– Бог это и есть отражение, но не оригинала от человека, а человеческого сознания от истины. Вот мой ответ, – выпалил я, пристально глядя на Стража.

– И этот ответ принят, – сказал он и шагнул назад.

– А он правильный? – с сомнением произнес я.

– Частично, – уклончиво ответил Страж.

– На какую долю от Истины? – настаивал я.

– Ровно на ту, которую твоя душа занимает в теле Бога, – снова загадкой отметился синий карлик-воин. – Продолжим. Мой третий вопрос: стоит ли говорить о Боге?

Я довольно заулыбался, все складывалось, третья заповедь «Не помяни имени Господа всуе…» Совсем недавно, продираясь через джунгли, я поминал Имя Его ежесекундно, перемежая при этом с чертыханиями и сквернословием, будто ничего особенного в том, что слова эти имеют право стоять рядом, и не было. Вопрос сейчас разворачивался иной стороной: не «стоит ли говорить о Боге», а «чего стоит не говорить о Боге». Сотрясая без умолку само понятие Абсолюта, в конечном итоге можно свалить (в контексте разговора – профанировать) незыблемый доселе монумент истины.

Вслух же я произнес следующее:

– Произносить Имя Господа следует тогда, когда все иные слова выбраны, но… – тут я сделал паузу.

– Твое «но» звучит интригующе, – подбодрил Страж.

– Но есть ли иные слова, кроме Имени Его? – закончил я мысль.

Синий нахал театрально захлопал своими железными перчатками, от вибрации забрало упало, и он стал похож на механического уродца-рыцаря, подпрыгивающего на одном месте. Закончив аплодировать, Страж поднял забрало:

– Все слова мира есть в Имени Бога, посему поминаем Его постоянно, отсюда и Всеосведомленность Его о делах наших и мыслях. Твой ответ принят.

Он сделал еще один шаг назад. Внизу, в Городе, играла музыка, что-то бравурное, веселое. Она перемещалась меж голубых крыш, словно духовой оркестр-невидимка маневрировал по улицам так, чтобы все жители могли поприветствовать музыкантов, а те, в свою очередь, горожан. Страж, дав мне еще немного времени насладиться далекой мелодией, задал четвертый вопрос:

– Какой сегодня день?

В моем личном летоисчислении на сегодня приходился понедельник, но эта крыса в латах явственно намекала на «Помни день субботний». Нужно было подумать с ответом. Синие глаза без устали сверлили мою несчастную переносицу в попытке проникнуть внутрь и поковыряться в тайниках моей души. Я же, не будь дурак, левым полушарием исследуя отголоски эха собственного сознания на предмет четвертой Заповеди, правой полусферой мозга нивелировал все потуги недоростка-рыцаря вскрыть мой череп. Наконец, он устал и моргнул, а я воспользовался моментом и нанес ответный удар:

– Суббота, сегодня суббота.

Страж встрепенулся:

– И почему же?

– Всяк, носящий Бога в сердце и не бросающий Его на задворки памяти, пребывает в субботнем дне, то есть вне времени.

– Стало быть, по-твоему, течение энергии Времени запускает отсутствие Бога рядом с душой, – воскликнул довольно мой синий собеседник и хлопнул железными перчатками себя по железным же бокам. – Хороший муравей.

– Спасибо, – не обиделся я. А Страж отпрыгнул назад и, протянув руку к Городу, произнес:

– Когда войдешь под сень голубых крыш и встретишь отца, узнаешь ли его? А подойдет на улице мать и обратится к тебе, ответишь ли ей?

«Час от часу не легче», – пронеслось в голове. Родителей своих я лишился давно, и, хоть вопрос о почитании напрашивался по очередности Заповедей, насеченных на скрижалях, тем не менее поставил меня в тупик. Надо полагать, что место, куда я стремлюсь, судя по словам синего охранника, меняет облик людей, не говоря уже о том, что обитают в нем, в том числе и умершие. Кстати, а так ли надо мне туда?

Страж все-таки проник в мою черепную коробку:

– По-другому не получится, – весело пробормотал он. – Никак.

Поскольку теперь я находился в дне субботнем, размышления мои тут же материализовались в ответ:

– Узнан под маской может быть только тот, кто дорог, кто любит через обиды, а ответ вызовет та, что дала и жизнь, и любовь через жертву.

Мой посиневший экзаменатор принял позу Наполеона, ей Богу, получилось очень смешно:

– Я понял речь твою так: почитание есть шлейф любви, но не замена ее.

Мне пришлось согласно закивать головой, ибо он сказал то, что я и думал, только более емко. Удовлетворенный Страж развел короткими ручками и отодвинулся еще на шаг. То, что произошло далее, никак не умещалось в рамки предыдущего течения нашей беседы. Синий гном молниеносным движением выхватил из ножен меч и совершил умопомрачительный выпад в мою сторону. Сделать подобное на таких коротких ногах было не возможно, однако стальное острие коснулось моего кадыка.

– Что ответишь? – прохрипел он холодно, и я уперся взглядом в посеревшие, неподвижные глаза.

Не убий, завертелась спасительная фраза, но пересохший от страха язык прилип к небу. Мелкий гаденыш нажал сильнее и не моргая высматривал, как мне казалось, абрис моего скальпа. Я судорожно сглотнул, чувствуя кожей шеи сталь:

– Приму судьбу от Бога, но не от человека.

Меч звякнул о ножны и удобно улегся в свое ложе:

– Это ты о жертве, а что, если меч в твоей руке?

– Выполню волю Бога, но не человека, – не задумываясь, сказал я.

– Ответ принят, – Страж повернулся ко мне спиной и вернулся на прежнее место, добавив еще один шаг. Его суровое лицо расплылось в слащавой улыбке. – В Городе полно красивых женщин. Как поступишь?

– Смотреть в глаза каждой и видеть там Бога, – речь моя сегодня, здесь и сейчас, опережала или шла рука об руку с мыслью.

Страж недоверчиво прищурился из-под забрала:

– Слова часто расходятся с делами. Обнаружить Творца при сильном желании и некоторой сноровке можно и в трухлявом пне, до отказа набитом жуками, членистоногими и прочими беспозвоночными обитателями, но заключить его в страстные объятия… Брр, другое дело – пышнобокая дева с улыбкой Ангела и жаркими устами.

«Ба, – удивился я, – а мелкий рыцаренок то не дурак по части женского пола, и про бока, и про уста в курсе.

– Так что, – прервал Страж мои размышления, – скажешь?

– Уже сказал, – резко ответил я надоевшему охраннику голубого Города. – В каждой женщине Бог, но узреть Его возможно только в глазах одной единственной.

Синий ловелас ухмыльнулся:

– Ограничения не всегда полезны, но в данном случае… – Он почмокал губами в глубине своего железного «батискафа». – Ответ принят.

Совершив очередной шаг назад, синий демонстративно побряцал перчатками по блестящему нагруднику:

– У меня на шее висело распятие, фамильная реликвия, серебро, инкрустированное топазами.

Острые синие глаза уставились на меня снизу с мольбой:

– Ты не брал?

Уловки Стража Города голубых крыш походили на приемы стареющего фокусника из дешевого балагана, вместо того чтобы просто спросить мое отношение к заповеди «Не укради», он устроил цирковое представление для публики, не соответствующей мне по возрасту.

– Я не брал, – сказал я сухо, – по одной элементарной причине: на тебе не было никакого креста.

– А если бы был, то взял? – парировал нахал, меняя жалостливый взгляд на исследовательско-пытливый.

– В зависимости от его ценности, – пошутил я.

– Значит, богатым горожанам стоит остерегаться тебя, а мне, Стражу Города, подумать о твоем недопуске, – не оценил шутки синий гном.

– Желание обладать побуждает к воровству, – подумав, сказал я.

– Не значит ли это, что Создатель, запрещая брать чужое, учит необладанию? – подключился Страж, продолжая ощупывать нагрудник.

– Необладанию материальным, иллюзорным, потому что украсть способность любить или наличие таланта невозможно, – радостно затараторил я.– «Не кради» это предостережение от бессмысленной траты энергии на… разгон тумана, стремление из последних сил ухватить мираж, обрести, положив жизнь, пустоту.

– Ах да, вот же он, – Страж выудил из наколенника серебряный крест, инкрустированный топазами.– Случайно завалился, и, кстати, ответ принят.