Для пущей убедительности Татуированный снова навел на лоб Сэма дуло пистолета.

— Могу опять сосчитать до трех, если хочешь.

Он непременно выстрелит, никаких сомнений. В его глазах нет ни капли жалости. Избавится сначала от сына, а затем и от матери. Сэмюел представил себе, как швыряет столик Рудольфу в лицо. Но он был для этого слишком слаб. Сил не оставалось даже на то, чтобы испытывать к Татуированному ненависть... Сейчас главное — остаться в живых, чтобы защитить Элайзу. И дождаться момента, когда Рудольф допустит ошибку.

Сэм согнулся, держась за бок и прикусив губу, чтобы не закричать. Перевернул столик обратно на ноги, достал из кармана настоящий Золотой обруч — тот, который забрал у мисс Саррок, — и положил на черную поверхность стола. И сразу будто горящее солнце распласталось по темной поверхности моря...

— Какое сияние... — пробормотал Рудольф. — Потрясающе... Только путешественник может заставить его сиять, уж я-то в этом разбираюсь... Знаешь, ведь этот браслет принадлежал мне, твой отец его украл. С тех пор прошло лет двадцать. Так что сейчас в каком-то смысле ты исправляешь его ошибку.

— В таком случае будет справедливо, если вы оставите нас в покое, сказал Сэм. — Берите браслет и уходите. Я обещаю, что мы не станем доносить на вас в полицию.

— Да уж вряд ли вы на меня донесете, — ухмыльнулся Татуированный. — Но я должен соблюдать осторожность. А что, если ты вооружен? Я сейчас повернусь, чтобы уйти, а ты выстрелишь мне в спину. Давай-ка, дружок, выверни второй карман, похоже, там тоже что-то есть.

Если бы он уже не был мертвенно-белым, Сэмюел наверняка побледнел бы. Второй Золотой обруч... Он не догадался спрятать его где-нибудь в надежном месте!

— Что такое? — рявкнул Рудольф. — Нужна помощь?

Он опустил дуло пистолета на несколько сантиметров и направил его на лицо Элайзы.

— Если не хочешь сделать это ради себя, сделай ради нее. Спасение так близко, не хотелось бы сейчас всё испортить, правда?

Сэмюелу показалось, он вот-вот потеряет сознание. Если он лишится еще и браслета Мервозера, у него не останется возможности переправить маму в настоящее... Да и самому туда вернуться... Тем более что и сил почти не осталось...

— Что ж, как знаешь.

— Подождите! — шепнул Сэм.

Он сунул руку в другой карман, достал оттуда связку ключей старухи Марты и бросил их на столик.

— Ключи, — ухмыльнулся Татуированный. — Впечатляет... А еще?

Сэм механически вынул из кармана браслет Мервозера, украшенный шестью дисками Тота, и тот мелодично зазвенел в тишине. Рудольф расплылся в счастливой улыбке:

— Не может быть! — воскликнул он. — Второй Золотой обруч! Да ты просто настоящая золотая жила, малыш! Давай-ка, выворачивай дальше, вдруг там еще что-нибудь осталось. Давай!

Сэмюел снова послушался и добавил к кучке на столе монету с отверстием, отмеченную датой 11 июля. Рудольф кивком велел ему отодвинуться к зеркалу у стены и подошел к сокровищу. Сначала, не сводя дула с Сэма, внимательно изучил оба браслета. И хоть и старался скрыть радость, весь так и засиял, представляя себе, сколько всего сможет добыть с их помощью. Потом заинтересовался монетой 11 июля и, разглядывая ее, неодобрительно прищелкнул языком.

— Скажи-ка, малыш, а этот диск Тота случайно не мой? Где ты его добыл?

Надо ли сказать правду? Про Церковь Семи Воскрешений и всё остальное? И внушить ему опасные мысли раньше, чем он сам до них додумается? Сэмюел решил, что, пожалуй, не стоит.

— В моем настоящем, — сказал он.

— А точнее? Где именно?

— Ну... В Чикаго, — соврал Сэм. — В офисе «Аркеоса».

— Ты и про «Аркеос» тоже знаешь? Ну конечно... Судя по тому, как ты похож на отца, ты, должно быть, опасный противник.

С минуту Рудольф сверлил его взглядом, а потом заявил:

— Кто знает, возможно, при других обстоятельствах мы могли бы с тобой сработаться... Ты бы мог оказаться смелее и прозорливее, чем твой отец. И, возможно, не предал бы меня, как он...

Сэмюелу уже доводилось слышать эти рассуждения. Заканчивались они обычно плохо.

— Извини, малыш, но в жизни нам часто приходится делать выбор, и я не могу оставить в живых ни тебя, ни твою маму. На этом мы расстанемся.

Сэмюел увидел, как глушитель на пистолете повернул к нему свой металлический глаз и прицелился в лоб. Вот бы найти силы постоять за себя, вот бы сделать хоть что-нибудь... Но всё его тело было одним большим комком усталости и боли.

— Можно я хотя бы поцелую маму на прощанье? — услышал он собственную мольбу.

Татуированный пожал плечами с видом вершителя судеб:

— Я же не чудовище. Только давай скорее, терпеть не могу нежности.

Сэм обрушился на пол рядом с Элайзой, не обращая внимания на боль, вспарывающую живот. Сейчас всё закончится. Он посмотрел в последний раз на маму, такую красивую, такую родную... Она как будто спала, с красным цветком на виске. Как бы он хотел поговорить с ней, попросить у нее прощения, сказать, как он жалеет, что не смог ее спасти. А еще сказать ей, какой удивительной мамой она была и как он счастлив, что сейчас, когда ему предстоит умереть, она тут, с ним рядом...

— Ну хватит, — напомнил о себе Рудольф. — Вставай на колени.

Сэмюел сжал мамину руку. Ну вот, подумал он, вот этот час и настал... Он почувствовал под рукой золотое обручальное кольцо, символ любви, в которой однажды поклялись друг другу Элайза и Аллан. Символ вечной любви, плодом которой стал он, Сэмюел.

— Давай вставай, — проревел Татуированный. — Или я начну с нее!

В знак прощания с родителями Сэм погладил мамино кольцо. Может, на самом-то деле вечно может длиться лишь любовь? Сэм встал на колени, уже почти смирившись с мыслью о скорой смерти, и тут одна идея, точно молния, пронзила его усталую голову. Кольцо... А в самом деле, почему бы не кольцо?

Он поднял голову и посмотрел на своего палача.

— Прежде чем вы выстрелите, Рудольф, — сиплым голосом произнес он, — у меня есть для вас еще одно предложение. Если вы пощадите меня и маму, я дам вам кое-что гораздо более драгоценное, чем Золотой обруч. Я дам вам кольцо вечности...

28      В БАГАЖНИКЕ

Сэмюел чувствовал себя старым чемоданом, заброшенным в багажник автомобиля. Боль внизу живота была такой острой, что он лежал свернувшись клубочком и стонал при каждом подскоке машины. Теперь внутри не просто горело и резало. Ко всему прочему добавилось ощущение, будто от него действительно отрезали кусок плоти. Сэм явственно почувствовал тот момент, когда хирург отсек кишку аппендикса. Он мог поклясться, что ощущает, как в него втыкается и снова выходит наружу острая игла. А если прибавить к этому страшную тесноту багажника, духоту, нестерпимый жар и рев мотора...

Но зато он по крайней мере жив. Как и мама, которая, по-видимому, находится сейчас на заднем сиденье машины, без сознания. Вот оно — первое чудо кольца вечности, которое ухитрилось в последнюю секунду продлить жизнь им обоим... Рудольф, услышав о кольце, сразу сообразил, какую выгоду может принести ему этот предмет. Быстренько взвесил все за и против и проговорил:

— Я тебя слушаю.

Сэм рассказал, как во время путешествия в Рим в 1527 год ему довелось ознакомиться с секретным трудом, «Трактатом о тринадцати достоинствах магии», содержащим сведения о том, как добыть кольцо бессмертия. А сделать это можно лишь при условии, что ты обладаешь сразу двумя Золотыми обручами.

— Что еще за сведения? — спросил Татуированный.

И тут Сэму пришлось позаботиться о том, чтобы голос его звучал убедительно. Он наплел Рудольфу, что в трактате содержится великое множество разных подсказок (это было правдой) и что сразу невозможно понять, какие из них полезные, а какие — нет. Однако он заверил Татуированного, что, как только окажется в нужном месте (а именно — в гробнице Сетни), сразу сориентируется и сможет отыскать кольцо.

— Я бы, конечно, решил, что ты просто пытаешься выиграть время, — задумчиво протянул Рудольф. — Но, по правде говоря, я и сам слышал об этом трактате. И твое описание сходится с моими данными. Ну и потом, раз уж ты притащил сюда целых два Золотых обруча, пожалуй, у меня есть основания тебе доверять, как считаешь? Так что я, пожалуй, дам вам отсрочку — тебе и твоей матери... Но это всего лишь отсрочка, ясно? Если не сдержишь обещания, можешь не сомневаться — вам крышка.