- Он ваш враг!

- Господи, какой же я идиот, нужно было ее срочно отослать отсюда! Я его сейчас убью!

- И всех наших погубите.

- Все равно я его убью! Немедленно!

Такого шока Федер не испытывал никогда, он даже и сам не понимал, что с ним происходит.

- Все нутро трясет, Антон, все нутро! Я заболел, что ли?..

Отвлекшись на несколько секунд, Антон что-то забормотал интеллектору.

- Послушайте, все очень просто, - сказал после этого матшеф, точно чему-то обрадовавшись. - Даже непонятно, как мы могли до этого не додуматься. Аугусто боится, что вы его опередите. Что вы что-то такое - он не знает что - сделаете и вдруг одолеете его. Он боится вас, Федер. Он страшно вас боится, и в этом тоже наш шанс. Он захватил Веру для торга.

- Господи, но почему Веру?! Я о ней и вспоминал-то не очень. Нашел тоже рычаг, сволочь.

- Вы ее просто любите, и Аугусто это знает.

- Да. Наверное, - совсем опустил голову Федер.

- Идите к нему. Торгуйтесь. Бушуйте. Возмущайтесь. Но только протяните время. Мы что-нибудь придумаем.

- Кто это "мы"? Ты с ума сошел? Ты собираешься об этом раззвонить всем и каждому?

- Мы - это я и мои интеллекторы.

- Ох, сволочь, гадина паразитская! Я сейчас с этим подонком побеседую!

Пьяно мотая головой, Федер встал с дивана и поплелся к выходу.

В доме Аугусто его уже ждали. Два холодных, как космос, мамута торжественно провели его наверх. Федер поднимался, сжав зубы и еле сдерживая желание перескакивать через ступеньки. "Я хочу видеть, как они умирают!" - неожиданно для себя рявкнул он переполошенному Антону, выходя из интеллекторной. Антон что-то крикнул ему вслед в том смысле, что ничего еще не готово, что рано, что может не получиться, Федер не разобрал, да и не собирался вслушиваться. "Я хочу видеть, как они умирают!"

Командир куаферов и сам прекрасно понимал, что это только взрыв эмоций. Но он, может быть, первый раз в жизни был настолько разъярен и хотел именно того, о чем говорил. "Я хочу видеть, как они умирают".

Фактически он имел в виду одного Аугусто, ибо мамутов как одушевленных существ он не воспринимал. Но тех, кто исполнял приказы Благородного Аугусто, - тех он тоже хотел увидеть в предсмертных корчах.

Дверь в кабинет бесшумно открылась. Аугусто сидел за мраморным рабочим столом, абсолютно пустым, сложив перед собой руки с нервно переплетенными пальцами, с напряженным выражением лица.

- Здравствуйте, Федер! Сядьте, пожалуйста.

- Вы что, с ума сошли? За каким чертом вы похитили Веру? Она-то здесь при чем?

- Сядьте, пожалуйста.

- Пожалуйста! Чего вы хотите? Неужели вы думаете, что...

- В полной безопасности ваша Вера. Небольшой психологический шок, но это пройдет.

- Вы отдаете себе...

- Нам надо поговорить.

Федер сел так резко, словно пытался проломить кресло, но только ушиб копчик, в ярости этого не заметив.

- Ну?

- Вера у меня, и сегодня это моя гарантия.

- Не понимаю. Гарантия чего?

- Гарантия того, что вы не начнете бунт куаферов против меня и моей армии. В противном случае ваша возлюбленная умрет очень мучительной смертью.

- Но я не собираюсь подбивать своих куаферов на бунт против вас. Вы же сами понимаете, что это безумие.

- Понимаю, но не знаю наверняка, что у вас на уме. Я буду с вами откровенен, дорогой Федер. Дело касается не чего-нибудь, а моей собственной жизни. Я не первый раз попадаю в опасную ситуацию, каждый раз выходил из опасных ситуаций живым, намерен выйти живым и на этот раз.

- Господи, да при чем тут...

- Я, видите ли, дорогой Федер, очень себя люблю. И очень дорожу своей жизнью. Могу вам совершенно искренне признаться, что другого выхода в данной ситуации, кроме вашего уничтожения вместе со всей вашей командой, я в настоящей ситуации просто не вижу. Постойте, помолчите! - Он предостерегающе поднял руку, белый рукав до локтя сполз. - Посмотрите мне в глаза, Федер.

Помолчав, тот ответил:

- Ладно, смотрю.

- Мы так часто, так подолгу, так порой откровенно с вами беседовали, что вы уже достаточно узнали меня и поняли, что я плохой актер. Давайте будем абсолютно откровенными друг с другом и тогда мы сможем найти взаимоприемлемый выход.

- Для этого сначала надо отпустить Веру. Никаких разговоров без этого условия просто и быть не может. Она не участвует. Вы понимаете? Она-не-участвует!

Аугусто усмехнулся - слабо и как бы нехотя.

- Вы прекрасно понимаете, что участвует, раз она может быть использована в качестве фактора давления. С этим ясно. Неясно с другим. Что вы собирались против меня предпринять? Мне это интересно.

- Этот разговор мы уже вели. Сейчас разговор о Вере, - каменно сказал Федер, начиная наконец понимать резоны Аугусто.

Аугусто снова слабо улыбнулся.

- Этот разговор, дорогой Федер, мы вели в других обстоятельствах. Сейчас Вера у меня.

- И поэтому вы думаете, что такой факт снимает барьеры, сдерживающие мою откровенность?

- Ваша беда, дорогой Федер, - и это беда всех мне знакомых провинциалов, - состоит в том, что, когда вы хотите говорить умно, вы начинаете говорить сложно. А это не одно и то же.

Федер нетерпеливо потряс головой:

- К делу!

Он не любил, когда его называли провинциалом.

- Но я вас понял. - Аугусто несколько картинно вздохнул. - Ну что ж. Я, в общем, и не настаиваю. Не хотите - не говорите. Мне просто было интересно, что вы собирались против меня предпринять. Но на самом деле это не так уж важно. Главное, что вы теперь этого не предпримете.

- Не вижу логики, - соврал Федер.

Совершенно непонятно почему он начал успокаиваться. Шок проходил.

- Помилуйте! Я ведь что думал. Я думал - нет, просто уверен был, и сейчас тоже уверен, - что у вас в загашнике какой-то козырь. Не уверен, что большой, потому что против такой армии, как у меня, может помочь только очень большой козырь. Найти такого козыря, какой вы могли бы использовать, я не смог. Умники мои штатные - да вы знаете, наверное, и такие есть у меня, с метровыми лысинами - тоже ничего путного не обнаружили. Но вы могли придумать что-нибудь простое и эффективное например, убить меня. Хотя меня хорошо охраняют. И все же есть у вас что-то! - Аугусто сорвался на крик. - Есть! Мне поэтому страшно, Федер, я поэтому нервничаю, я не могу понять, что там такое вы замыслили со своими куаферами. Уж слишком спокойно ведут себя перед лицом смерти ваши люди.