— Сим, он просто спрашивает, из чего ты сделала такой вывод, вот и все, — вкрадчивый голос полковника был направлен меня привести в чувство, но действовал сейчас лишь как возбудитель.

— Я не следователь, дядя, — огрызнулась я, цепляя взглядом задумчиво стоявшего у стены Палыча, — вижу именно так. И не должна ничего объяснять одной мертвой твари.

— Почему этим не занимается полиция? — вопрос Палыча привлек внимание всех.

Участковый выпрямился под взглядами. Лишь кадык на шее дернулся, когда повисла тишина. Выдержал пронизывающий насквозь молчаливый вопрос вампира и посмотрел прямо на меня. В горле пересохло. Дядя убрал руку, напоследок сжав пальцы на плече сильнее. Моя территория. Моя ответственность. Он давал мне шанс самой все объяснить.

— Кузнечик действительно права. Она не следователь. Для этого есть соответствующие структуры, — не отрывая от меня взгляд, Палыч смотрел открыто и прямо.

Просто кивнула, неожиданно для себя цепляясь взглядом за вампира в поисках поддержки. Отлично. Вот так на меня работает слово «напарник». Кровососущая тварь вдруг стала предметом стабилизации. Не дожидаясь реакции майора, я вновь посмотрела на Палыча.

— Это наше расследование, Палыч. Полиция не лезет в дела военных. То, что совершило это, — облизнув губы, я кивнула на фотографию, нервно поправляя растрепанные мокрые волосы, — наш бывший сотрудник. И речь идет не о единичных случаях, а, — запнувшись, нахмурилась, прочищая горло.

— Это военный межвидовой конфликт, лейтенант, — спокойно продолжил за меня вампир, — который длится только официально больше двух сотен лет.

Стоп. От недоумения глаза округлились, и, кажется, я стояла с открытым ртом. Какого черта он делает? Это секретная информация. Но дядя не остановил его. Ужасная догадка заставила сердце сжаться, а внутри вновь все покрылось льдом. Часто заморгав, я поднесла фото ближе к глазам. Он не просто приглашает меня поиграть.

— Он здесь, — повернувшись к дяде, я обреченно смотрела на его реакцию.

Густые ресницы сомкнулись, а секунда показалась вечностью. Я слышала, как тихо ухнуло сердце. Один раз. Продалбливая то, что врачи назовут диафрагмой. На второй удар я была не готова. Не к тому, как медленно полковник наклонился вперед, касаясь подбородком шею.

Он сдох? Сдох?

Зажмурившись, я чувствовала, как ресницы переплетаются друг с другом в попытке спрятаться от этого мира. Боль горячей волной прошла по сосудам, высушивая изнутри. Отбирая крик. Вздох.

Потому что он здесь.

— Старший лейтенант, я все еще жду объяснений, как ты пришла к своим выводам, — не замечая ничего вокруг, спокойно проговорил вампир.

— Помолчи, майор, — осек его дядя, пока я медленно сползала на диван.

Глава 7

— То есть, когда светло, жители в безопасности? — голос Палыча вытащил меня из забытья.

Судя по всему, я все же вырубилась. Под головой мягкая подушка, пальцы ощущают теплую шерховатую обивку дивана, а мозги ломит от транквилизатора. Проморгавшись, прищурилась, стараясь собрать картинку целиком. Палыч сидел напротив вампира, внимательно вслушиваясь в каждое его слово. Полковника в комнате не было. Перевернувшись на спину, уставилась на потолок, разглядывая какой-то типичный рисунок на белых обоях. Такая доза меньше чем за сутки еще будет давать о себе знать. Поэтому использовать каждую секунду на отдых сейчас было рациональнее всего.

— Нет. Только дневное солнце, когда оно высоко, и ясное небо. Утром и вечером достаточно просто укрываться в тени. Солнцезащитные средства, опять же. Туман, дождь, высокая облачность — все это дает возможность вампиру его уровня передвигаться даже в светлое время суток, — на секунду показалось, что майор пытается говорить тише, но тут же странное ощущение исчезло.

Он разговаривает с человеком, а не со мной. Следовательно, работает элементарное чувство — подстройка. Палыч принижает голос из-за того, что я сплю, и вампир копирует его интонацию. Вздохнув, проследила взглядом, как очередная муха с громким жужжанием стремительно врезалась в клейкую ленту, каких навалом было в магазине у Маринки. Очевидная работа приманки.

— Тогда я уже не уверен и насчет дня, — прохрипел Палыч.

— Даже мне затруднительно передвигаться при дневном солнце, — ухватившись за спинку дивана, я медленно приподнялась, опершись на согнутый локоть, — майор прав. Днем, даже если он будет осуществлять передвижение, все, чем будет забита его голова — как скорее укрыться от солнца.

— Кузнечик, я не уверен, — уже тверже повторил Палыч, а я отрицательно покачала головой.

— Достаточно один раз ощутить самому, что такое солнце для вампира, чтобы понять. Я не чувствую и десятой доли их боли, но это ад. Он просто не в состоянии напасть в такое время, — судя по тому, что Палыча мое признание не удивило, в курс дела его ввели.

Немного подумав, он кивнул, вновь поворачиваясь к вампиру.

— Кресты, святая вода, серебро — это правда, — спокойно продолжил майор, — чеснок, зеркала — миф. Мертвое тело точно так же, как и живое, спокойно отражается, как и отбрасывает тень. Чеснок — то же самое. Вампиры едят и пьют, но не из необходимости, а для удовольствия, — словно меня не существует, Сергей говорил прямо, не поворачивая головы, — рассчитывать на то, что дом — ваша крепость, не стоит.

— Но вам же потребовалось приглашение? — приподнял бровь Палыч.

Не видя лица вампира, готова была поспорить, что в этот момент он грустно улыбнулся. Потому что так человечнее. От осознания того, что читаю его по спине, одновременно было и спокойно, и противно. Медленно потянувшись вперед еще немного, я скинула ноги на пол, отмечая, что тапочки остались на мне.

— У вас маленький поселок. Если он подойдет к двери, сжав за горло вот такого Кузнечика — вы не пустите? — вампир кивнул в мою сторону, а Палыч нахмурился, отведя взгляд. — Вот лично ты и пригласишь. Потому что на лбу написано, лейтенант, что защищать будешь каждую букашку здесь. Баб Клава пустит, Васька, тупица. Добрые и простые люди — находка для хищника.

— Его же кто-то должен укрывать? — врезалась в разговор я.

— К тебе у меня свои вопросы, schatz, отдыхай, пока можешь, — все так же не поворачиваясь прошипел вампир, а я закатила глаза, откинувшись на спинку дивана.

Наблюдала за разговором двоих, а руки сами потянулись к не отпускающим меня фото. Да, однозначно, он приглашал меня поиграть. Подарил жизнь. Это про «Сашку». Человек на кухне, он же у телевизора. Заурядность, которой я всегда страшилась. Застрять где-то между глазуньей и выпуском вечерних новостей. Разорваться в размеренном течении времени, пропустив жизнь мимо себя. Я точно поняла все правильно. Пальцы дрогнули, когда я положила фото рядом с собой изображением вниз. Не должен на это больше никто смотреть.

К руке словно приложили раскаленное железо, когда пальцы разгладили карточку «Каблучки». Дает знать, что он близко? Недоуменно поморщившись, я вытянула руку с фотографией, отдаляя ту от глаз. О чем я могла подумать, зайдя туда? На что посмотрела бы первым? На что тут в принципе можно смотреть, кроме крови?

Стоп.

Он не выпил ее?

Закусив кончик языка, я подняла взгляд, остановив его где-то на натянутой меж лопаток серой футболке вампира.

— В какой случае ты не пил кровь жертвы? — как можно спокойнее спросила я.

— Прости, что? — вопрос прозвучал от Палыча, что тут же медленно переходил взглядом с вампира на меня и обратно.

— А ты думаешь, его десять лет полиция за похищение плюшек разыскивала? — горько усмехнувшись, прокатила на языке странное чувство разочарования. — Майор, мне повторить вопрос?

Сергей медленно обернулся. Кажется, я начинаю понимать, почему у вампира хрустит шея.

— Ты не знаешь всего, schatz, потому что не хочешь знать, — спокойно сказал майор, но тут же поднял ладонь вверх, стоило мне открыть рот, — не нужно повторять вопрос. Ни один вампир не бросит полную крови жертву. Такой ответ принимается?