- Чего ж не понять? - вежливо улыбнувшись, ответил Федер. - Только мы вполне могли бы обойтись и без войны, если бы у нас были гарантии сохранения жизни после того, как пробор будет закончен и принят.
А поскольку гарантий таких у Аугусто не было, то весь последующий разговор свелся к уже имевшему место обмену взаимоуспокаивающими репликами.
Несмотря на все свои опасения, Федер вернулся в гексхузе живой и невредимый, что заставило его задуматься, а задумавшись, еще больше укрепиться в своем стремлении отомстить Благородному Аугусто, по возможности побольней.
Между тем необходимо было что-то решать не только с пробором, но и с Соленым Уго. Место, где он прятался, было примерно известно - болото Лас-Тиграс Инмензуадас или просто Лас-Тиграс. То еще местечко, но уже почти освоенное, без всяких там ядовитых кустарников, летучих пекари и хищных кочек. Лас-Тиграс использовалось куаферами как полигон для кислородной флоры и неядовитых пресмыкающихся. Еще - об этом, кроме командира и матшефа, никто не знал - Лас-Тиграс было выбрано Федором в качестве одной из резервных кладовых информации о каждом прибывшем на Ямайку мамуте. Именно здесь на тыльной стороне полупапоротниковых листьев, которые так хороши в суп, хранились в латентном состоянии все РНК, ДНК, СНК и прочие кодовые определители всех бандитов. Причем особенно много "почек", как их называл Антон, имели отношение к Благородному Аугусто. Федер, впрочем, не имел пока никакого особого решения судьбы Аугусто.
На следующий же день коррект-куаферы Голый Ларри и Алехандро П.М.Штайнбор-Перри, два удивительно похожих, одинаково лысоватых, одинаково наблюдательных парня, партнеры-неразлучники во всех своих проборах, вышли через западную границу, без проблем отыскали Соленого Уго и поимели с ним длительный разговор.
Для начала, соблюдая приказ Федера, они хорошенько начистили ему физиономию. Уго не возмутился и чистку принял как должное. Более того, он посчитал ее за знак одобрения и доверия, о чем тут же неразлучникам поспешил сообщить.
Неразлучники к избиению людей особой привычки не имели, но им показалось все-таки странным поведение Соленого Уго - его, понимаешь, кулаками обрабатывают, в лице болезненность создают, - от такого сообщения в восторг не пришли, но избиение закончили и перешли к инструкциям. Инструкциям этим Соленый Уго поначалу внимал с восторгом, потом немножечко сник, а под конец заявил, что нормальному человеку такое совершить не под силу.
- Идиот! - ответили ему неразлучники. - Кто ж когда тебя держал за нормального человека? Ты, главное, все сделай, как тебе говорят, и этим ты искупишь свою кретинскую жажду мести, поставившую всех нас...
- Вот уж действительно кретинскую! - охотно согласился Соленый Уго.
- ...и заодно сделаешь особо полезное для всех дело, - и завистливо добавили почти хором: - Счастливчик!
Сказав положенное, неразлучники удалились, непосредственно перед тем удалив на всякий случай всех "стрекоз", окопавшихся в одежде и волосяных покровах Соленого Уго. Ведь мало ли что? Информационные каналы "стрекоз" защищены очень слабо, и рисковать поэтому не стоило.
Задание, а точнее, первая его часть, пришлась Соленому Уго очень даже по душе Именно из-за нее неразлучники назвали его счастливчиком. Предложено было Соленому Уго пройтись по окрестностям, отыскать хорошо ему известные папоротники, причем без всякого риска напороться на их ядовитость, и кое-что с определенных, тоже хорошо ему известных листьев ножичком соскрести. Как и все прочие куаферы, Уго обожал вот такие немудреные задания; считалось, что на них посылают в куаферской команде лишь в качестве отдыха - не все ж, в самом-то деле, рисковать.
Собрав на нужных листьях нужных папоротников всю генетическую информацию о команде Аугусто, Соленый Уго укрылся под бордовым дубом, который, по куаферским поверьям, отгонял всех кровососов и лишал силы слизней, приносящих порчу, и стал дожидаться ночи. Ожидание длиной в сорок два условных часа удалось скрасить за счет оставленных ему куаферами нескольких галлонов пива и отменно закопченной маммалятины. Сорок два часа, даже при хорошей закуске, - это многовато. Однако Соленый Уго был не только мститель, но и хороший куафер, а значит, по своей природе охотник. Уго умел ждать. Ожидание было ему не в тягость.
До назначенного срока два раза мимо него проходили донельзя защищенные мамуты. Шли они пригнувшись, настороженно озирались по сторонам, и это выглядело смешно. В защитных скафандрах можно гулять хоть в смертельной опасной кислотной среде, но что-то выискивать, кого-то выслеживать практически невозможно. Мамуты боялись Ямайки, они были простыми воинами. Соленый Уго просто беззвучно смеялся над ними.
В назначенный час он встал, по привычке уничтожил следы своего сидения под бордовым дубом и направился к границе лагеря, которую несколько дней назад он с таким трудом пересек.
Прежде Соленый Уго не так уж безоговорочно верил Федеру; хотя все разговоры насчет командира не вызывали у него энтузиазма, он не очень верил в федоровское предательство и в основном отмалчивался, потому что Федера неплохо знал по прошлым проборам. И как только ему была прощена его ошибка и переданы конкретные приказания, пусть даже и не совсем понятные, Уго воспрял духом. И какая-то там граница, пусть даже триллионами мамутов охраняемая, не пугала его - он знал, что пройдет и сделает все как надо.
Границу в нужный час он пересек без происшествий, и, миновав рощицу, свернул налево, тенью промелькнул мимо двух блоков - обыкновенных складов - и вышел на космодром.
Тот, как всегда, был ярко освещен и хорошо охранялся. Даже сейчас, имея точные указания. Соленый Уго немного занервничал: человек десять мамутов со скварками наготове смотрели, казалось ему, именно в его сторону, и даже почудилось, что заметили.
Уго чуть было не упал от неожиданности и испуга на зеркальный бетон, однако сдержался, расслабился, стал невидимкой, отвел от себя взгляды, привычным упражнением убрал ауру и прошел мимо охранников совершенно незамеченным.
Еще со времен первых тренировок Соленому Уго нравилось становиться невидимкой. Вообще ощущение невидимости мало кого из испытавших его оставляло равнодушным; некоторых оно притягивало, как наркотик. Но эта обычная, стандартная для всех радость у Соленого Уго дополнялась еще и очень специфическим удовольствием, природы которого он долго не мог понять, а когда понял, то несколько даже огорчился. Ведь, в сущности, это было удовольствие вора, удачно провернувшего рискованную кражу, удовольствие обманщика, убедившего своего собеседника в истинности какой-нибудь совершенно невероятной истории...
