Античный мир

© ООО «Издательство «Вече», 2022

А. Васютинский

Счастливо жилось старому царю Приаму за крепкими стенами Трои. Большие каменные покои, сложенные из гладких обтесанных камней, вмещали все его многочисленное семейство: пятьдесят комнат тянулись вдоль широкого коридора, и жили в них пятьдесят женатых сыновей царя, да с другой стороны двора было двенадцать комнат для дочерей царя с их мужьями. Много видел старик на своем веку, и богатым своим опытом часто помогал своим подданным: всегда чтут люди знание и опыт. Но, не будь у него многочисленных сыновей, кто знает, удержал ли бы престарелый Приам в своих руках власть?

Не один опыт чтили люди тогда, а и крепкие мускулы, и телесную силу. Не будь у старика сыновей, и другой вождь мог бы захватить в свои руки правление городом Троей. Но за царя Приама всегда могли постоять сильные, могучие сыновья; если бы кто из знатных и родовитых вождей города возгорелся желанием в чем-нибудь поперечить старому Приаму, он должен был бы опасаться гнева и мщения его сыновей и многочисленной челяди. Рабам жилось хорошо: царь престарелый не притеснял их, сытно кормил, но не спускал и провинности, сурово наказывал, иногда даже смертною казнью.

Как было в обычае, троянцы выделили царю за его суд и расправу отборный участок из мирской земли, мерой в несколько десятков десятин; близ дворцовых покоев насадил царь сад, приносивший много сладких плодов, остальная земля была частью под виноградником, частью под пашней; пашня давала обильный урожай. На склонах и в долинах лесистой Иды паслись у царя большие стада свиней, овец, быков и коров, табуны лошадей под присмотром бдительных рабов-пастухов. И за свою долгую жизнь много собрал Приам красивых изукрашенных кубков, тонко выделанных треножников, искусно кованных мечей с изящными резными рукоятками, а жена его и дочери хранили у себя много прекрасных тканей, тонких драгоценных покрывал и повязок, ожерелий, браслетов и других украшений.

Хотя и не близко к морскому берегу была построена Троя, но все же не долго приходилось идти к ней до долинам рек Скамандры и Сперхея предприимчивым купцам-мореплавателям. И скоро имя богатой Трои и славного гостеприимного царя Приама стало известно по всем берегам Эгейского моря. Но за счастливыми днями пришли несчастья и беды.

Шайки отважных удальцов-вождей с дальнего западного берега моря стали высаживаться на берегах Малой Азии, и долго приходилось царю и его подданным в жестоких боях отстаивать свою жизнь и свое добро. Началась беда не вдруг. Уже давно в город приходили вести о том, что большие толпы прекрасно вооруженных людей, приплывши с моря, грабят прибрежные поселения, мужчин убивают, а имущество их, жен и детей делят между собой. Так, узнали в городе Трое, что воинственные данайцы или ахейцы разрушили прекрасный киликийский город, откуда была родом жена любимого Приамова сына, Гектора. Старика-царя победители убили, всех его сыновей перебили, и лишь осиротевшую старуху-царицу отпустили на свободу за огромный выкуп. С тревогой ожидали троянцы и своей очереди.

Настало время жатвы. Хлеб давно уж налился и стоял стеной в поле; старик-царь решил, что пора жать. Высыпали в поле жнецы и мерными рядами стали жать тучные колосья. Три перевязчика ходили вслед за жнецами, а сзади прыгали дети, подхватывая падавшие колосья и подавая их перевязывать. Вышел и сам царь со скипетром в руках и стал под тенью старого дуба; с весельем смотрел он на обильный урожай: надолго хватит собранного хлеба. Но недолго пришлось ему услаждать себя приятным зрелищем своего богатства: приходилось идти на совет вместе с городскими вождями, главами родов, разбирать тяжбы. Пришел за Приамом глашатай и сказал, что все городские старшины уже собрались и ждут лишь царя. Поспешно отправился царь на городскую площадь: а там уж два человека шумно спорили о вознаграждении за убийство. Убийца, согласившись уплатить вознаграждение, чтоб избежать кровавой мести родичей убитого, клялся страшной клятвой, что он все без остатка уплатил, а другой уличал его в обмане. Каждый ссылался на свидетелей, которых привел с собою. Около споривших давно собралась густая толпа народа; быстро образовались две партии: одна стояла за убийцу, другая – за истца, родного брата убитого. Громкий крик споривших заглушался криками их сторонников, готовых уже доказать свою правоту рукопашной схваткой. Но вот подошел престарелый царь, глашатай дал знак к молчанью – и затихла толпа, умолкли противники. Приам вместе с знатными старшинами воссел с достоинством на больших тесаных камнях. Начался суд: выслушали и истца, и ответчика, и их свидетелей – и вот один за другим по порядку стали вставать старшины и, взявши в руки скипетр, говорить свой приговор. Посреди круга лежала немалая награда тому, кто положит справедливое решение, – два таланта. Суд не был тогда неизбежным – противники могли решить дело и поединком; за удачный способ решения кровавого спора находчивый судья получал вознагражденье, если толпа народа кругом показывала особенно шумным одобрительным криком, что ценит его решенье больше, чем других судей. Но вот кончился суд: мудрое решение Приама помирило противников. С довольным видом, унося вознагражденье, вернулся царь домой.

Здесь с удовольствием выслушал он рассказ своих сыновей об удачной охоте. Едва лишь стало светать, как они собрали собак и пошли на охоту. Долго шли они по крутой, покрытой лесом Иде, наконец достигли глубокого ущелья. Солнце еще невысоко поднялось на небе, а они уже шли, продираясь среди густых зарослей, и, где можно, бежали, держа в руках длинные копья. Собаки быстро напали на след и подняли огромного дикого кабана, который закопался в кустах среди опавших листьев, в темном, сыром полумраке. Страшный лесной отшельник не испугался охотников; дыбом встала у него щетина на спине, и, сверкая злобно глазами, бросился он на врагов: не одна собака погибла от острых клыков разъяренного зверя, но дружным натиском охотники одолели его и насквозь искололи копьями.

Радовался царь отваге своих сыновей, радовался и тому, что нашел в доме порядок: невестки его под надзором старухи-жены прилежно ткали на своей половине; много уже сработали они узорчатых тканей с замысловатым рисунком и, чтобы не так скоро пришла усталость, все пели стройным хором песню в такт мерно двигавшемуся челноку. Весело ужинал царь-старик со своими сыновьями в большой зале. Как должно, перед едой уделили частицу бессмертным богам, пославшим хорошую добычу, а остальное сжарили тут же, насадивши на вертел. Вкусна была свинина, которую запивали домашним кислым вином: много винограду дал в прошлом году царский виноградник, и в темных кладовых Приамова дома стояло длинными рядами немало больших глиняных кувшинов с вином. Памятно было царевичам, как весело они собирали тот виноград и после сбора, сплетясь в веселый хоровод, плясали под нежные звуки китары и пели прекрасную песню – лин – о горькой судьбе страдальца, бога вина, услаждающего людские горести.

Древнегреческие воины – гоплиты.

Рисунок на вазе

Спокойно улеглись все спать в отведенных каждому покоях. И думал Приам, засыпая, как ему расположить работы на следующий день. Хотелось ему вспахать стоявшее под паром поле, и, чтоб скорее спорилась работа, придумал царь давать каждому работнику, который раньше проведет плугом широкую борозду, кубок вина – благо много его было в глубоких кладовых. Сыновья же царя положили в уме с утра снова идти на охоту, а незамужние дочери вместе с рабынями хотели ехать на реку: много дома накопилось грязного белья. И вот, едва занялась заря, проснулись все и принялись за дело; кто собирался на охоту, кто выводил во двор большую повозку, кто укладывал белье, кто собирал еду, чтоб подкрепиться после работы. Но не судила судьба быть в тот день мирной работе.