— Вы ведь не расскажите мне, что вчера произошло?

— Это будет излишне. — Мастер сложил ладони вместе. — У вас остались еще вопросы?

Я опустила голову, вглядываясь в глянцевую поверхность стола. Из нее, из размытой карамели, смотрело в ответ мое отражение, словно подтверждая, что все получится очень хреново, но отступать некуда. Покачав головой, вытащила тетрадку. Раскрыла ее посередине и положила на сгиб ручку.

— Дофига, мастер Хат — Тэм. Начнем с главного. Мне все еще позволен кофе?

Мужчина вздернул тонкие брови. Но удивление не долго красило его лицо.

— Ива, будьте любезны. — Сделал он жест девушке.

Через десять минут передо мной стоял кофейник, сливки, сахар и корица. Даже вазочка с тремя гиацинтами нашла место на стоике.

Я обхватила горячую кружку, вдохнула приятный запах. Вот, чего мне безумно не хватало все это время. Каждый божий день, если честно.

— Мой меч, — наконец произнесла, пока мастер молчаливо ждал.

— Тот, с которым вы так отважно ворвались в жизнь господина ле Мералля?

— Он мне нужен.

— Не похоже на вопрос, — заметил собеседник. — Вы принадлежите к какому — то воинственному клану?

Можно ли так назвать Избранных?

Я сделала большой глоток обжигающего напитка.

— Меч — важная часть моего культурного наследия.

— Уж не надеетесь ли вы совершить какую — нибудь глупость во время церемонии?

Не какую — нибудь, а одну конкретную.

— Себя я им никак не зарежу, а охрана, насколько помнится, у вас реагирует молниеносно.

Мастер кивнул, принимая замечания. Впрочем, он не подозревал, что в тот раз намерения кого — то ранить у меня не было.

— Я проверял меч на особые свойства. — Внезапно заявил он. К кофейнику мужчина не прикоснулся. — И господин ле Мералль исследовал его.

Этого я не знала.

— О как.

— Никаких признаков заклинаний или инородной магии.

Конечно никаких. Божественный формат на то и рассчитан, чтобы его нельзя было распознать.

— Обычный сплав металлов, — продолжил мастер, пока я силилась скрыть особую важность своего желания. — Лезвие хорошо заточено, но есть несколько зазубрен. Единственное, что меня смущает, — прижал он кончики сложенных пальцев к губам, — свидетели инцидента с неизвестной волшбой уверяют, что видели, как вы этим мечом разрезали заклинание.

Угу, а еще один раз кокон с лэйтарской магией чуть не разбила.

Я расправила плечи, несмотря на овладевшее мной напряжение и вновь сделала глоток. Меч — единственное, что может меня спасти.

— Я посоветуюсь с господином ле Мераллем, — наконец ответил мастер Хат — Тэм, оставляя себе пространство для маневра.

Я сжала кружку сильнее.

Если Рэйн откажет, придется выкрадывать меч из хранилища и тащить его под юбкой.

— Могу я еще как — то облегчить вашу душу, госпожа Анна? Вы можете поделиться своими чувствами и страхами, чем угодно.

Где же ты был раньше, слушатель?

С первого дня в поместье я была уверена, что лысый мужик в балахоне предан роду ле Мералль. Наверное, легкое сходство с Клодом заставляло видеть в мастере жесткого, но верного хранителя. Теперь же появились сомнения. Не в том, что мастер хочет причинить вред Рэйну, а в том, какие именно события он считает благоприятными для благородной семьи.

— Я бы лучше послушала о вас.

— Обо мне?

— Да. Вы храните род ле Мералль потому, что он следует методу Айрэма или для вас важно величие рода?

Хат-Тэм раздвинул губы в пустой улыбке.

— Вы спрашиваете, кому я верен? Методу Айрэма или господину ле Мералль? В моем случае, верность одному неотлична от верности другому. Вы посещали семейную галерею? Род ле Мералль ведется от Айрэма. Он был великим магом и исследователем. И созданный метод испытал первым делом на себе.

У меня глаза на лоб полезли.

Я плеснула еще кофе в кружку, и спросила, надеясь, что голос не дрожит.

— А портрет Георджиана можно найти в семейные галереи рода ле Шан?

— Нет, что вы, — усмехнулся мастер. — Я с уважением отношусь к альтернативным методам, но Георджиан не был ученым. Не любил сохранять свои лики. Он был архитектором, нашедшим взаимосвязь между своей работой и теорией магии. До того, как возвыситься на магической арене он занимался проектированием городов. Без сомнений он был гениален. Слишком гениален, чтобы мастера без его присмотра могли следовать запутанным схемам. У Георджиана не осталось наследников.

— Он пропал четыреста лет назад, и его место занял Айрэм. — Резюмировала я. — Так ведь. Он неожиданно пропал. И поскольку без него защитить устоявшийся метод было некому, Айрэм легко сверг устоявшуюся систему.

— Я бы выразился иначе, но в целом, все так.

Проклятье. Все это время я думала не о том и искала не там. Вот так просто проморгала очевидную вещь.

Я бросила взгляд на схемы в своей тетрадке. Одно единственно слово давало ответ на каждый из выведенных вопросов. Все было настолько очевидно, что я не могла понять, как не сообразила сразу, что происходит.

— И у такого харизматичного парня не осталось ни внебрачного сына, ни приемной кошки. — Пробормотала я. — Чудеса. Вы ведь знаете, что скоро все изменится? Рэйн не видит, но вы уже поняли. Поэтому не желаете лишний раз разжигать конфликт с георджианцами и с ле Шан.

Умиротворенное лицо мастера Хат-Тэма превратилось в белую застывшую маску.

Я поставила кружку на поднос, поднялась, оправила юбку.

— Спасибо за приятную беседу, но уже слишком поздно. Мне пора собираться на примерку.

У самых дверей мужчина окликнул меня.

— Не забудьте письмо, — мастер поднял белый конверт. — Ваша подруга желает сопровождать вас на предстоящем мероприятии.

— 13 -

Я не в безопасности.

Эта мысль горела в голове светящимися алыми буквами, будто перед самым носом кто — то включил неоновую вывеску.

— Белый цвет — это традиционный цвет невесты. — Рассуждала Мадина, развалившись на софе с изогнутой спинкой. Ужасный малиновый цвет обивки буквально съедал гармонию приглушенных оттенков легкого платья девушки. — Последние несколько сотен лет и, конечно, преимущественно среди последователей метода Айрэма. Раньше цвет не имел значения. Все сводилось к атрибутам. — Она прервалась, чтобы стянуть из вазочки конфету. — Белый символизирует чистоту дара невесты. Черный костюм жениха олицетворяет владение всеми уровнями магии. Вроде как, если смешать все краски, то получится черный.

Выход из поместья отныне был для меня под полным запретом. Примерка платья состоялась в одной из гостиных, куда свезли десятки сундуков и коробок. По периметру расположились зеркала, а в воздухе витал аромат пудры и цветочных отдушек.

Портниха крутилась вокруг меня, то там, то там поправляя подол и выискивая способ прикрыть тот или иной синяк. Ива подыскивала украшения, способные отвлечь взгляды от гематом, с которыми не справился тональник. Мадина развлекала беседой.

Эпатажная сокурсница заменяла подружку невесты, в данном случае — сопровождающую. Она завалила письмами Рэйна и мастера Хат — Тэма, и те сдались. Соседка по парте получила приглашение. Мне в любом случае полагалась спутница. Я ожидала, что назначат Иву, но, как оказалось, будущая госпожа Мадина ле Дор была предпочтительней безродной служанки.

— Браслеты, больше браслетов. — Тараторила Ива, защелкивала их поверх запястий.

— Перчатки, — возражала портниха. Или кутюрье?

— Бинты будут выпирать.

— Гармошка на запястьях скроет неровности. Госпожа, Анна, вам как больше нравится?

В любой другой день мысль о примерке свадебного платья взбудоражила бы меня. Хотя я перестала мечтать о свадьбе и о том, что зовется «жили они долго и счастливо», белоснежный шелк, фатин, красивыми волнами ниспадающий на плечи, венчающие его изысканные самоцветы, стягивающие талию ленты, кружок металла на безымянном пальце и бесполезные для дальнейшего использования туфли, которые можно незаметно сменить на кружева балеток, заставляли сердечко учащенно биться.