Телефон нашелся. Елисей позвонил бывшей жене. Она долго не отвечала. Посмотрел на часы. Часы показывали 03:58. Наконец она ответила. Шепот в трубке:

– Что случилось?

– Аглая дома? – Он еще надеялся.

– Ты с ума сошел. Звонишь в четыре часа ночи. Спит Аглая давно. Ты пьяный, что ли?

– Встань и пойди посмотри, Аглая дома? – Он надеялся, он готов был поверить.

– Ты пьяный, спи.

– Я пьяный, но это очень серьезно. Встань. И. Пойди. Посмотри, – Елисей для убедительности произносил слова раздельно. – Аглая? Дома?

– Уй, блядь, наказание…

Елисей услышал в трубке, как бывшая жена встает и шаркает тапками. Потом услышал, как медленно с тихим скрипом поворачивается дверная ручка и открывается дверь. Потом жена прошептала:

– Не вижу.

Потом Елисей услышал, как щелкнул выключатель, и жена сказала:

– Ее нет, – и через мгновение закричала: – Аглик! Где она?! Ее нет! Что случилось?!

Елисей слышал топот, она бегала по квартире.

– Аглик, ты где? И куртки нет. Она ушла! Что случилось?!

Но Елисей не слушал и не отвечал. Шнуровал ботинки, пальцы не слушались, пьяный дурак, за руль не сможешь, такси, «нам важно, кто вас везет», «оцените последнюю поездку», быстрей, давай быстрей, сволочь! Схватил куртку и побежал к лифту. Картинка, изображающая радар в приложении Goodtaxi, вертелась медленно. Он уже выбежал из подъезда, а программа все искала и не находила ему такси. Елисей добежал до ворот своего охраняемого двора, когда заметил, что приложение, по обыкновению, ищет для него машину категории премиум. Переключил на эконом. Их должно быть больше. Елисей приложил к калитке магнитный ключ и дернул. Калитка не поддалась. Еще раз приложил ключ, еще раз дернул. Калитка запищала и открылась. Приложение продолжало бесплодно искать такси. Просило оценить прошлую поездку, предлагало какие-то бонусы, а такси не находило. Ищи, сволочь, такси!

Он не знал, зачем бежит. Просто не мог стоять на месте. Добежал до автобусной остановки, у которой чуть не рухнул полтора часа назад по пути домой. На остановке сидел бездомный человек. У него была тележка из «Ашана», расположенного неподалеку. В тележке размещался весь скарб бездомного – зонтик, термос, одеяло, картонная коробка, бумажный пакет от бесплатного обеда, которые раздает благотворительная организация «Ночлежка». Он был закутан в тулуп. На голове у него был пуховых платок. Он спал или умер. Но Елисею было все равно. Ищи, сволочь, такси.

И тут он увидел. Такси подъехало к угловому дому. Из него вышла молодая пара. На крыше такси зажегся маячок, означающий, что машина свободна. Елисей пнул бездомного, чтобы тот проснулся, если еще не замерз насмерть. И побежал.

– За что? – пролепетал бездомный у Елисея за спиной.

– Не спи, замерзнешь.

Такси разворачивалось. Елисей бежал, махал руками и кричал:

– Стой! Стой!

Такси развернулось и поехало прочь. Его немножко носило вправо и влево в снежной колее. Медленно, но такси уезжало. Елисей нагнулся, на бегу слепил снежок и кинул в заднее стекло. Машина остановилась. Елисей добежал до нее, распахнул заднюю дверь и плюхнулся на сиденье.

– Охуел, что ли? А если б разбил? – Водитель обернулся, он, наверное, был боксером, у него был сломанный нос.

– Прости, поехали скорей, Хитровка!

– Какая Хитровка? Ты адрес скажи.

Елисей назвал адрес Аглаиного института. И вот он едет.

Глава 21

Елисей Карпин едет. В городе снег. Машин мало, но движутся они медленно. А на Ленинградском проспекте совсем медленно. Снегоуборочные оранжевые грузовики с желтыми мигалками выстроились по всем полосам лесенкой, чистят улицу, и их никак нельзя миновать. Зачем они выстраиваются так лесенкой? Чтобы устроить затор? Чтобы скорая помощь не успела на инфаркт миокарда? Чтобы отец не успел к дочери, которая пошла встречаться со смертельной Машиной?

Водитель говорит, что вообще-то служит в Национальной гвардии, вообще-то офицер, но по ночам подрабатывает таксистом. А Елисей думает, что надо было взять телефон у Лошади. Возможно, он дежурит. Или знает телефон вахтера, который сегодня на дежурстве. Идиот! Машина едет медленно. Таксист извиняется, но не за медленную езду, а за то, что вот он офицер, но работает таксистом.

– Это не потому, что там довольствие плохое или что. Просто люблю кататься. Чтобы не кататься зря.

А Елисей думает, что надо бы позвонить бывшей жене. Все объяснить. Но не звонит. Потому что он не может сейчас ничего объяснить. Он звонит Аглае. Вместо гудков слышит музыку Рамина Джавади из «Игры престолов». С каких это пор у Аглаи Джавади? Аглая не берет трубку. Елисей пишет ей: «Малыш, стой!», «Малыш, не ходи!», «Глашенька, счастье мое, жизнь моя, любимая моя девочка, ты мне обещала, ты клялась – стой!». Нет ответа. Надо было взять телефон Фомы. Как так у тебя нет телефона бойфренда дочери? Идиот!

У Белорусского вокзала кавалькада снегоуборщиков сворачивает направо на площадь, и такси едет быстрее. Елисей находит в бумажнике визитку и звонит следователю Максиму Печекладову. Гудки, гудки, спит, наверное, следователь.

Следователь Максим Печекладов не спит. Он бежит вниз по лестнице. Лестница узкая и темная. Очень старый, покосившийся дом в Кривоколенном переулке. Рыжая Глаша тащит Максима за руку. Это ее, Рыжей Глаши, дом. Они с Максимом занимались любовью, но вдруг Рыжая Глаша прервала это занятие. Не то чтоб совсем на полуслове. Но Максим бы продолжал. А Рыжая Глаша вскочила, стала натягивать джинсы прямо на голое тело и скомандовала:

– Одевайся! Пошли быстро!

Максим не стал переспрашивать. У Рыжей Глаши бесполезно переспрашивать. Она говорит только то, что хочет, а больше не говорит ничего. Стал одеваться. Рыжая Глаша скомандовала:

– Быстрее!

И вот теперь тащит его по лестнице вниз, а Максим ничего не спрашивает, думает только о том, как бы не споткнуться на выщербленных ступенях, потому что трудно бежать со скоростью Рыжей Глаши и не споткнуться. Они выскакивают на улицу и бегут к черной BMW i8. Рыжая Глаша вытаскивает из кармана ключ. Машина заводится и освещается изнутри еще прежде, чем Максим и Рыжая Глаша успевают добежать до нее.

Распахивают двери. Садятся.

– Мы куда? – спрашивает Максим.

– Белая Глаша, – говорит Рыжая Глаша.

Но это она не Максиму говорит, а машине. Машина высвечивает на приборной панели слова «Белая Глаша», в динамиках звучит Рамин Джавади из «Игры престолов», и через пятнадцать секунд голос Аглаи Карпиной отвечает:

– Алё.

– Глань, ты как?

– Норм, иду.

– Далеко?

– Почти пришла.

– Не спеши там особо. Мы скоро, минут пять. Увлеклись там немножко.

– Хех! – Белая Глаша улыбается в трубку. – У Макса хоть руки не дрожат после этого увлечения?

– Ничего у меня не дрожит, – говорит Максим Печекладов. – Гланя, привет.

– Макс, привет.

Так говорит Аглая Карпина, подходя к дверям института. Звонит в звонок. Сквозь стеклянные двери видно, как в глубине здания зажигается свет и к дверям идет вахтер Иван Копылов, Лошадь. Он возится с ключом, отпирает дверь.

– Ванечка, привет.

– Привет, ангелица!

Иван обнимает Аглаю, Аглая прижимается к нему, и тут Иван чувствует, что Аглая дрожит.

– Дрожишь, трусик?

– О-о-ох, Ванечка, – Аглая дышит Ивану в шею.

– Хочешь, я вместо тебя пойду?

– Смеешься?

– Тогда, – Иван держит Аглаю за плечи и отстраняет на длину рук, – позволь напечатлеть тебе один безе.

И целует ее в щеку. Аглая вырывается. Шагает вверх по лестнице. Иван крестит ее вслед.

– Я рядом, помнишь?

Но Аглая не оборачивается. Шагает вверх по ступенькам и повторяет про себя одну фразу, единственную фразу, которую решилась сказать.

Можно было поехать на лифте, но Аглая идет пешком. Второй этаж, третий, четвертый, пятый. Длинные лестничные пролеты. 6-й этаж. Гостиная. Аглая снимает куртку, бросает ее на пол, подходит к окну, распахивает его, впервые смотрит сверху, с того места, где Нара была еще жива, вниз, на то место, где она погибла. Светло вокруг, рождественские огоньки. Аглая достает телефон и начинает снимать видео. Декабрь теплый. На улице около ноля. Но Аглая дрожит.