С вершин спускается

И оседает вечер,

А город губ своих

Поит меня дурманом

И в красный тартан

Кутает мне плечи.

26 апреля 2003 г.

Московский дворик

Московский дворик. Вязы выше крыши.

Качели, солнце, шорох автошин.

И в тишине чириканье я слышу

И чую запах ветра и дождин.

Являет мне мой город свои нови,

Упорно силясь старое забыть.

Но и в нови, хранимый стариною,

Московский дворик продолжает жить.

Я захожу сюда зимой и летом,

Не зная, тот ли он или другой,

Здесь воробей ответит мне приветом,

И тронет вяз желтеющей листвой.

Здесь все остановилось на мгновенье

И тянет время, нам наперекор.

Я здесь свое пишу стихотворенье,

А кто-то взял очередной аккорд.

И за окном увижу я случайно

Лицо – ребенка или старика?

В московском дворике живет повсюду тайна,

И годы изливаются в века,

А те вливаются в тысячелетья,

Переполняя времени моря.

Так дворики Москвы зимой и летом

В себе дыханье вечности хранят.

31 мая – 6 октября 2002 г.

Манеж

Горел Манеж. Летели искры в небо.

Разинув рты, глядела вся страна:

Ведь в кои веки зрелищем, не хлебом,

Тоска толпы была утолена.

Мне не хватило бы всего Ла-Манша,

Чтобы залить безжалостный пожар,

И в немощи болело тело страшно

И чувствовало нестерпимый жар.

И я горела, – молча, некрасиво,

Как бывшие конюшни у Кремля.

Я не жалела; но мне грустно было

За все, что здесь осталось без меня,

Что в один день исчезнет в горьком дыме,

А мы, смахнув слезу, пройдем вперед…

Мне тех невежество невыносимо,

Кто смерть надеждой чьею-то зовет.

14 марта 2004 г.

Ностальгическое

Да, я скучаю по Москве,

По надоедливому шуму,

По вечной, нудной маете,

И по знакомой красоте,

И по ночных огней разгулу.

Мечтаю оказаться я

В витиеватых переулках,

Где в сочных красках октября

Навек осталась часть меня

И отвечает эхом гулким.

И возвращения – боюсь.

Боюсь найти Москву другою.

Но страхов всех сильнее грусть:

К родному городу стремлюсь,

Смеясь украдкой над собою.

23 февраля 2006 г.

Мой дом

На сером горизонте облака,

Растянуты неровными кусками,

Как пыль, свисают с неба-потолка;

К нему деревья высятся стенами,

И на столе великом площадей,

Расставленном от края и до края, -

Решетчатое кружево аллей;

В фонтанах вдохновенье закипает;

Мне в залу льются яростно огни

Всех солнц, и фонарей, и канделябров;

Вот мой рояль здесь коротает дни,

И лак уже давно потерт изрядно.

Мне в этом доме издавна знаком

И каждый коридор, и каждый угол,

Я здесь порою прячусь за окном

И от дождей, и от простого гула.

Он стар, мой дом, хотя еще не дряхл,

И он меня переживет, наверно…

И потому я вновь в его стенах

И возвращаться буду неизменно.

11 июля 2011 г.

Возвращение

Семь лет спустя… Я снова в кухне.

Часы все так же на стене.

Горит фонарь. И тонким слухом

Я шелест шин ловлю извне.

Прошло семь лет, а что же сталось?

И что ушло, а что осталось?

Кто ждет меня? Кого я жду?

Вот я пишу все в той же кухне,

А за окном сентябрь жухнет,

Листву теряя на ветру.

Вот выйду в город я однажды,

Потом еще, потом опять,

И буду так под шаг свой каждый

И узнавать, и вспоминать,

И думать: что же изменилось?

Когда бы время проносилось

Еще неслышней? Но смотри:

Не за ночь выросли деревья,

И изменились цветом двери,

И чуть погнулись фонари…

29 сентября 2010 г.

Москва

В этом городе нет ни баварских фахверков,

Ни римских развалин.

Здесь свирепствовал Грозный

И страх наводил грозный Сталин.

Здесь весною цветы Маргариты

Всем женщинам дарят.

Звуки резки, а краски размыты,

И призрачны дали.

Купола золотые – как лук

На большом огороде.

И взирают в молчанье поэты

На лица народов

Разноцветных, как будто мозаика

В дивной витрине.

Здесь скучает Европа,

И Азия дремлет поныне.

Этот дивный серай —

Разбазарней турецких базаров.

Здесь индусы, китайцы,

И негры, и даже хазары.

И не нужно стараться,

Чтоб здесь потеряться случайно.

И найти, и найтись —

это, право, великая тайна

В этом городе, что мне так близок,

И нужен, и дорог.

И за солнцем осветит все небо

Грозы яркий всполох

6 января – 16 сентября 2012 г.

Хитровка

По улицам заснеженным московским

Сейчас иду; мороз кусает щеки;

Троллейбус тормозит у перекрестка,

Где светофор мигает одинокий;

Плывет декабрь чинно над Покровкой,

В причудливые формы замерзая,

А во дворах раскинулась Хитровка

И шепотом холодным зазывает

В свои глубины. Тот же журналист,

Как Дант, к ее кругам неутомимо

Стремлюсь, как будто здесь еще есть жизнь,

Та старая, московская. И зримо

Мне видится какой-нибудь босяк

В бомже, что караулит у Николы

И просит дать ему хотя б пятак, —

И страх Любви сквозит в ухмылке злобы.

22 декабря 2012 г.

Бирюлево

Я люблю бирюлевские ночи:

Затихает далекая МКАД,

Смотрят сны внуки старых рабочих,

Пока деды их тихо ворчат.

Здесь врастают в асфальты родные

Все дома; и неслышно бредет

Чья-то тень; и молчат верстовые

Под мелодию здешних широт.

И едва ль объясненье найдется,

Почему год из года опять

Едут люди под южное солнце

Жизнь менять, продолжать, начинать.

Я когда-то и сам, между прочим,

Дом искал на просторах чужих, —

Но мои бирюлевские ночи

Мне родней становились вдали.

И роскошные замки с дворцами,

Виллы, бунгало, старый коттедж

Меркли рядом с простыми стенами

Башен серых, домов цвета беж.

К деревянному старому храму,

И к автобусной давке с утра