А вот неправда ваша!
Хорошо и качественно заточить нож, так, чтобы его не загубить – это целое искусство. А косы?
Серпы, ножницы, топоры…
Все перечислить суток не хватит! И виды заточек!
Прямой односторонний спуск, обоюдосторонний, бритвенный…
Заточка, доводка, полировка – неумеха просто изуродует хорошую вещь. А ведь железо денег стоит. Так что…
Несколько раз Ганц пользовался этим обликом. Когда требовалось задержаться где-либо дня на два, на три… меньше никогда не получалось.
Попробовать сейчас?
Обязательно!
Лэйр Ганц, хотя уже не лэйр, а барон, подошел к маскировке ответственно. Приклеивать бороды – смешно! Только растить!
И волосы тоже, хотя с волосами проще. Мужчины, может, и не заметят, а бабы – те приметливые. За несколько дней любую маскировку раскусят.
Понадобилось несколько недель, чтобы достигнуть нужной степени оволосения и неухоженности. А потом Ганц отправился на разведку.
***
Вот и охотничий домик Леруа.
Ганц позвенел колокольчиком, который был прицеплен к его тележке. Звенеть пришлось недолго.
– А ну прочь, бродяга! Собак спущу!
– Не надо, добрый господин!!! – захныкал лэйр Ганц. Вполне убедительно, кстати! Барон там, доверенный, а собакам – все равно. И зубы у их острые! – Пожалуйста… я с дороги, наверное сбился! Шел в Шерваль, а попал не туда…
– Шерваль?
Ворота, конечно, не открылись. Маленькая калитка привратника.
И первым из калитки показался заряженный арбалет. А потом и человек к нему прилагающийся.
Невысокий плотный мужчина лет пятидесяти, крепкий, как сыромятный ремень. Не жилистый, а скорее, мясистый. Но не жирный. Просто ширококостный, приземистый – и явно опасный противник. Ганц оценил, как он двигается, как смотрит – лучше не связываться.
– Точильщик? Вот как?
– Да, господин. В Шервале, вроде как, спрос есть…
Мужчина еще чуточку смягчился.
Действительно заплутать было несложно. Небольшой городишко Шерваль был неподалеку, в паре дней пути. А лес – он лес и есть. Свернуть с дороги – чего уж проще?
– Шерваль отсюда днях в трех. Ты слегка ошибся…
Ганцу даже изображать расстройство не пришлось – представил, как его сейчас развернут, и выгонят. И топай на своих двоих… сюда он так и пришел – ножками. И пыль, и грязь на нем были самыми, что ни на есть натуральными…
– Ладно уж… Заходи. Переночуешь у нас, наточишь, что скажу, а я тебя накормлю.
– Чай, моя работа дороже одной кормежки стоит!
– Еще и ночлег.
– И под открытым небом переночую, не благородный, – покочевряжился Ганц. – Не в первый раз.
Сторож усмехнулся.
– Ладно. Два медяка.
– Пять.
– Три.
– Четыре – и по рукам.
– Хорошо. Точишь все, что скажу, а потом отправишься восвояси.
– И ночлег с ужином.
– И даже завтраком, если хорошо работать будешь.
Ганц закивал и рассыпался в уверениях.
Хорошо!?
Просто замечательно! И чудесно! И…
Вы не разочаруетесь, господин!
***
Работы действительно оказалось много. Ножи, клинки, наконечники для стрел и копий…
Ганц трудился, как заведенный. И взгляд сторожа становился более приветливым, а его супруга, миловидная пухленькая женщина лет тридцати, суетилась у плиты. И тоже смотрела на гостя благожелательно.
Ганц первым делом предложил наточить весь кухонный инвентарь. Мол – и ему проверка, и госпоже помощь…
Потихоньку и разговор завязался.
Ганц расспрашивал о хозяевах дома, но – так. Между делом.
Часто ли приезжают, не застанут ли его здесь?
А то ведь и выгонят… это-то хорошо, а то и затравить собаками могут!
Не могут? Господа хорошие?
Ага, как же!
Сколько он на свете прожил, а только хороших господ не видел! Все они одним медом мазаны! Все одинаковы! Все они быдло плетью гоняют…
Слово за слово….
Ганц не расспрашивал впрямую, но быстро выяснилось, что старый господин строг. Вот он может и собаками. Наследник его, Антонель, здесь вообще не появляется, не по нраву ему охота.
Средний?
Вот Майкелу охота нравится.
Не всякая, конечно, но птицу он бьет с удовольствием. И на крупного зверя ходит. А вот мелочь вроде лис, зайцев… это ему не нравится. Несерьезно!
Младший?
Тоже бывает, наезжает. Вот он – копия отца. И охоту любит, и ему все равно, кого стрелять. И браконьеров гоняет нещадно. А о том годе приказал одного даже собаками затравить.
Да, есть здесь небольшая псарня. Большинство собак возят вслед за лордом, он к этому серьезно относится, сам их случает, сам отбирает лучших, но пара десятков псов живут при охотничьем домике постоянно.
Так вот, Стуан браконьера собаками и затравил.
Потом оправдывался, мол, не понял… отец на него и не ругался сильно. В своем праве, как-никак…
Ганц закивал, демонстрируя понимание. А внутренне усмехнулся.
В своем праве, ага!
Официально Леруа должен был задержать браконьера и представить суду. Окружному. А там уж – или штраф, или высылка, или, в самых тяжелых случаях, отрубание пальцев. Это если сильно провинился. То есть – убил оленя или кабана. Не кролика, кабана!
А вот повесить или изувечить человека – такого права у Леруа не было.
Мог выпороть, мог оштрафовать…
Не убивать.
Узнай об этом Эдоард… или Ричард… ладно! Наказания не было бы. Но фактик в папочку положат! До будущих времен. Потому как тоже, по сути, браконьерство. Королевский же подданный?
Вот и нечего тут… браконьерить!
Так, слово за слово…
Браконьеры, крестьяне, там и до девушек разговор дошел. Тут же поблизости есть деревня?
Есть, не то, чтобы поблизости, день пути… можешь и туда завернуть, оттуда уже в Шерваль отправишься. Дорогу покажем.
Ганц поблагодарил.
Да, прислуга из той деревни. С собой господа людей возить не любят – ни к чему. Разве что с десяток самых доверенных. Но обычно сюда нанимают деревенских.
Сготовить – Тара может. Кухарка она отличная.
Несколько горничных нанять – запросто. Да тут не столько и горничные… дамы-то на охоту не ездят, только господа, а им корсеты шнуровать не требуется. Постель взбить – дело другое.
Несколько слуг – мужчин – господин с собой привозит. И то не всегда.
А Кнуш и Тара живут здесь круглый год! Разве плохо?
Сами себе хозяева, считай, большую часть года. Господин голубя за пару дней присылает, они и стараются, блеск наводят! Людей из деревни зовут… им господин доверяет!
Он здесь и месяц с молодой женой провести решил!
Ганц цинично подумал, что медовый месяц попросту пересекся с сезоном охоты. А в силу возраста Антуану Леруа охота была куда как интереснее любовных утех.
Что ж зря год терять?
И Ганц принялся аккуратно прощупывать почву дальше.
Повосхищался, конечно. Расспросил, красивая ли госпожа? Получил ответ, что очень, а еще она принцесса…
Восхищению предела не было.
Настоящая принцесса! Вот бы посмотреть! Ну хоть одним глазочком!
Ганцу погрозили пальцем. Мол – перебьешься Не для быдла тут!
Ганц только вздохнул. А когда узнал, что на втором этаже есть портрет, чуть на колени не встал. Неуж нельзя показать?
Он и сапоги снимет, чтобы грязь не натрясти! И никуда-никуда!
Но принцесса ж!
Никогда не видел! А вдруг и не увидит?
Лавери?
Так принцессы по улицам не ездят! И доступа к ним особо нет…
Умолял он так, что Тара смилостивилась. И покосилась на мужа.
– Кнуш, а может покажем?
Кнуш потянул паузу, погрозил жене пальцем, но портрет показать разрешил.
***
Ничего нового Ганц не увидел.
Анжелина ему нравилась намного больше Джолиэтт. Счастливая женщина всегда красивее той, что несчастна. У нее и улыбка, и глаза светятся, и голос звонче…
Внешность?
А вот это мужчины и вообще не всегда замечают, равно, как и одежду. Беспорядок подметят, а если все в порядке – то и не подумают ничего. Женщина – и женщина…
