– Как меня бесят новые соседи!

Спускаясь со второго этажа к завтраку, слышу расстроенный голос мамы.

– Откуда у скромной и тихой Веры Игнатьевны такие родственнички, не понимаю! Настоящий цыганский табор! Сколько у них детей? Тоже мне, наследники. Этот дом должен был быть выставлен на продажу.

– Потому что ты хотела его купить? – поддевает ее Влад.

– Да! Так было бы лучше всего! Не только я в шоке, но и все остальные соседи! Это же ужас…

– Доброе утро, – захожу на кухню, сразу наливаю себе свежевыжатый апельсиново-морковный сок.

Отличная погода для конца сентября, солнечный свет льется в окна, заливая все пространство кухни, совмещенной со столовой.

– Доброе, Полина. Садись, позавтракай с нами. Ты уже слышала новость?

– Нет. Что случилось? Новые соседи? Мне не кажется это проблемой.

– Потому что ты их еще не видела.

– Лен, конечно обидно, что не получилось его купить. Это была бы отличная сделка, – сочувственно говорит Влад. – Так вышло, что нашлись родственники, пусть и дальние. Они были указаны в завещании. Я разговаривал с юристом, там все законно. Успокойся и забудь.

– Как?! Как я забуду, если они живут напротив! Голодранцы! Мой балкон выходит прямо на их лужайку.

– Смени комнату, – предлагаю, быстро поглощая овсянку.

Наша семья помешана на правильном питании. Благодаря которому, моя мать выглядит как минимум на пятнадцать лет моложе. Результат, так сказать, на лицо.

Влад – ее очередной муж, младше на столько же. Они вместе два года, ему хочется, чтобы я называла его отчимом, но мне плевать на его желания.

– Это не смешно, Полина! Предлагаешь смириться, что мы теперь будем жить возле цыганского табора? Неужели ты серьезно?

Маму не переделать, она – светская львица, известная личность в городе. Мы сами не так уж давно стали респектабельными, если уж быть откровенной.

Только откровенность и Елена Вересова – несовместимы.

Иногда мне становится невыносимо от количества лицемерия вокруг меня.

Но я проглатываю горькие мысли, не облекая их в слова. Ничем хорошим такой утренний разговор не закончится.

– На цыган они точно не похожи. Все светловолосые. Белые как снег, я бы добавил, им не повредит немного полежать на солнышке. Дети не выглядят оборванцами, нормально одеты, чистые. Вежливо общаются. По мне они вполне приличная, хотя может и не богатая семья, что неудивительно, имея с десяток малолетних спиногрызов, я бы и сам едва концы с концами сводил.

Влад иногда бывает разумным, как ни странно. Я привыкла воспринимать его как очередную мамину игрушку. Иногда меня коробит от взглядов, которые на меня бросает. Но по крайней мере он держит при себе свои руки и пошлые мыслишки, которые скорее всего бродят в голове любого мужика.

– Согласна, – ставлю тарелку из-под овсянки в раковину и включаю кофе машину.

– Ты ведь можешь попытаться что-то сделать! – мама переводит на него умоляющий взгляд.

Влад Беспалов – успешный адвокат, так что ее надежды не лишены основания.

– Попробую.

– Спасибо.

– Оставьте соседей в покое, – бросаю, сама не знаю зачем пытаюсь заступиться за чужих людей, которых даже не видела ни разу.

– Ты не права, Полина, – морщится мама.

– Полина, тебя подбросить в универ? – предлагает Влад.

– Спасибо, не надо, сама доберусь.

– Ну как хочешь. Это не слишком вызывающе наряд? – добавляет, когда прохожу мимо.

– И правда, Полина, – хмурится мама. – Очень красивый комбинезон, но мне кажется, не для университета. Тебе очень идет, но слишком, пожалуй, красиво.

– Разве бывает много красоты? – усмехаюсь.

Мама помешана на моде и стиле, это ее иконы. Я в этом от нее довольно сильно отличаюсь. Уж точно не в ту сторону претензии. Обычно выбираю простую удобную одежду, сегодня скорее исключение.

Нет, я люблю разные вещи, эпатажные в том числе. Не всегда, но бывают моменты. Наверное, мамины гены прорываются.

– С моим луком все отлично, я им довольна.

– Не знаю, как там с луком, или с чесноком. Но этот вырез слишком, – снова встревает Беспалов. Он прекрасно понял, что я хотела сказать и что означает английское слово «look». Просто ему нравится подкалывать меня.

– Детка, на самом деле, для университета, пожалуй, слишком провокационно, – повторяет мама.

– Я не буду переодеваться, – заявляю раздраженно.

Ненавижу, когда мне указывают что носить. Иногда мне нравится выглядеть максимально скромно, иногда настроение требует ярких красок, бунта. Я люблю разную одежду, в том числе и яркую, вызывающую. Люблю контрасты. Сегодня всего одна лекция третьей парой, потом мы с компанией планируем заехать в бар, а чуть позже в ночной клуб, где празднует свой день рождения Вероника, моя лучшая подруга. Тратить время на переодевание совсем не хочется. Я долго думала, что выбрать из одежды, чтобы было и комфортно, и не так уж развратно.

Вероника – самая популярная девчонка на нашем курсе. И еще – самая богатая. Дочка депутата, папина любимица, привыкла получать все что захочет. Поэтому, к ней на праздник я не могу явиться абы в чём. Обязательно должна быть модная топовая марка одежды, премиум класса. Моя семья хоть и далеко не бедна, но я редко могу себе позволить настолько дорогие вещи. Долго думая, я выбрала комбинезон очень известного бренда, пусть и купила я его по очень хорошей скидке, в Италии. Обтягивающий, темно-синего цвета, скроен великолепно, очень удобный.

Сверху накину длинный пиджак и сразу совсем другой вид. Никакого декольте. Я же не сумасшедшая рассекать перед преподами, одетая как для ночного клуба.

Мне просто дико неприятно оправдываться. Возможно это глупо, веду себя как ребенок перед любовником матери.

Язык не поворачивается даже мысленно назвать Беспалова отчимом.

Предыдущего маминого сожителя я так называла, они пробыли вместе пять лет и разошлись с громким скандалом.

Мне запрещено упоминать его имя, тем более поддерживать общение. Приходится скрывать, что я скучаю по Михаилу. Мне он был как отец, но маму очень сильно обидел.

Демонстрирую пиджак, дабы закончить дискуссию. Вроде инцидент исчерпан, все довольны. Беру большую сумку, в ней ноутбук с работой, которую надо показать преподу, косметика, клатч для вечера. Сумку планирую оставить у Вероники. В клуб поедем от нее, она живет гораздо ближе.

Еще момент – я не сказала, что сегодня не ночую дома. Слишком много общения с домашними мне трудно дается. Не хочу давать Владу еще один повод подоставать меня.

Обычно я всегда приезжаю домой, да и вообще не любитель тусовок. Еще в прошлом году я была скорее ботаником, нежели представительницей «золотой молодежи». Дружба с Вероникой все поменяла.

Атмосфера на кухне сглаживается. Вот и отлично, пусть возвращаются к обсуждению соседей.

– Тебе не нужно подчёркивать свою красоту, Полина. Ты и так очень красивая девушка, – произносит Влад.

Его фраза явно не нравится матери, меня же просто взрывает от злости. Да кто он такой, черт возьми, строит из себя папочку?

Сдерживаюсь, выдаю фальшивую улыбку.

– Спасибо, – чмокаю воздух, повернувшись в его сторону.

– Точно не хочешь, чтобы подбросил тебя? Сумка явно тяжелая.

– За мной однокурсник заедет.

– Кто? Матвей?

– Да, он.

С Матвеем мы друзья, он живет рядом и часто меня подвозит.

– У вас отношения? Ты ничего не рассказываешь, – живо интересуется мама.

– Мы просто друзья, ты же знаешь.

– То есть, ты ни с кем не встречаешься? – настаивает мама.

– Давай потом как-нибудь о делах сердечных, ок? Я опаздываю.

Дом, разговор о котором занял у нашей семьи все утро, находится прямо напротив нашего. Выхожу за ворота, и вижу, как тяжелая железная дверь гаража напротив, со скрипом открывается. Вера Игнатьевна была пожилой отшельницей, так что редко выходила на улицу, ничего удивительного, что все заржавело и скрипит.