Ну, в общем, когда Бетельгейзе взорвалась, сначала, конечно, никто ничего не понял, вспышка была и все такое, тряслось все дай боже, да и мало ли когда все это было, когда взорвалась-то она, до нас-то это все в космосе черт-знает-сколько летело, и вот тебе пожалуйста, прилетело. Прилёт, так сказать, засчитан. Выжили тогда единицы, те, кто работал во глубине сибирских руд, глубоко под землей-матушкой, и у кого был запас кислорода на несколько лет. Дураки-то, болваны, на поверхность полезли, а там – сюрпрайз! Никакой атмосферы, привет семье. Вуаля. Унесло все это, и атмосферу, и дома, и семьи, и коров и свиней, и гусей и уток, и даже немножко верхнего слоя земли в далекий космос, и летают они там, родимые, в близком сердцу пузырьке, унесшем весь наш привычный мир. Ну как – наш… Не наш, конечно, а тех наших великих предков, которых уже и не помнит никто. Нам-то привычна сыра земля, туннельчики, подземлянки, сталактиты-сталагмиты, мокрицы и змейки. Может, они там в пузыре и путешествуют до сих пор, плодятся и размножаются, только когда весь пузырь выдышат, некому будет новый создавать. Растения и грибы все с нами остались, тут, в Туннелях Скорби.

А началось все с того, что я однажды нашла этот чертов черный ящик.

Да, кстати, я не представилась. Позвольте отрекомендоваться, представиться, так сказать. Тем более что рядом никого нет, кто бы меня вам представил. Элея Гринберг, потомственная сортировщица мусора, почетная, между прочим, должность в наши дни, ибо мусору нужно место вырыть, отдельный туннель, склад и так далее. А это люди, силы, воздух. А воздух это дефицит. Это предкам нашим было хорошо, выкинул в воздух стаканчик из-под напиточка, и ветер его унес. А тут ветров нет, только те, что сами создаем, хе-хе. Негде им развернуться, ветрам-то, в наших туннелях.

Ну, в общем, живем мы тут уже давно, внуки-правнуки тех, кто выжил счастливейшим образом под коркой земляной. Живем, зарываемся, носу наружу не высовываем. Как говорится, метод разведения грибов: держать в темноте, поливать говном и срезать шляпки, когда они поднимутся над уровнем остальных.

А то как же, они ведь, вылезут если наружу, так в дырочку от их вылазок-то весь накопленный непосильным трудом кислородец-то и выпорхнет в открытый космос. Поэтому никому не даем носу наружу показывать. Так и было испокон веков. Со времен Великого Взрыва.

Но началось все, каюсь, с моей подачи. Копалась я однажды в Туннеле Скорби №356, на западной окраине материка, искала материалы для перемалывателя мусора. Да тут стена туннеля возьми да и обрушься. А там, за земляной корочкой, кусок … как бы это сказать… не бетона, нет, а чего-то гладкого и холодного. Металлом такое наши предки называли. Не знаю, правда, зачем он нужен, но из него вроде как такие разные штуки делали. Удобные для переноски вещей. Так вот, из земли торчит угол такого вот металлического ящика. Взяла я лопатку, да и раскопала ящик. Черный, блестящий, внутри что-то шипит, на крышке надпись: «ЗАСЛОН. Лучшие решения для …» – дальше неразборчиво.

Только он не пустой внутри был, а вроде как напичканный всякой электроникой. Видела я подобные провода у деда Постера, он типа музея у нас держит, только никого туда не пускает и просит, как окочурится, закопать его вместе с егойными древностями. Ребятня уже у него половину музея на свои игрушки растаскала, так что с сохранностью великих дел предков у нас совсем дела плохи. Да не успел он их упокоить, сокровища свои, приперлась я к нему с этим черным ящиком. А у него глазенки-то загорелись: «Ух, – говорит, – сто лет такого не видал! Поди, черный ящик от самолета!». «Постер, дедуля, а что такое самолет?» – говорю. Плюнул дед и уполз в свою каморку с ящиком возиться.

На следующий день пришла к нему, а у него из-под двери звуки раздаются. Как будто кто-то лопатой по бетону шкрябает, но не так, что хочется всю себя расчесать, а красиво так, будто грязь с тебя смывает. И слова непонятные, что-то типа «Нак-нак-накин он хевен здо». Ну, думаю, вздор какой-то, поди дедуля решил на старости лет повыть, может, болит у него чего. У него такое бывает, но чтобы кроме голоса еще какие звуки были, такого я не слышала никогда. Бывало, батяня мой покойный во сне подвывал. Тоже, поди, вздор свой во сне видел. Это у нас семейное, говорят, предки наши далекие когда грустили, толпой собирались и выли в небо. А другие сидели и их слушали. Эх, вот бы так же.

Стучусь к деду в подземную дверь, он выбегает весь взъерошенный, да как закричит: «Ты нашла сокровище!». Кислород, что ли, в ящике, спрашиваю. «Нет, – говорит, – круче! Летопись человеческая!». В общем, как я поняла, он как эти проводки свои к ящику присоединил, оказалось, что это огромный компьютер, ну, в смысле, по содержанию своему внутреннему огромный, а так-то ящичек небольшой, ну дык наши предки довзрывные – головастые были, умели много всего в маленькие объемы запихать. Это, говорит, последняя надежда человечества. Запись всего, что люди изобрели и создали до того, как Бетельгейзе снесла нас с лица Земли. Вернее, их. Нас она не снесла, а под землю загнала. И теперь, говорит мой старик, благодаря этому ящику мы снова станем людьми.

Прыгает по своей каморке, с перепугу головой о потолок стучится, волосы взъерошены, лицо красное, глаза бегают.

В общем, так он и окочурился там, в каморкесвоей, в обнимку с этим ящиком.

И тогда-то все и началось.

– И зачем нам вообще наверх?

– Нам надо вернуться. Там наш изначальный дом, наша родина, которая ждет нас тысячелетиями. И вот наконец пришло время – время, о котором грезили и пророчествовали наши предки.

– Но там же ничего нет. Ни азота, ни темноты, ни воды. Ничего, что поддерживает нашу жизнь… Когда-то там был хотя бы воздух, но теперь и его нет… Это безумие!!! – Аясв поднял к голове правое верхнее щупальце и покрутил им у виска.

– Скоро там станет столько азота, сколько вам и не снилось. Люди заглотили приманку и скоро начнут выращивать грибы. Темнота на поверхности Земли тоже бывает. Есть даже места, где все время темно. А если мы построим навесы, проблем вообще никаких. Что там еще, вода? А кто вам сказал, что ее там нет? Еще неизвестно, где больше воды: там или здесь…

Похоже, у Аясва закончились вопросы, но идея ему все равно не нравилась – поэтому он просто решил «поиграть в молчанку». А поскольку он был Главой Северного Подземелья, его молчание никто не смел прервать. Здор чуть не плакал от обиды. Целый научный коллектив несколько лет годами работал над реализацией его идеи: скрещивал грибы, настраивал нейросеть на взлом и перепрограммирование этого чертового «заслоновского» ящика… И вот теперь, когда сделан прорыв, когда сородичи на щупальцах должны его качать, – ледяное молчание…

– Такого шанса у нас больше никогда не будет, – не сдержался Здор. – Если мы его упустим, люди опять займут всю поверхность… Навсегда… Уж они-то найдут способ вернуться…

– Совещание окончено, выдавил Аясв. – Я буду думать. Слишком рискованный план. Да, здесь, на магматических берегах, мы почти не размножаемся… Но мы хотя бы живем! Если люди увидят в нас врагов, мы обречены…

– Но если мы так и будем продолжать вдыхать сернистые газы, мы тоже обреч…

– Совещание окончено, – отрезал Аясв.

…Когда-то, несколько миллионов лет назад, альфа-сущности (примерно так они себя называли) действительно комфортно себя чувствовали на земной поверхности. Это вообще были первые разумные существа на планете, успешно выползшие из морских глубин на сушу и научившиеся дышать азотом. Они начали доминировать сразу после последней глобальной катастрофы, когда от динозавров остались лишь кости и когда концентрация азота в воздухе достигла 90%.

Доминирование их закончилось, когда появились лиственные растения, размножавшиеся с бешеной скоростью, а потом еще и люди, не уступавшие растениям по плодовитости.