль обочины дороги. Камешки шумели под колёсами, мелкий дождь бил по тканевой крыше машины. Вдруг из-за дерева вылез еж и не торопясь начал переходить дорогу, к лапке прилип фантик, и ежик поблескивал золотинкой, переставляя ею.

– Смотри, какой ёжик?

– Ага, прям терминатор, – ответила Соня, её голос предательски дрогнул.

– Замёрзла? – Данила ощутил, что Соню бьет мелкая дрожь.

– Да, – поежившись, произнесла Соня. – В машине было тепло. И вырядилась еще.

– Позволь, – произнёс Данила, и, не дожидаясь ответа, снял со своих колен плед и накинул его на её плечи, обнял девушку.

– Так лучше, – довольно произнесла она и плотнее подсела к нему.

      Они ехали минут семь. Машинка неторопливо двигалась по ухоженной аллее. Дождь прекратился. Местами, прорывая лоскуты тумана, выглядывало солнце. Людей не было. Здание гостиницы превратилось в небольшой прямоугольник вдалеке. Чем ближе они приближались к реке, тем становилось прохладнее.

– А мы можем отказаться от прогулки и, скажем, перенести всё на тёплый день? – спросил Данила. – А то, я боюсь, мы замёрзнем не доехав.

– Не волнуйтесь, – вмешался в разговор водитель. – Беседки отапливаются, всё уже готово к вашему прибытию. Мы уже почти приехали.

– Он прав, – поддержала водителя Соня. – Мы с мамой как-то зимой здесь отдыхали. Беседки очень тёплые, не смотря на стеклянные стены.

      Данила не поверил, но когда вошёл в беседку через большую стеклянную дверь, то понял, что зря. Внутри было сухо и уютно. Беседка представляла собой шестиугольное строение, в котором три стены были полностью стеклянными дверьми. Они выходили на реку и, скорее всего, в хорошую погоду могли открываться нараспашку. Внутри стоял небольшой камин, в котором потрескивали поленья. Каждую стеклянную стену обрамляли плотные шторы. Данила подумал, что и в солнечную погоду здесь можно сделать полумрак. Два больших дивана стояли друг напротив друга, их разделял низкий стол с уже сервированным завтраком. Имелась дверь, заглянув в которую, Данила обнаружил за ней унитаз, раковину и небольшую душевую кабину. На полу основного зала был уложен паркет из натурального дерева. На стойках между дверьми горели светильники. Соня, по-хозяйски, распахнула все шторы, открыв вид на хмурую реку, но из сухого теплого помещения, погода уже не казалась такой унылой.

– Телефон на стене, вот здесь, – водитель говорил с акцентом. – Звонить просто, поднимаете трубку и вам ответят. Обед запланирован на два часа дня. Как позавтракаете, позвоните, приедут, уберут. Дополнительные напитки, вот здесь, – и он показал на неприметный шкаф, стоящий в затемнённом углу, Данила его сразу не приметил. – Вот, вроде и всё. Приятного времени, – водитель, закончив с рекомендациями, удалился, оставив молодых наедине.

– Привет, – сказала девушка, подошла к Даниле и поцеловала его. На высоких каблуках она была практически одного с ним роста. Данила ответил на её поцелуй, взяв её руки в свои. Он впился в её нежные губы, помада придала поцелую свой вкус, но девушка игриво отстранилась.

– Я тороплюсь? – произнёс он, не желая останавливаться.

– Нет. Кушать хочется, страсть, – она чмокнула его, и пошла в уборную, посматривая на него через плечо.

      Завтрак был прост и шикарен одновременно. Данила был поражён, насколько незначительные мелочи придавали общей картине стола полноту и глубину. Корзинка с тремя видами хлеба. Тарелка с шариками масла. Тарелка сыра, политого мёдом. Две чашки с кашей, накрытые крышками, из отверстий в которых поднимался пар. Креманки со свежей клубникой. Чайник с кофе, источающий вкусный аромат. Небольшой кувшин с горячим молоком. Душистые тостеры. Кружевные салфетки под каждой тарелкой.

      Они накинулись на еду. Временами мыча от удовольствия, и хваля организаторов. Данила смотрел на Соню умиляясь. При каждом укусе чего-либо, у неё что-то да падало на стол. Крошка хлеба, кусочек масла, капля мёда. Это могло показаться неряшеством, но у Сони это получалось так забавно, что даже веселило. А девушка ела и только вздыхала, то и дело что-то поднимая или стирая со стола.

– Что ты ржёшь? – спросила Соня, наконец уловив его взгляд.

– Забавная ты? – улыбаясь, ответил Данила, и протянув руку, снял крошку с уголка её рта.

– Мне надо что-то с этим сделать?

– Нет, – отрезал Данила. – Мне нравится. Будь собой.

– Славно, а то я уже подумала, что ты зануда, – она улыбнулась, но с куска хлеба капля мёда, в очередной раз, упала на стол. – Блин!

      Пока они завтракали, на улице распогодилось. Тучи утащило вдаль, на небе принялось хозяйничать солнце. Яркие лучи, сначала пугливо, затем по-хозяйски, принялись заливать светом всю беседку. Стало душно.

– Пойдём, пройдёмся, – предложила Соня.

– Растрястись? Пойдём. А не замёрзнешь?

– А мы плед возьмём?

– Хорошая мысль!

– Только надо звякнуть, чтоб убрали за нами.

      Плед не понадобился. На улице было очень тепло. Солнце прогнало туман, облило красками лес. Листья засветились зеленью. Река заблестела золотистыми волнами. Выйдя из беседки, они пошли к реке. Оказавшись на небольшом пирсе, они встали и огляделись по сторонам.

– Часто бываешь здесь? – поинтересовался Данила.

– Неа, с родителями здесь была, наверно, год назад. Даже нет, с мамой прошлой зимой. А так, больше по работе.

– Тебя здесь знают.

– Еще бы. Софью Павловну знают везде, где можно хорошо и богато отдохнуть. Семёныч очень это дело любит. Только у меня с ним уговор. Я организовываю, но в самом процессе не участвую.

– Я помню. Ты говорила, – улыбаясь, произнёс Данила. – А здесь красиво.

– Очень красиво, – поддержала его Соня, а затем неожиданно обмолвила: – Обними меня.

      Данила обнял девушку со спины, и они простояли на пирсе, смотря каждый в свою сторону. Временами кто-то заострял внимание на чём-то вдалеке, и они обсуждали этот предмет. Река в этой части была широкой, метров двести. В километре на противоположном берегу стояла церквушка, её белые стены четко выделялись на фоне леса. С другой стороны, реку пересекал железнодорожный мост, но он был так далёк, что казался игрушечным. Лес на берегу шумел под напором легкого ветра, река мелкими волнами билась об пирс.

– Пошли, – освободившись из объятий Данилы, произнесла Соня. – Я хочу пройтись.

      Чем дальше они отходили от реки, тем лес становился тише. Он шумел, но только верхушками деревьев. Лес ожил, птицы пели свои песни. По веткам изредка скакали белки. Над дорожкой поднимался пар. Около здания гостиницы угадывались фигурки людей. Приезжали ежедневные посетители.

– Скоро здесь будет людно, – прокомментировала Соня. – Погода для пикника и прогулок в хорошей компании.

      Девушка прижалась к парню. Он обнял её за талию, и они медленно прогуливались по уютным дорожкам парка. Когда начали встречаться люди, пара направилась обратно к беседке. Темы для разговоров менялись сами собой, и казалось, что они никогда не закончатся.

– Чем занимаются твои родители? – спросила Соня.

– У меня нет родителей.

– Как это? – быстро среагировала девушка, на слова Данилы.