Годзилла с лицом неандертальца. Все показатели мужской половины каменного века с присущими для них, внешними чертами. Низкий лоб, широкие брови, опущенные настолько, что не разглядеть глаз. Приплюснутый нос, полные губы. Выступающая, массивная челюсть. На него взглянешь и не захочешь вылупляться из яйца. Парень просто олицетворение зла и насилия. Когда он вытянул ногу, я чуть не ойкнула. Лыжа, размером с парту… Боги, он наверняка футболист и команда, в которой он играет, частенько выигрывает.

С последним учеником, вошла учительница. Около сорока, с пучком на голове и в очках, в тонкой оправе. Я всегда думала, что историю должны вести те, кто прошел огонь, воду и медные трубы. Типо, вековая практика и правдоподобность подношения фактов.

Учительница села за свой стол, открыла журнал и в слепую потянулась за ручкой.

Я затаила дыхание. В моей бывшей, (о, черт, как я не хочу ее называть, потому, что она мне очень нравится), школе, новичок, вставал перед классом и представлялся. Он коротко рассказывал о себе и прочее. То, я очень надеюсь, что этого сейчас не произойдет. Честно, я готова сползти под парту, чем буду лепетать перед остальными.

Учительница просмотрела журнал, коротко глянув на меня, и улыбнулась.

Пронесло…

Перечеркнув ересь, которую я написала в тетради, я приготовилась конспектировать, как…

… кто-то дернул меня за волосы. В смысле, не так, что голова откинулась. Легко, но достаточно ощутимо.

Никто кроме отца не имеет права притрагиваться к моим волосам. Даже, мама с этим не спорит. Только два человека допускаются – я и папа, и то, когда я в хорошем расположении духа.

А этот кто-то, посмел вторгнуться и испортить мое правило.

Я обернулась через плечо, наткнувшись на лицо парня. Такие типы парней очень нравятся девочкам. По ним сохнут, за ними бегают, им подтирают зад. А я из тех, кто лучше изваляется в грязи, чем позволит либидо проснуться и разнежится.

– Сколько будет пятью пять? – он говорил вполголоса, пристально всматриваясь в мои глаза.

Пятью – что?

Сейчас урок истории, а не математики.

Улыбайся, это всех раздражает.

Я натянула улыбку.

– Двадцать пять. – И отвернулась. Учительница посмотрела на меня поверх очков, на долю секунды прервав монолог.

Продолжим…

Ручка застыла над листом, когда меня снова дернули за локон.

Что за черт?

Я выдохнула, стараясь не обращать внимание на доставучего соседа.

Похоже, началось то самое знакомство с новичками.

– Сколько будет пятью восемь?

Я закусила губу, всеми фибрами посылая парня далеко и надолго и концентрируясь на уроке. Куда уж там. Недолго думая, он опять меня дернул.

Что за детский сад?

– Семью пять?

У парня проблемы с таблицей умножения или это способ познакомится? Причем наиглупейший способ. Лучше грохнутся в лужу из краски, чем медленно, но верно кипеть от гнева. О, да, я начинала закипать, как молоко. Пузырьки только показывались на молочной глади, но температура еще не достигла апогея, чтобы бурлить. Если он дернет меня еще раз, то я перестану быть пушистой новенькой и сорвусь с цепи.

Что угодно, но только не волосы.

Он дернул меня за волосы и потребовал ответа.

Я молчала. Мои пальцы скользили по бумаге. А когда я глянула в тетрадь, то с ужасом поняла, что решаю столбиком, чертов пример!

В классе послышались смешки и перешептывание.

Окей… они думают, что это забавно. Действительно, я и похуже знакомилась с новичками. Даже рядом не стоит.

В очередной раз, когда парень задал мне вопрос, его дыхание защекотало у меня на щеке.

Крепись подруга и не таких обламывали.

Приняв равнодушный вид, я терпела. Искоса, уловив взгляд Годзиллы, я поняла, что он смотрит, как раз не на меня, а на того доставучего придурка.

– Сколько будет шестью девять…

За секунду, как прозвенел долгожданный звонок, я развернулась к нему вполоборота и с ядовитой улыбкой спросила:

– Сколько раз тебя надо ударить по яйцам, чтобы ты понял? – я отвернулась, довольная меткой фразой.

Со звонком, я собрала свое барахло, запихнув его в сумку и…

Он стоял передо мной. Такой же высокий, как и Годзилла, ну, может на пару дюймов ниже. Его лицо приблизилось к моему, так что прядь черных волос упала ему на глаза. Он прищурился.

– Оседлай меня и узнаешь. – Парень развернулся и ушел. За ним, гуськом вышли остальные. Годзилла был последним.

Оторопевшая его ответом, я стояла и тупо хлопала глазами.

Он… он только что сказал это вслух? Дешевый клоун.

– Придурок. – Выдохнула я.

– Обычно, да.

Я оглянулась. Оказывается, помимо меня, в классе была еще одна девушка. Чуть ниже меня, с ореолом светлых волос, собранных в хвостики и очках, с розовой оправой.

– Когда Трэвору скучно, он бывает придурком. Кстати, я Лина, – она протянула мне руку. Я пожала ее, чувствуя себя полной идиоткой. Обычно, я не впадала в ступор, но этот гад сделал со мной сальто и вместо грациозного приземления, я шмякнулась на задницу.

– Кристалл.

Мы вышли из класса, пробираясь через толпу учеников.

– Откуда ты?

– Из Южной Каролины.

– Почему ты уехала оттуда?

Странный вопрос. Как будто, в этом городе творится хаос, а я ненароком наступила в термоядерную лужу.

– Потому что, – черт дернул папашкиного босса, завести бизнес в этой дыре. – У папы здесь работа. Он инженер-архитектор.

Лина понимающе кивнула и улыбнулась.

– Ты давно знаешь этого фрика?

– Фрика? – она прижала к груди тетрадь. – Трэвор не фрик, он классный и красивый.

Вот и доказательство того, что за ним полшколы девочек бегают.

Трэвор – ходячая икона гранджа. Копна, черных спутанных волос и потертые джинсы – эталон мужской красоты. Ага. А то, что он… красивый… вынуждена немного осадить коней. Он привлекательный, но не красивый. И он вредный и самовлюбленный осел. А еще, я поняла, что первый день в моей школе, закончится тем, что я возненавижу ее, потому что в ней учится этот придурок, которого я, уже, ненавижу.

Следующей была математика, и я хотела было посмеяться над отсутствием у Трэвора, первостепенных знаний таблицы умножения, но его не оказалось в классе. Но, я была уверена, он ошивается где-то неподалеку. Возможно, торчит на улице, прячась от людей, и лопает экстази. Зато, я была счастлива, что за мной сидел ботан, которому больше по душе изучение доски, нежели изучение меня.

Урок прошел спокойно, даже скучно…

Ненавижу математику…

ГЛАВА 2

На ленче, я сидела за столиком с подругами Лины – Стейси и Мэгги.

Стейси, этакий, бочонок или сарделька, перетянутая веревкой, причем не стесняющаяся лишних выпуклостей. У нее тоже были очки, только в черной оправе.

Похоже, в этом городке у окулистов много работы.

Стейси – хохотушка, именно так я мысленно дала ей прозвище. Ее смех был заразительным и очень громким.

Мэгги, полная противоположность всему, что сидело со мной за одним столом. Она была худой и высокой, с туго стянутым на затылке, конским хвостом. Она, не то, чтобы убеждала, скорее, намекала, что ее IQ, выше чем, у самого разумного существа на верхней пищевой цепочке. По мне, ее мега-мозг, был на десять ступенек ниже, чем у упомянутого создания.

Я ковырялась вилкой в пластиковой тарелке. На цвет, еда была не ахти, но по запаху, мой желудок воспринимал ее, как – неплохо для первого раза.

– Трэвор на тебя запал, – резюмировала Лина, пододвинувшись ко мне. Я уже было хотела оглядеть зал. Мало ли этот назойливый прыщ пялиться в мою сторону.

– Запал? – я сморщилась.

– Правда-правда. – Подхватила Мэгги.

– С чего вдруг?

– Ты первая девушка с кем он заговорил. – Улыбнулась Стейси.

– А до этого, у него были проблемы с запоминанием цифр?

– Цифр? – в унисон спросили девочки.

– Да, – я открыла упаковку молока и сделала глоток. – Он спрашивал у меня таблицу умножения.