Наверное, дорога обратно стала самой длинной в моей жизни.

Мы дотянули до последнего, поэтому возвращались сразу на работу. В итоге после часа в полной тишине дядя еще минут пять не выходил из машины. Как и я. Тянулась звенящая в горле тишина. Она оставалась со мной и сейчас, когда после бесконечного дня в архиве, где накопилось дел, я наконец распахнула дверь своей квартиры. Со стоном скинув туфли, поежилась от стоящего в доме холода. Деревянный пол, покрытый линолеумом, неприятно холодил ступни. Нагнулась, вытащив из тумбочки давно не используемые мной тапки. По коридору гулял сквозняк. Видимо, вампир проветривал и давно, не потрудившись вовремя закрыть окна.

Ну зато в доме пахло свежестью и какой-то стерильной чистотой. По крайней мере, несмотря на холод, ощущения склепа не было. Потянувшись, ослабила галстук, тут же стянув его, и расстегнула верхние три пуговицы, растирая шею. Удавка, кто ее придумал. Стянув легкое пальто, нацепила на плечики и тут же поежилась. Холод быстро заполз под тонкую ткань рубашки, заставляя все волоски на теле приподняться. Быстро подхватив первую попавшуюся кофту, завернулась в нее. Чертов вампир.

Зубы стучали то ли от злости, то ли от холода. Быстро прошаркала тапками на кухню. Захлопнула окно, тут же включая все четыре конфорки на газу. От короткого щелчка поджига синее пламя послушно разгорелось, ударяя в лицо теплом. Подхватив хвост, заправила его за ворот, ближе наклоняясь к пламени и вытягивая вперед руки. Отопление, конечно, включили, но силы обогревателя явно не хватало справиться с бесконечным потоком воздуха.

И только сейчас я поняла, что натворил вампир.

Судорожно вздохнув, бросилась бежать по коридору в дальнюю комнату. Тапки скользили по начищенному до блеска линолеуму, а с каждым шагом во мне становилось все меньше воздуха. Нечем дышать. Судорожно раскрывая рот, я замерла перед дверью. В тусклом свете лампочки ручка блестела. Ни единой пылинки. Даже следа пальцев. Конечно, по дому же гулял сквозняк, а значит, чертов кровопийца открыл окно не только на кухне.

Запах чистящих средств и слабый поток воздуха ударил из дверной щели. Стук сердца заставлял тело вибрировать. Наверное, поэтому сейчас мои пальцы никак не могли сомкнуться на ручке. Нервно облизнув губы, я крепко зажмурилась, распахнув дверь одним движением.

Елка стояла на месте. Это первое, что заметила я, когда решилась все же открыть глаза. Пыль больше не витала в воздухе, а от потока ветра из широко распахнутого окна дождик, колыхаясь на ветках, переливался всеми цветами радуги. Нахмурившись, сделала шаг вперед. Отмытая люстра ярко освещала комнату. Тряхнув головой, непонимающе подошла ближе.

Все осталось так же, как и было. Два меловых полустертых круга, нераспакованные подарки, отодвинутое кресло. Просто…

Стало чисто.

Все, кроме маленького уголка, где теперь рядом с елью были полное ведро с водой, тряпки и чистящие средства.

Он не тронул ничего из моего алтаря.

Прямо сейчас я сама не понимала, что испытываю, глядя на это. Механическим движением захлопнула окно, поправив занавески. В горле пересохло, а желудок болезненно сжался, когда взгляд вновь захватил чистое ведро. Невольно подалась вперед, чувствуя, что сердце пропустило удар. Нет. Отпрыгнула назад, быстрыми шагами покинула комнату, захлопнув дверь за собой. Не сегодня. Пальцы мелко подрагивали на дверной ручке, но я как и всегда нашла в себе силы шагнуть вперед. Тряхнув головой, почувствовала, как больно резинка сжимает волосы.

Это потому, что после призраков прошлого всегда трудно дышать. Повинуясь порыву, стянула резинку, с наслаждением запустив руки в волосы. Горячие точки облегчения тут же мурашками поползли по коже. Тряхнув головой, решительно вернулась на кухню, щелкнув чайником. Шаги за спиной вызывали слишком противоречивые чувства, чтобы заговорить первой. Он был неправ, когда ступил на запретную для него территорию. Тем более, когда принял решение, что может там что-то менять. Даже если это просто пыль.

Скрип половиц, и он стоит на привычном расстоянии вытянутой руки. Чувствую спиной его взгляд. Всегда чувствую, как он скользит по мне, но не позволяю об этом думать. Сейчас я не боюсь его. Видимо, в какой-то момент страх просто атрофируется. Хотя я бы предпочла сейчас именно его, а не то сжимающее сердце и запускающее сердце в волнительный бег чувство.

Конечно, вампир не заговаривает первым. По звуку открывшейся дверцы слышу, как он достает две чашки и ставит их на стол. Да, привычки друг друга мы знаем. Он несколько медлит, прежде чем протянуть руку у меня над головой. Дыхание перехватывает, и я невольно скукожилась, пытаясь стать меньше. Хорошо, что это не длится долго. Вампир уже достал сахар и чай.

Вцепившись пальцами в столешницу, медленно выдыхаю. В конце концов, это нечестно. Он сделал то, что не должен, а не я. Но при этом ждет, что я заговорю первой. Нервная улыбка дергает кончик губ.

Конечно, Сима. Потому что ты снова позволяешь думать себе о нем, как о человеке. Ему глубоко плевать на твои чувства, что он только что тебе успешно и продемонстрировал, ворвавшись в комнату и наведя там свои порядки. Плевать. Чувствуя, как в глазах собираются слезы, резко отпрянула. Стон разочарования тут же сорвался с губ, когда спина столкнулась с грудью вампира.

Слишком резкий шаг в сторону. Внутренний смех сковал гортань, подталкивая слезы наружу. О, да, словно он мог хотеть тебя обнять. Нервно сморгнув набежавший туман, потерла глаза руками. Хорошо, что сегодня некогда было краситься, иначе стала бы похожа на панду. Чтобы хоть как-то оправдать резкость своего движения, распахнула дверцу холодильника.

— Если бы ты соизволила сказать, когда вернешься — там можно было что-то найти, — холод в голосе вампира режет слух, заставляя поморщиться.

— Я не голодна, — молча захлопываю дверцу и иду к закипевшему чайнику.

Вампир не меняет своего положения, оставаясь ровно там же, где из любой точки кухни о него можно споткнуться. Это раздражает еще сильнее, заставляя кожу ладоней чесаться. Меньше всего сейчас я хочу контактировать с кровопийцей.

Но кипяток по привычке разливаю на две чашки. У меня слабовольно не хватает сил эгоистично навести чай только себе одной. Это как-то мелко. А если быть с собой еще откровеннее, то по сути это единственное, что у нас есть кроме работы. Малодушно не хочу разрушать это. Поэтому, молча отставив чайник, подхватываю свою кружку и усаживаюсь за стол.

— Почему я зол на тебя, schatz? — слова из вампира выходят медленно, словно он достает их щипцами.

А я, приподняв брови, разглядываю его лицо. Уголок губ подрагивает, веки словно удерживает силой, чтобы не моргнуть, лоб идеально ровный, без единого залома. Кожа словно натянула на острые черты.

Он действительно зол.

Хмыкнув, медленно выдыхаю. Ну да, а чего я еще хотела от него. Понимания? Отрицательно помотав головой самой себе, поставила чашку на стол, вытягивая руки на гладкой поверхности.

— Я не должна перед тобой отчитываться, потому что не твоя собственность. А ты злишься, потому что считаешь именно так, — пожав плечами, позволяю себе улыбнуться, — ладно, я ушла спать. Сегодня ночью мы никуда не идем, так что можешь заниматься своими делами.

Сергей не двигается, продолжая буравить взглядом точку перед собой. Вот и отлично. Пора начинать уже этап, где мы умеем существовать по отдельности. Особенно мне пора. Потому что прямо сейчас я готова забыть его отвратительный поступок, а еще простить то, что он жестокий убийца. Желание прикоснуться к нему пляшет на кончиках пальцев, но за это время я, кажется, привыкла его сдерживать. Поэтому, просто сжав пальцы в кулак, заставляю себя принять серьезное выражение.

— Еще раз зайдешь в комнату — я заменю тебя на кого угодно. Может, даже на Мартинаса. Уверена, он обрадуется.

— О, да, работать с такой стервой сплошное удовольствие, — усмехается вампир, а я слышу, как от злости мои скрипят зубы.

Не удержавшись, делаю шаг вперед и рука тут же взлетает для пощечины. Ледяная кисть останавливает мою ладонь в сантиметре от лица, а я морщусь от боли. Вампир резко встает со стула, а я лишь крепче стискиваю зубы, кроша эмаль.