— Интересно. — прокомментировал я, возвращая ей пробирки. — Получается, с каждого растения можно получить двойной... Вернее, даже тройной профит — и материалы, и двойной запас семян против потраченного... А сейчас что с растениями?
— Вроде ничего. — Настя пожала плечами. — Но я на всякий случай ничего больше не делаю. Хочу посмотреть, что будет завтра.
— Молодец! — похвалил я. — Продолжай в том же духе, будешь у нас главной по производству... всего!
Настя просияла, кивнула и убежала прочь.
Я проводил ее взглядом, и задумался — а ведь и правда со временем ее эксперименты превратятся во вполне реальные и осязаемые предметы. Сама, конечно, она не будет их производить, ее сердце явно отдано ботанике... Но если она будет выращивать для нас растения, этого уже будет достаточно. Поделив между собой все доступные профессии, мы сможем наладить собственное производство всего, что нам нужно, не надеясь на ненадежную систему, которая то подкидывает архинужные вещи, то динамит с ними десятки коробок подряд.
А еще — у нас могут появиться даже излишки, которыми можно будет меняться. А для того, чтобы меняться, надо понимать, как это делается. Каковы вообще цены и в чем они измеряются.
К тому же и время сейчас самое подходящее. Свободное, так сказать.
Не вставая с полу, я открыл инвентарь и достал оттуда еще один предмет, который у меня почти с самого начала, но которым я все никак не мог найти времени воспользоваться — варп-кристалл. Пришла пора узнать, что же там за обменная площадка такая. Даже если я не найду на ней сейчас ничего полезного для себя (как-никак прошел всего один день с момента начала Основания), но хотя бы буду иметь представление о том, как оно выглядит и во второй раз не буду терять время, а сразу начну действовать.
Чтобы не привлекать внимания и не вызвать новых лишних вопросов, я огляделся, убедился, что все заняты своими делами и никто на меня не смотрит, поднялся и вышел из комнаты во двор. Там никого не было и я мог легко воспользоваться кристаллом, не опасаясь того, что кто-то меня за этим застанет.
Я сжал кристалл в левой руке и он вспыхнул, словно внутри него зажглась лампочка. Резко нагрелся, да так, что аж руку обожгло, и пришлось выпустить его, но он не упал. Он повис в воздухе и засиял настолько ярко, что превратился в одно светящееся пятно, которое расползлось по пространству и застыло, превратившись в немного неровный овал, очертания которого постоянно менялись, будто у голодной, ищущей еду, амебы. Портал.
— А я-то думала, что ты тут делаешь. — раздалось из-за спины и я со вздохом обернулся.
За моей спиной, слегка улыбаясь, стояла Йока. Свет от портала был единственным, что освещал ее лицо, но я узнал ее еще когда она только заговорила — по голосу.
— И что это такое? — спросила она, подойдя и кивнув на портал.
— Это портал. — ответил я. — В обменную зону. Типа рынка.
— Рынка? — Йока удивленно подняла бровь.
— Ну, или магазина. — я пожал плечами. — Понятия не имею, сам еще не пробовал. Вот решил попробовать. Хочешь со мной?
— Хочу. — улыбнулась Йока. — Если это безопасно.
— Говорю же — понятия не имею. — я усмехнулся. — Так что на всякий случай будь готова ко всему.
Йока кивнула и я, не дожидаясь, когда во двор приспичит выйти кому-то еще, шагнул в портал.
Едва только молочно-белого сияния коснулся нос, как в глазах на мгновение потемнело, а когда я снова обрел способность видеть, оказалось, что я уже не так, где был. Я вообще неизвестно где и неизвестно вообще где-то ли я или это тупо нигде.
Меня окружали линии. Белые тонкие линии, которые пересекали друг друга под прямыми углами, образуя множество кубиков размером примерно полметра по каждой оси. Линии слегка светились, будто оптоволокно, по которому пропустили свет, но больше ничего не делали. Они даже не существовали на самом-то деле, иначе как объяснить то, что я появился прямо в них? Они проходили сквозь меня, словно были не более чем голограммой, или это я был голограммой? Непонятно, но взаимодействовать с ними никак не получалось — они просто существовали в каком-то другом мире, напрочь игнорируя тот факт, что я вообще-то тоже материальный объект.
Мало того — несмотря на то, что я, по ощущениям, стоял на твердой поверхности, а не падал в бесконечную яму, когда я взглянул себе под ноги, оказалось, что расчерченные белыми линиями кубики уходят и вниз тоже. Я будто бы стоял на стеклянном, натертом до идеальной прозрачности, полу, который в свою очередь лежит на этой странной конструкции из светящихся кубиков, которые являются здесь единственным источником света, разгоняющим бархатную тьму.
Внезапно рядом со мной возникла Йока. Просто появилась из ниоткуда, словно сгустилась из той самой черноты, а, может и наоборот — из света. Она отже удивленно огляделась по сторонам, тоже, как и я, попыталась потрогать ребра световых кубиков, удивилась тому, что не получилось, слегка испугалась, поняв, что световые лучи пронзают и ее тело тоже, но отказываются реагировать на ее действия, и только после всего этого посмотрела на меня:
— И что теперь?
Я открыл было рот, чтобы напомнить ей, что понятия не имею, что дальше и что, собственно, непосредственно, сейчас, как перед глазами внезапно появилось системное сообщение.
Обнаружен новый генетический код субъекта. Расшифровка... Успешно. Анализ кода... Успешно. Оцифровка кода... Успешно. Интеграция... Отменено. Причина — несовместимость кода. Причина — системный запрет. Создание нового варп-пространства... Активировано. Интеграция генетического кода в новое пространство... Успешно. Производится генерация нового варп-пространства. Ожидайте.
И пространство вокруг нас начало меняться...
Глава 18
Кубики, из которых было составлено пространство вокруг нас, а, вернее, их светящиеся границы, начали меняться первыми. Не двигаться — именно меняться, где-то изгибаясь, где-то вытягиваясь, а где-то — сжимаясь. Они мялись и коверкались, словно кто-то пытался тысячей рук одновременно что-то из них вылепить, но постоянно путался в собственных пальцах и из-за этого сам не мог понять, что конкретно у него получается. По причине того, что все кубики вокруг нас менялись одновременно, понять, во что конкретно они пытаются сложиться, не получалось, хотя я изо всех сил и пытался, вертя головой во все стороны и пытаясь ухватить взглядом сразу все. Но даже это не приносило никакого понимания происходящего... До тех пор, пока изменения не прекратились. Пока в один прекрасный момент все линии одновременно не застыли в тех положениях и позициях, в которых находились в этот самый момент, и не перестали двигаться.
Теперь они, гнутые, вытянутые, изломанные, исковерканные, делали окружение еще более жутким и непонятным, чем раньше. Если до этого это были просто ровные ряды расчерченных по черному бархату белыми линиями кубиков, уходящие вдаль и вниз и теряющиеся на границе видимости, то теперь все эти линии пересекали сами себя в перспективе и не были похожи вообще ни на что. Если они и пытались сложиться в какие-то конструкции и предметы, то понять это было совершенно невозможно из-за того, что у них отсутствовали какие-либо поверхности и они просматривались насквозь.
Мы будто оказались посреди полуготовой диорамы, от которой присутствовал один только каркас, гнутый из белой проволоки.
Но длилось это всего секунду. Белый каркас ярко вспыхнул, и от линий поползло разноцветное марево. Везде разных цветов, разных форм, разных размеров, цветовые пятна разрастались, соединялись друг с другом и останавливались, словно договорившись о каких-то общих незыблемых границах. Каркас обрастал текстурой и через несколько секунд вокруг нас полуготовая диорама превратилась в полностью завершенную.
Мы стояли на невысоком холмике, с которого хорошо просматривалось все окружение. Холмик был центром небольшого круглого острова, утопающего в тумане и окруженного по периметру высокой стеной из голубой энергии — точно такой же, какая служила границей на турнире. Холм, на котором мы стояли, был не просто холмом, на его вершине стояла каменная арка, в которой крутился молочно-белый портал, один в один похожий на тот, в который мы вошли, чтобы здесь оказаться. Во все четыре стороны по склонам холма разбегались каменные строгие лесенки без каких-либо перил, а внизу, у подножья лестниц, вся каменная строгость заканчивалась и начиналось зеленое веселье живой свежей травы, уставленной, как в музее, разнообразными экспонатами.
