— Итак. Как бы я поступил на месте расчетливого циника? Зачем посылать группу бойцов, чтобы забрать других бойцов, которые выполнили задание, потом уничтожать все следы операции. А потом еще выжившим выплачивать нехилый гонорар… не лучше ли просто уничтожить корабль со всем его содержимым, а боевики внутри просто выполнят отвлекающий маневр. Ну, а потом, уж извините, назовем улицу в честь погибших.

Так я рассуждал, пытаясь определить точку «стыковки», точнее точку «расстрела». И я ее нашел. Однако сейчас необходимо точно выявить всех врагов внутри.

В это время навстречу мне по коридору двигались два члена экспедиции, один жаловался на нерасторопность своего ассистента:

— Ну и достался мне помощничек! Черепаха быстрее двигается, мы так до старта не успеем установить оборудование.

— А сколько осталось до старта? — спросил я.

— Примерно два часа четырнадцать с половиной минут! — рассержено ответил тот.

Я тут же сделал вывод, что он явно не землянин, наш бы ответил: «Часа через два» или что-либо в этом духе. Таким образом, я протестировал всех членов экспедиции, включая экипаж и командира. Слава Богу, их было не так много: командир, помощник, четыре сменных пилота, два охранника, два медика и два официальных уполномоченных представителя от каждой из планет. Остальные были специалистами по разным областям наук. Конечно, четверо из них, плюс два охранника — были моими бойцами. Ну, и я с Энитом.

Провоцируя, специальным образом подобранные, беседы и наблюдая за реакцией собеседников, а также прослеживая их поведение в различных ситуациях, я в первый же день выявил почти всех возможных противников. Кстати, почти любого амильянина можно было определить по ругательству «чиет».

Оставался еще один день до решающего момента моей миссии. А так, как связь была только центральная, то координировать любые действия возможно было только через нее или при непосредственном контакте. Исходя из этого, я решил, что наши противники предпочтут находиться в непосредственной близости друг от друга. Так и есть! Все каюты и рабочие отсеки тех, кого я заподозрил в принадлежности к амильянам, были рядом.

На следующий день полета, ориентируясь на пунктуальность Амильян и приверженность их к точным расчетам, ровно в 12–00 по бортовому времени, я приказал Эниту разлить жидкость из контейнера со спиртом. Как раз в том месте Виктории, где располагались отсеки и каюты отдыха всех выявленных мною предполагаемых участников нападения.

Стараясь мыслить как они, я определил время нападения на «Викторию» снаружи. Это получалось 13 часов 45 минут по бортовому. То есть, как они полагали, начав нападение в 12–15, управятся за полчаса. Но в начале атаки они должны убить капитана и уничтожить центральную связь. В 12–45 вся команда должна быть уже мертва и оставшееся время уйдет на подготовку к аннигиляции и переходу на корабль боевиков. В 14–00 от нашей «Виктории» не должно остаться и следа.

Пока Энит распространял «аромат» по территории обитания выявленных бойцов команды по нашему уничтожению, я направился к командиру корабля.

— Доброй силы, Кэп! Через пять минут ожидается захват корабля и, скорее всего, его полное уничтожение. Убедительная просьба, после того, как я выйду из рубки, заблокируй вход и никого не впускай.

— Не понял, ты вроде медик, а командир корабля я! Или я не в курсе?

— Ты прав, капитан, но я не только медик и ситуация такова, что требует быстрых действий!

Я включил личный код на браслете и показал ему, он кивнул головой, в знак согласия. Мой личный код давал право принимать любые решения и отдавать команды. Кроме того, личный код такого уровня мог открыть только живой его обладатель, так был устроен браслет. Я продолжил:

— Когда я вернусь к рубке… если вернусь, я опять включу браслет, и только тогда ты откроешь. И мы вместе решим, что делать дальше.

Я побежал к каютам сектора, занятого нашими будущими карателями. И вот, настал час «X», который был так тщательно ими просчитан. Ровно в 12–00 они, все как один, вышли из своих кают с приготовленным к бою оружием. Они не собирались нас захватывать, их АРУ (аннигиляторы локального, ручного управления) были настроены на полную ликвидацию всех живых организмов.

Но, оказавшись в коридоре, он попали под воздействие ядовитого для них газа. По крайней мере, они так решили, это же не был тот самый газ, но по запаху очень похожий. Бедолаги судорожно дергались, пытаясь надеть электронные защитные очки, которых как раз и не было, поскольку они являлись еще и индивидуальным средством связи. А на защитные маски они поскупились. Вот она, обратная сторона их педантичности в расчетах и невероятной меркантильности. Все было аккуратно рассчитано до секунд, кроме случайности, этого понятия в их менталитете просто не существовало.

— Чиет мидор! Чиет мидор! — неслись истошные вопли из перекошенных злобой посиневших губ.

Бой закончился, в общем-то, толком и не начавшись. Мои ребята быстро их обезоружили и заперли в одной из кают. Однако, как оказалось, я не смог всего предвидеть. Я выявил всех, кто имеет непосредственное отношение к Амилье, но никак не предполагал, что среди своих найдутся-таки предатели. Слишком мало было времени для этого.

Краем глаза я увидел быстро приближающегося вооруженного члена команды. От первого выстрела я успел увернуться, тут же кинулся к нему, в надежде опередить его дальнейшие действия. От второго выстрела, однако, увернуться не удалось. Я упал на пол и увидел расползавшуюся лужу крови. А в полуметре от меня Энит выбил АРУ из рук стрелявшего и залепил ему сокрушительный удар в голову.

— Классная подготовка у этого каторжанина… — это были последние мои мысли. Потом наступила тьма.

Другая форма жизни

Темнота сменилась светом, сознание постепенно возвращалось в мое тело, наполняя его смыслом и обрывками воспоминаний. Когда я очнулся, обнаружил на себе внимательный взгляд Энита. Мы находились в светлом помещении в окружении медицинского оборудования. Только это был не наш медицинский отсек, не тот масштаб.

— Эл, мы в военном госпитале на Амилье. Не волнуйся, мы выполнили нашу миссию. С Земли к нам направляется боевой межпланетный фрегат «Центурион» с дипломатами и следователями на борту.

— А как же бандюки, что должны были распылить «Викторию»? Эх, я ведь должен был вернуться к капитану и решить с ним, как поменять курс. Уйти от точки, где они нас ожидают, продолжив курс на Амилью или вернуться на Землю.

— Да, Фейт, оказался предателем, он чуть не убил тебя. Он бы и сделал это, но я оказался более убедителен в рукопашном поединке с ним. Он уже не будет себя так безобразно вести. Ты был жив, но вне сознания. Тогда я остановил кровотечение и дотащил тебя до капитанской рубки, и ты показал свой код. А говорил с капитаном я.

— Что-то я не пойму… остановил кровь, вырубил хорошо подготовленного вооруженного боевика, нет, ты совсем не тот, за кого я тебя принимал. Давай рассказывай.

— Меня зовут Константин на самом деле…

— Ну и что, меня тоже не Эл, а Александр зовут. Такие правила. Но извини, ты точно не беглый каторжанин. У меня такое чувство, что я был использован нашим руководством «в темную».

— Это, скорее всего, не их вина. Я действительно был каторжником на Колмане. И весь наш побег реально произошел, именно так, как я тебе его и описывал. Знаешь, когда тебя живого выкидывают в открытый космос, это страшнее любого ужаса, когда либо, испытанного человеком или другим живым существом. Мне показалось, я умер еще до того, как это произошло. Однако внезапно, появилось ощущение полной безопасности и причастности к чему-то невероятно большому. Я понял, что жив, что вернулся на корабль и меня никто тут не видит.

— То есть, тебя спасли?

— Мне никто ничего не говорил, и не было никаких внятных мыслей. Были чувства. Я понимал, что соприкоснулся с совершенно иной формой жизни, я это просто чувствовал. Она меня и спасла, эта неведомая для нас жизнь.