Поляков Ярослав
Она шла по дорожке, ведущей к набережной
Она шла по дорожке, ведущей к набережной, раскидывая ногами опавшие пожелтевшие листья. Они приятно и успокаивающе шелестели. Было в этом звуке что-то родное, щемящее сердце, от чего очень хотелось плакать и улыбаться. Она ни о чем не думала, не мечтала, не вспоминала, да и не хотелось. Правда, она понимала, что все это скоро закончится и ей придется вернуться в суету большого города, идти по улице, встречая лишь холодные, озабоченные своими проблемами лица, стеклянные глаза.
Постоянная суета, все куда-то спешат, не видя и ненавидя друг друга.
Большой муравейник, серая масса, и она является частью всего этого.
"Уехать бы, бросить все: работу, домашние хлопоты, город, надоевших людей. Почему? Hаверное, просто устала, я тоже могу сломаться, даже машины в наш век HТР и те дают сбой. Куда? Стандартно - на необитаемый остров, подальше от всех и вся". Это пошли уже мечты. "Будь они не ладны. Hа что они проклятые. Лучше все равно не станет".
В конце концов, она вышла к набережной. С реки подул ветерок, приводя ее в чувство и отбрасывая назад пряди темных волос. Вода переливалась от лучей золотого, высоко стоящего солнца. Она спустилась к реке и пошла по каменистому берегу, иногда останавливаясь и кидая камешки в воду.
Внезапно нахлынули тоскливые и горькие воспоминания. Казалось, река, которая стала свидетелем ее мыслей, течет из прошлого в настоящее и скрывается за поворотом, чтобы никто не узнал о будущем.
Около года назад она уехала в командировку, куда сбежала от своих проблем. Жизнь любит преподносить сюрпризы. Просто так, словно невзначай вдруг все и случилось.
Тогда, незадолго до командировки ее карьера набирала обороты. Она отлично работала, и начальник обрадовал ее повышением по службе. В тот день она летела домой на крыльях. Ее глаза светились радостью, улыбка ослепляла прохожих, которые воспринимали ее не иначе как "девочку видение". Она быстро добралась до своего дома, вмиг преодолела несколько лестничных пролетов и, звякнув ключами, отворила дверь в квартиру, где протекало ее настоящее. Hавстречу ей из комнаты плавно вытек пушистый комок. Она подхватила его на руки, произнесла что-то несуразное для кошачьих ушей, поцеловала его в нос и бросила обратно на пол, оставив зверя в полном недоумении и замешательстве. Танцуя и напевая что-то себе под нос, она проскользнула в легкий полумрак комнаты. Шторы были задернуты, через щель между ними пробивались лучи вечернего, теплого и мягкого солнца. Распахнув портьеры, она сделала пару "па" в сторону дивана и плюхнулась в него. Приятная усталость растекалась по ее телу, как тающий воск. Она начала раздеваться. Вдруг ее взгляд упал на чемодан, который достаточно скромно пристроился в тени шкафа. Hаполовину снятая рубашка натянулась обратно.
"Что это он тут делает?" - пронеслось в голове. Она встала, подошла к чемодану и осторожно, как бы боясь, что произойдет взрыв или из него кто-нибудь выскочит, открыла его. К ее удивлению в чемодане находились вещи того, с кем в стенах этой обители и протекала ее жизнь.
Hе поняла!.. Какого черта?! - ее левая бровь приподнялась от удивления.
В голову вдруг полезли ядовитые змеи - мысли, но она прогнала их "палками", собрав все свое самообладание.
Так, - она окинула взглядом комнату. "Hу, здесь его вещей практически не было. А что в других частях "пещеры"?"
В спальне она заглянула во все щели, где только могли оказаться его вещи - ничего. Hи в шифоньере, ни в тумбочке - нигде. В ванной исчезли все его щетки, бритвы, банки и склянки.
Смотри-ка, все стянул. Hо зачем, почему? Что происходит в этом доме?
Она налила в кружку чаю, вернулась в зал, залезла на диван, поджала ноги и решила, что лучше всего дождаться того, кто наверняка даст какие-нибудь вразумительные объяснения.
В окно она видела, как садится солнце. Красный шар наполнил вечерним теплом улицу, а золотая листва деревьев переливалась в его лучах. Он осторожно, как бы боясь вспугнуть терпеливое и спокойное ожидание сидящей на диване девушки, заглянул в комнату. Она тоже боялась. Боялась шевельнуться, словно зверек, затаившийся в своей норке, чувствуя приближение опасности. Ее пугала неизвестность, а красный шар опускался за крышу соседнего дома, говоря ей "прощай".
В ее окна теперь уже заползли сумерки, которым она была рада. Серый пухлый комок пристроился рядом, завалился на спину и зажмурился. Вот кто ловил кайф и вообще, если что, махал на все лапой...
Он медленно поднимался по лестнице. В его уставших глазах отражались сожаление и грусть. Пошарив в кармане рукой, он извлек ключи и открыл дверь.
В квартире было темно. Он привычно протянул руку в сторону выключателя.
Свет пролился по коридору и ярким потоком ворвался в комнату, где она сидела на диване. С непривычки к яркому свету, она прищурилась.
Здравствуй, - сказала она.
Здравствуй, - несколько оторопев, ответил он.
Она встала с дивана и вышла в коридор. Он снял плащ, ботинки, и только теперь, набравшись смелости, взглянул на нее. Увидев в ее глазах настороженность и тревогу, у него внутри все сжалось, и откуда-то из глубины стало подниматься желание отступить, оставить все как есть.
Решительности почему-то прибавил его чемодан, вытащенный с позором на середину комнаты из спасительного угла и дерзко смотрящий на него своими застежками. Он снова взглянул на нее. Hабрав побольше воздуха в легкие, он выдохнул:
Hам нужно поговорить.
Получилось как-то фальшиво убедительно, будто репетировал. Так и было.
Он продумал все, что скажет, но сейчас уже, как назло, ничего не помнил.
Она только крепче сжала губки и наклонила набок голову, показывая, что внимательно его слушает.
Пойдем на кухню, - сказал он, сорвавшись на хрип, и сам удивился своему голосу.
Hа кухне она разогрела ужин. Хотя он и был голоден, еда в него не лезла.
Он ковырялся вилкой в тарелке и иногда закидывал в рот кусочки. Оба молчали, в воздухе повисли отягощающая тишина, чувство неловкости и ожидание. Она ждала, пока он расколется и все скажет. Он собирался с мыслями и взывал к своей храбрости, силе воли и всем святым. Ее страх начал постепенно отступать, и на его место пришло нечто похожее на презрение.
