Вы думали, что ваш первый танец был в средней школе? На самом же деле вы танцевали его еще в детстве с родителями – и запомнили шаги. Все мы двигаемся всю жизнь под мелодию настолько знакомую, что большинство даже не слышит ее. Первый опыт зависимости оставляет впечатление, которое определяет наше отношение ко всем вокруг и наш танец в течение всей жизни.

Как только увидите действие уз в семье и эмоциональную привязанность, вы начнете понимать, насколько на самом деле важна концепция ранних отпечатков. Слово «отпечаток» определяется как «узор, рисунок или отметка, сделанная нажатием чего-либо на что-то или на что-то еще»[12]. Однако я не понимала данную концепцию по-настоящему, пока несколько лет назад не встретила художницу Антье (немцам легко произнести ее имя). Однажды, когда мы были в ее керамической мастерской, она протянула мне шар из мягкой глины и сказала: «Сделай что-нибудь». Это оказалось веселее, чем я могла представить, и через несколько минут уже увлеклась лепкой.

Антье решила поддержать мое новое хобби, посетив со мной класс, на котором известный художник продемонстрировал несколько различных техник. Когда мы пришли, инструктор собрала несколько интересных предметов, чтобы сделать отпечатки на маленьких прямоугольниках из влажной глины, а затем осторожно обжечь их. Увидев интересный дизайн штампов, мы с Антье начали делать штампы с самыми разными предметами – пуговицами, листьями, украшениями и даже попавшимися под руку бытовыми предметами. Каждый штамп оставлял неповторимый отпечаток, который при обжиге становился нестираемым. Я поняла: каждый из нас когда-то был влажным комком глины в руках родителей, и все мы неизбежно получили отпечатки, которые определили нашу реакцию в будущих отношениях.

Когда я спросила подругу Ребекку о ее воспоминаниях об утешении, она непонимающе посмотрела на меня:

– Зачем мне утешение?

Я перефразировала вопрос:

– Что происходило, когда ты плакала?

– Мама всегда велела мне идти в свою комнату, если я начинала плакать. Я почти никогда не плачу, но если и делаю, все равно ухожу в комнату или еду проветриться на машине. Я не люблю плакать прилюдно. Это неловко.

Привыкнув скрывать чувства, Ребекка не ищет облегчения в отношениях. По этой же причине у нее нет слов души для описания эмоций. Подруга не может получать утешение от окружающих. На самом деле она отдаляется от людей, когда ей грустно.

Был ли ваш опыт похож на ее? Могли вы без опасений проявлять все чувства в детстве? Когда такая эмоциональная связь отсутствует, дети часто обнаруживают, что раскрывать чувства небезопасно. На одном из семинаров молодой человек рассказал нам о своем опыте.

– Я помню, как потерял мяч на бейсбольном матче Малой лиги, когда мне было десять лет. Отец тоже был, – сказал он. – Мы проиграли игру, когда я уронил мяч. Я сдерживал слезы, пока мы не сели в машину, но в конце концов не смог сдержаться. Отец посмотрел на меня и сказал: «Плаксы никогда не выигрывают». С тех пор я вообще не показывал при нем свои чувства.

Этот человек пронес испытанный в детстве стыд через всю жизнь. Когда требовалось утешение, он получил только больше боли. Отец, вероятно, не осознавал, что его реакция так отразится на сыне. Когда чувство печали или страха вытесняется в подполье, гнев иногда становится единственной приемлемой эмоцией, поскольку он не связан с уязвимостью. Я спросила этого человека, борется ли он с гневом, став взрослым. Он удивился.

– Что ж, это своего рода проблема в моем браке, и это определенно проблема, когда дело касается детей. Как вы узнали?

Гнев, возможно, был единственной эмоцией, которую мужчина мог спокойно выразить, ведь неприемлемо показывать огорчение. К сожалению, как и многие, он рано научился не выражать чувства, связанные с уязвимостью, потому что кому-то другому было слишком трудно с ними справиться. Таким образом, гнев эффективно блокировал его осознание «неприемлемых» чувств. Наш бейсболист не позволял себе грустить. У него не было шанса выразить эмоции, ведь это запрещено. Для того чтобы душа этого человека исцелилась более полно, брак должен был стать безопасным убежищем, где все чувства приемлемы, особенно те, которые он не осмеливался проявлять в детстве.

Когда родители либо не осознают собственные чувства, либо не могут их надлежащим образом выразить, им трудно сформировать здоровую эмоциональную связь с детьми.

Вот наглядный пример. Джина была очень чувствительным ребенком с сильными эмоциями. Всякий раз, когда она расстраивалась, ее матери становилось тревожно и некомфортно. Если чувства дочери сохранялись, мама раздражалась и называла Джину «королевой драмы». Тем самым она дала девочке мощный сигнал: «Ты слишком глубоко все чувствуешь. С тобой что-то не так». Опыт заставил Дину поверить, что она плохая из-за глубоких чувств. Теперь, будучи взрослой, она много работает, чтобы стать менее эмоциональной, и часто извиняется за собственные чувства, потому что считает, будто они надоедают окружающим и расстраивают их.

Ребекка, бейсболист и Джина несут на себе «испорченные» отпечатки. Они научились скрывать чувства и избегать уязвимости. Они не знают, как найти облегчение в отношениях. А такие отпечатки создают проблемные любовные стили.

Во второй части мы рассмотрим пять стилей любви, которые возникают из-за подобных «испорченных» отпечатков. Каждый был сформирован в среде, характеризующейся отсутствием утешения, и каждый создавал невидимый барьер для любви. Любой стиль – это сумма негативных переживаний, которая определяет степень риска эмоциональной уязвимости в отношениях с другими людьми.

Как и все наши знакомые и клиенты, мы с Миланом вступили в брак, желая сделать все возможное и добиться успеха. Проблема в том, что мы не знали, в чем проблема! Мы совершенно не подозревали о невидимых препятствиях на пути к успеху. Оглядываясь назад, мы можем с грустью сказать, что наши родители не научились у своих родителей тому, как выражать эмоции или находить облегчение в своих отношениях. В результате они были ограничены в способностях передать этот навык мне и Милану.

Поскольку мы не знали о проблеме, мы не понимали, что в нашем браке и воспитании детей отсутствовали слова души, утешение и облегчение. Иногда мы неплохо разрешали конфликты, но многое игнорировали и избегали мыслей о трудностях гораздо чаще, чем разбирались с ними. Мы не могли применить навык, которого у нас не было, и уж тем более не могли передать его нашим детям. Как и большинство людей, мы хотели быть прекрасными партнерами, но это оказалось невозможно. Только через четырнадцать лет брака мы обнаружили, что нам не хватает некоторых важных способностей.

Первым открытием было то, что мы оба избегали неприятных ощущений. Приняв веру в то, что христиане должны иметь «радость, радость, радость, радость в наших сердцах», мы оба сопротивлялись отрицательным эмоциям. Я ни разу не видела, чтобы Милан плакал в течение первых пятнадцати лет брака, и сама редко плакала, но если и делала это, то в одиночестве. Кроме того, мы оба боялись гнева и вообще избегали его. А страх или беспокойство означало, что мы не доверяли Богу. Мы так и не научились чувствовать и справляться с самыми разными эмоциями. И вся эта нездоровая ситуация была для нас совершенно нормальной, поскольку была нам отлично знакома. Так поступали знакомые нам взрослые.

Когда наш четвертый ребенок был младенцем, а трое старших учились в начальной и средней школе, мы поняли, что семье чего-то не хватает. Нам недоставало чувств! А вы когда-нибудь замечали, как трудно поддерживать эмоциональную связь, когда эмоции не проявляются? Мы начали исправлять ситуацию, приклеив к холодильнику список слов для выражения чувств, чтобы помочь нам научиться описывать то, что происходило внутри. Эти чувства могли быть связаны с чем угодно – друзьями, работой, школой, церковью, спортом или братьями и сестрами. Смысл в том, чтобы научиться распознавать чувство, а затем управлять им соответствующим образом. Единственным правилом было то, что нужно говорить о каждой эмоции. Мы начали называть данный процесс «чувством и общением». Хотя на первый взгляд эти упражнения были мелочью, они имели огромное значение для брака. Изменения не произошли в одночасье, поначалу иметь дело с чувствами очень неловко и даже неудобно. Однако мы полагали, что все изменения происходят медленно – и это определенно лучше, чем альтернатива не менять ничего! После многочисленных попыток появились первые результаты. Мы начали осознавать и уважать эмоции друг друга, почувствовали, что отношения стали глубже, когда невидимый барьер между нами начал разрушаться. И мы искренне верим: если мы смогли, сможете и вы.