— Прекрасно, тогда выступаем немедля.
— КАК ПРИКАЖЕТ МОЙ КОРОЛЬ! — прокричали девушки.
…
*Поселение орков. Шаман Шаграт. Шатёр.*
Шатёр шамана, обычный день, одни и те же пациенты, с теми же, а бывает и с новыми ранами, которые предстояло залатать, и дать лекарственных трав, что уменьшат боль. Шаграт не молодой орк-шаман, и он это понимал. Он часто задумывался, о том кто станет следующим шаманом, кого выберут духи. Нет, Шаграт не был единственным шаманом, но он был весьма искусен в этом деле, намного искуснее многих. Хорошим доказательством его искусности служил тот факт, что духи симпатизировали ему, и были добры, что бы отвечать на вопросы, а великий отец делился своей силой.
Шаграт перевязал последнего гостя, и выдал ему мазь, сделанную из зелёного илиса. Его сородич попрощался с ним и, отдёрнув полог шатра, вышел хромой походкой.
— даааа, трудные времена выпали на нашу долю, трудные… — Говорил про себя шаман, набирая себе разных трав и ложа их на рабочий стол, что бы изготовить живительный напиток на травах. Он немного нарезал трав, убрав ненужную часть, и закинул в котелок, что стоял у него на столе. Шаман прошептал пару слов на непонятном обычным существам языке, и вода в его котелке закипела, он бросил пучок трав, и приговаривая начал помешивать воду в котелке, он мешал её, пока она не стала довольно мутной, и не впитала живительный сок трав. Налив себе немного в кружку из дерева, он сел на обитое шкурами кресло и сделал пару глотков. Шаграт осмотрел свой большой шатёр, в котором были несколько комнат под разные нужды. Комнаты были отделены друг от друга натянутыми тканями. В шатре был склад трав, который был совмещён проходом с рабочим местом Шаграта, где он и его ученики делали лекарства из трав. Дальше шла одна огромная полукруглая комната, в которой были кровати для пациентов у которых более серьёзные раны, но пациенты с тяжёлыми ранами не задерживаются долго, они понимали что их раны, скорее всего не заживут никогда, поэтому что бы умереть с честью и достоинством своего народа, и вернутся к великому отцу Оалэ, они просили шамана облегчить их муки, посредством забивания острой как игла, кости, в затылочную часть, что бы смерть наступила быстро, и не причинила им страдания. Это бывали разные орки, смелые мужья, мужественные сыновья, матери, что не могут смотреть на ужасные страдания их детей, дети убитые страданиями, что не могут даже открыть глаза и прийти в сознание.
Вспоминая эти картины, старый шаман, очень сильно грустит и печалится, ведь это ему приходилось выполнять этот ритуал добровольного, а в некоторых случаях и необходимого ухода к великому отцу Оалэ на звёзды. Он отпил ещё пару глотков, и поставил кружку на деревянный столик.
Вдруг снаружи раздался хлопок, и какой-то жужще-шипящий звук, после которого, на мгновение всё осветилось ярким светом. Свет быстро утих, но не погас окончательно, будто бы принял какую-то стабильную форму и сошёл с небес, в этот же миг, снаружи послышались крики ужаса и страха в вперемешку с лязгом железа.
Шаграт, не медля ни секунды выбежал во двор, ужас охватил его сердце, в мысли закрались самые плохие предположения, но то что увидел шаман было не чем иным как резней, геноцидом, бессердечным уничтожением. Паладины… много паладинов и храмовников вели себя словно главные слуги тёмного бога, они резали орков и поджигали дома, у кого-то это были палатки у кого-то деревянные домики, но итог один, луч «праведного» огня и дом загорался, словно сухая ветка в жаркий день.
Шаман увидел своего старого друга, что оборонялся в первых рядах, пока остальные жители убегали в панике. Шаман уловил на себе мимолётный взгляд своего друга, полный грусти и печали вперемешку с гневом. Шаграт было хотел присоединиться к ополчению, но его друг помотал головой, и не издавая ни звука, словно в немом кино сказал, «уходи»… «уводи жителей»… «ты их надежда»… орк стоял с пустыми глазами, головой он понимал что его друг хотел сказать, но сердцем отказывался так поступать, он стоял, будто оцепенев, пока в один момент не почувствовал что за рукав его халата кто-то дёргал. Это была маленькая девочка, что была его ученицей, она упорно пыталась утянуть своего учителя за рукав. Шаграт не слышал слов будто звука не существует на свете, он посмотрел на ученицу и на друга, потом снова на ученицу и на друга, «неужели его жертва должна быть напрасной, неужели страшный враг уничтожит нас» промелькнула мысль в голове у шамана и его взгляд обрёл силу, а вокруг его тела начала собираться энергия природы, его длинные седоватые волосы начали колыхаться, шаман прикрыл глаза и начал петь. Петь боевую песню, что подхватили все сражающиеся, а в их глазах загорелся луч надежды, на то, что хотя бы другие спасутся. Девочка что тянула его за рукав, перестала тянуть, и неожиданно взяла учителя за руку, и тоже начала петь, поддерживая голос учителя. Она пела неизвестные ей слова, так, как будто она их всегда знала. Войны начали сражаться яростней, оттягивая силы врага назад к порталу и зажимая их там. Орки и не надеялись на победу, они тянули время, пока все жители не уйдут из города.
Битва продолжалась с переменным успехом, но сородичи не отступали, они буквально вгрызались в землю зубами, лишь бы не отдать ещё один метр врагу, пока все жители не покинули город, им нельзя было сдаваться. Потери, много потерь, орки покупали время своими жизнями, они умирали под пение боевой древней песни их отца Оалэ, великого бога-духов. Шаман и его ученица продолжали напевать боевую песню, что разносилась по всему боевому участку. Песня придавала силы сражаться, стоять до конца, ведь за воинами наблюдал великий отец, он смотрел на последний танец, что исполняли его сыны.
Вот, великий вождь клана кровавых орков, пал от рук паладинов, пробитый пятью мечами насквозь, со сломанными рёбрами истекающий кровью он не отступил перед ликом проклятого бога света, которым так гордились эти поганые белые демоны в доспехах. Великий воин пал, но отец гордится своим сыном, и принимают его к себе, в великий край.
За главой клана последовал и другой. Глава клана ночных волков, щуплый, но далеко не слабый орк, феерично уклонялся от ударов, казалось будто он неуязвим, своими кинжалами он отрубал головы своих врагов и купался в их крови, доспехи не всегда спасали белых демонов от смерти, потому что не могли защитить все места. Сначала, надменные демоны не ставили ни во что великого главу, но как только 50 их отборных солдат расстались с жизнью, к бою подключились более страшные демоны, с сияющими шлемами, и сияющей бронёй, кроме этого, их оружие тоже сияло, как будто из чистого света без примеси металла, они словно коршуны или дикие монстры налетели на отважного главу. Эти более жуткие демоны светились ярче, двигались в два раза быстрее, били намного сильнее, а их защита была почти неуязвима. Демоны застали главу врасплох взяв в тиски, и окружив со всех сторон, они напрыгнули на него всем скопом. Первый удар святой булавой, промах. Второй удар, гигантским мечем света, промах. Пара ударов парными клинками света, отрубленная рука, но эта рука далась белому демону дорогой ценой, он заплатил своей рукой. Второй круг, удар щитом, противник сбит. Удар булавой об землю, где лежит орк, промах. Орк уклонился, перекатившись в сторону, но ударная волна сломала ему пару костей. Удар гигантским мечем света нацеленным на ноги жертвы, попадает только по одной ноге разрубая её наполовину, до кости. Орк скривился от невыносимой боли уходя перекатом от врагов, и вставая на ноги, попутно уклоняясь от удара мечем раненого белого демона. Подгадав момент, лишая того второй руки, глава делает быстрый удар в область шеи демона, но демон лишь с усмешкой улыбается и его окутывает сияние. Яркий свет на мгновение ослепил главу но он не замедлил удар клинка, но, к сожалению, удар не достиг цели, будучи остановленным руками из чистого света. Руки с силой сдавили клинок, не позволив главе забрать его назад. Этой заминки хватило, что бы другие демоны подоспели и нанесли удар. Глава, понимая, что не успеет уклониться, решается на самоубийственную атаку скрытым клинком, взмах клинка, и голова белого демона без рук падает на землю, а тело главы рассекается на две части и дробится в мясо ударами двух других белых демонов. Пусть тело его и уничтожено, но душа жива и обрела покой в чертогах великого отца Оалэ.
