Моя детская любовь к хлебушку сопровождала меня всю мою жизнь. Я настолько привыкла к этому мучному изделию, что во взрослом возрасте могла есть его сколько угодно и не поправляться. Позже я стала контролировать себя, но всё же не могу представить себе полноценного стола без хлебушка и по сей день. У гагаузов есть такое выражение «имя екьмекь»[6]. Дословно оно переводится как «кушать хлеб», но гагаузы используют это выражения всегда, когда имеют ввиду просто поесть. Таким образом, под хлебом они подразумевают всё съестное, что в этот момент есть на столе — попросту, любую еду. Хлеб — это еда. Хлеб — это жизнь. Хлеб — это всё.
В жизни нашего поколения хлеб — это всего лишь мучное изделие, и мы не застали того времени, когда хлеб решал жизни людей, когда хлеб и был всем. Маля часто рассказывала нам о том, как грешно выбрасывать хлеб. Она не разрешала нам даже наступать на крошки, которые могли рассыпаться под столом во время еды. Если у нас оставался лишний хлеб, то мы делали из него сухари, кормили им домашних птиц или животных, но никогда не выкидывали.
Маленькие радости
Очень многие из счастливых историй моего детства были связаны именно с малей. У каждого из нас в закромах памяти есть эти чистые, светлые картинки прошлых лет, которые навсегда врезаются в память и согревают на протяжении всей жизни. Я решила достать эти воспоминания из своего сознания, стала восстанавливать и записывать все яркие моменты из прошлого по крупицам, чтобы снова прожить те чувства и эмоции. Позже я стала делиться ими с малей, ведь мне очень хотелось, чтобы мы с ней вспомнили всё и поностальгировали. Но каково же было моё удивление, когда маля не вспомнила ни одну историю из тех, что я описала! И не вспомнила она их не потому, что постарела и у неё могли бы быть проблемы с памятью, свойственные людям её возраста, а потому, что все её действия в этих маленьких историях были для неё настолько естественными и обыденными, что она сама и подумать не могла, как много они значили для меня и окружающих людей. Так маля и жила — просто и непримечательно, на её взгляд, но каждое её повседневное действие было актом любви, добра и верности Богу.
Розовая мечта
Самые первые мечты появляются в детстве. Но когда я была маленькой, я мало мечтала и никогда не задумывалась о том, кем стану, когда вырасту. Если такой вопрос мне задавали взрослые, то я отвечала что-то стандартное, что было принято среди моих сверстниц — певицей или актрисой, словом, артисткой. Мечтать — было что-то странное и не из этого мира, а в этом мире нужно было просто быть «хорошей девочкой» — примерной ученицей, послушной дочкой и внучкой.
Если в моей голове какие-то далекие мечты всё же появлялись, я видела их фантастическими и недоступными: помечтала и забыла. Я не связывала желаемую реальность со своей настоящей жизнью и отпускала мечты парить дальше в недоступном, далёком от меня мире. Так как наша семья жила очень скромно, с детства у меня были установки о том, что денег всегда нет, или они есть, но мало и их всегда не хватает — надо экономить.
У меня было две куклы, с которыми я играла много лет. Первую мне подарила моя тётя Лариса, сестра отца, когда вернулась из Америки. Кукла была самой настоящей американской красоткой, блондинка с пухлыми губами, длинными ресницами и роскошными волосами. Когда я играла с ней, то обычно делала ей разные прически, заплетала косы и наносила макияж. Вторая кукла была брюнетка, с короткой стрижкой. Уже не вспомню, откуда она у меня появилась, но я её использовала как модель для пошива нарядов. Позже, когда мама впервые уехала в Москву, у меня появилась заветная Барби.
Однажды, в магазине или у кого-то в гостях я увидела игрушечную коляску для кукол. Тогда я и представить не могла, что коляска может быть не только настоящей, в которой катают малышей, но и игрушечной, для кукол. Это был самый прелестный объект из всех моих мечтаний! Я не надеялась, что мне её когда-нибудь купят, и никогда не просила маму или малю об этом. Вообще клянчить игрушки у старших было не моё. Когда мы с мамой наблюдали подобное поведение других детей со стороны, то многозначительно переглядывались между собой, как бы без слов говоря друг другу «ой, как плохо».
Прошло некоторое время, о коляске я и думать забыла. И вот в один летний день маля приходит с местного базара и говорит:
— Я тебе кое-что купила.
— Что? — спрашиваю я.
— Угадай, начинается на букву К.
Я очень долго угадывала, но всё равно не назвала коляску, потому что уже забыла о том, как она мне понравилась. И тут маля достаёт из своей сумки маленькую колясочку на тонкой металлической раме, обшитую яркой розовой тканью. Какая же она была красивая! Это был один из самых ярких радостных моментов, я прыгала от счастья и поверить не могла, что эта вещь теперь у меня есть! Моя маленькая розовая мечта сбылась! Я очень долго играла с ней, возила в ней своих кукол и даже нашу кошку, наряжая её в разные платья.
Моя маля всегда умела сделать настоящий праздник для меня.
Десять бананов и конфеты под матрасами
Ещё я безумно любила бананы, но мы покупали их редко и чаще по одному. Это был такой деликатес, который не всем был по карману, впрочем, как и другие экзотические фрукты, не выращиваемые в нашей местности. Иногда мне дарили банан по какому-нибудь поводу, например на Новый год или по случаю долгожданной встречи с гостями. Каждый раз, когда я его получала, у меня было ощущение праздника, и потому наличие бананов я всегда связывала с каким-то радостным событием. По выходным маля ходила на базар и тоже старалась покупать мне по одному банану, но каждый раз я съедала его и хотела ещё. Мне казалось, что я никогда не смогу ими насытиться вдоволь.
Однажды я призналась мале:
— Маля, я так хочу хотя бы один раз в жизни съесть сразу десять бананов подряд!
Маля по-доброму посмеялась и ответила:
— Хорошо, я куплю тебе десять бананов, кызчазым[7].
Маля сдержала своё обещание и в один день принесла домой в своей торбе[8] две большие связки бананов. Моему счастью не было предела! Бананы были крупные и спелые, с гладкой ярко-жёлтой кожурой и маленькой наклеечкой на ней. Я ела их один за другим, осилила семь штук, а дальше мне уже не хотелось, и оставшимися бананами мы кого-то угостили. Вот так просто маля исполнила ещё одну мою детскую мечту, которая парила в фантастическом мире.
С конфетами в нашей семье дела обстояли примерно так же. Я очень их любила, но сладости мы покупали редко и по праздникам, и, как несложно догадаться, конфетами я насытиться тоже не могла. Маля придумала интересную схему и действовала в соответствии с ней: она покупала большой пакет разных конфет на развес, прятала его в своём тайнике и каждый день давала мне оттуда по чуть-чуть, маленькими пайками из трёх-четырёх конфет. Понятное дело, этот неизведанный тайник не давал мне покоя ни днём, ни ночью.
Одним солнечным летним днём, после обеда я напомнила мале, что пришла пора вручать мне татлыджик[9]. Маля собралась идти за ним, а я, недолго думая, пошла шпионить, чтобы найти эту сокровищницу. Я догадывалась, что конфеты хранятся в самой большой комнате — в зале, но где именно, понятия не имела. Я спряталась там за диваном и стала ждать, когда туда придёт маля.
Спустя несколько минут, я услышала издалека малины скорые шаги. Она быстро подошла к старинной деревянной кровати, на которой были сложены старые матрасы и стала в них рыться. Тут я совсем не вынесла напряжения в своём подполье, и прыснула от смеха. Маля вздрогнула и испугалась, но, когда увидела меня, тоже долго смеялась. Так как тайну я уже разгадала, в тот день маля отдала мне весь пакет с конфетами. У меня случился ещё один незапланированный праздник, в котором хорошего было не по чуть-чуть, а сразу много.
Сейчас в нашей семье бананы и сладости редко заканчиваются. Я и забыла уже, каким это было праздником в моем детстве. Вот так постепенно мы взрослеем и перестаем радоваться мелочам.
