А ещё нашлась руна и в блоке генератора частоты Орион-128.

И вот теперь я думаю: а что если генератор частоты не может на самом деле выдавать бесконечное число гигагерц? А что если реально, “под руной” работает какой-то другой механизм, который симулирует (или эмулирует) некое идеальное поведение того или иного плетения? А получаемый физический результат является следствием работы того самого Орион-1024?

Нужно придумывать опыты, подтверждающие или опровергающие эту гипотезу.

Такие дела.

Часть 7. Перекрёстки

Эдвард Хайд

Перед переходом в телепорт мне пришлось очень долго, почти двое суток неподвижно сидеть около него. Пароль для входа мне неизвестен и вот… вынужден был изворачиваться.

Артефакт невидимости, что я использую, несовершенен: да меня с ним не видно, но только до тех пор, пока я не шевелюсь. Самое тяжёлое в этом процессе — жажда. Сидишь, зная, что на поясе у тебя есть фляга с водой и… нет никакой возможности её достать: часовые — вот они, пошевелишься — придётся начинать всё заново.

Старая поговорка как-то удерживала меня от действий: “Только терпеливый сможет собрать все плоды!”. Повторяя, постоянно проговаривая её себе, я пребывал в каком-то состоянии полусна или, скорее, транса.

И вот, наконец, моё упорство было вознаграждено: к месту перехода притопала группа боевых магов, отправленная сюда с целью, разыскать и провести меня через телепорт.

— Как успехи?

— Никакого результата. — ответил командир.

Переводя взгляд со своих вытянутых ног на кольцо перехода, я задумался: “А получится ли вообще встать?”. Два дня без движения. Если кто-то скажет, что это просто, то пусть сам попробует!

Место, где я то ли сидел, то ли лежал, было выбрано довольно удачно: под деревом, прямо напротив центрального поста. Крона этого растения располагалась низко, поэтому вряд ли кто-нибудь мог бы на меня наткнуться. Мой импровизированный наблюдательный пункт находился очень близко от врат, и именно эта близость не позволяла шевелиться, но зато, я видел каждого часового.

Глядя на своих благодетелей, пришедших сюда, чтобы избавить меня от этой муки, я улыбался.

Впрочем, мои мучения закончились много часов назад. Нехитрым приёмом заставив охрану отвлечься на негромкий, но ясный звук, донёсшийся из леса, я проскользнул в тень этих ветвей и даже успел поудобнее устроиться. Посчитав щелчок, организованный моей магической закладкой, чем-то естественным, они продолжили наблюдение.

Время от времени из лагеря, разбитого ниже по склону горы, приходил разводящий и менял тройку на тройку. Конечно, в эти минуты я мог бы и переменить позу, однако я предпочитал не рисковать.

Не шевелиться в течение длительного времени было непросто. Сперва руки и ноги требовали движения неуверенно, робко. Где-то закололо, где-то зачесалось. Чтобы отвлечься, стараясь игнорировать намёки, подаваемые мне телом, я пытался запомнить начертание загадочных символов на кольце.

Понимая, что проигрывает в этом сражении, тело принялось увеличивать спектр болевых ощущений, которыми оно могло бы привлечь моё внимание. В какой-то момент мне даже начало казаться, что в позвоночник кто-то засунул раскалённый добела железный штырь.

Переждать без движения эти минуты или часы (уже не помню) было наиболее сложно. Однако впоследствии, как и всё нагретое, этот штырь постепенно остыл. А часов пять или семь спустя руки, ноги и вообще всё тело вовсе перестали чувствоваться.

Это, конечно, позволило мне и дальше сидеть без движения, однако смогу ли я теперь встать? Вот в чём вопрос!

— Может быть, и нет здесь никого? — новые вопросы продолжали выводить командира из задумчивости. — Вероятно, нужно было вести розыск на Келпе?

— Теперь я тоже так думаю. Но когда мы выдвигались, видящие имели единогласное мнение.

— Что дальше? Возвращаетесь или зашли передать какое-нибудь сообщение?

— Домой! — ответил командир.

Сконцентрировавшись на накопителе, висевшем у меня на запястье, я принялся заполнять свою ауру маной. Переизбыток энергии хоть и приносит с собой головокружение, однако всегда помогает преодолеть недостатки, связанные с физическим состоянием.

— Хорошо, сейчас всё организуем. — Ответственный за направление повернулся и активировал артефакт.

Наблюдать за тем, какую последовательность он выбирал было бессмысленно: я всё равно не запомню все знаки, да и скоро всё это станет ненужным.

Увидев слабую голубоватую дымку, заполнившую пространство кольца, я активировал артефакт защиты. Неизвестно: понадобится он или нет, однако лучше перестраховаться.

— Что-нибудь нужно передать? Я могу. — предложил командир.

— Мы здесь недавно — ещё не успели соскучиться. Но будете дома — передавайте нашему солнышку “привет”. Скажите, что мы его любим! Здесь всё вроде такое же, но… неродное, чужое…

— Обязательно! — он улыбнулся и махнул рукой, давая разрешение на дальнейшее движение.

Пары бойцов, одна за другой, начали растворяться в дымке тоннеля. Глядя им вслед, я думал о том, как хорошо, что сейчас темно. Ночь всегда удобнее дня! Смена внизу спит и потому крайне маловероятно, что раньше следующего развода здесь кто-нибудь появится.

— Шестнадцать, восемнадцать, двадцать! Все прошли! — послышался отчёт.

— Ну, значит, и мне пора. Наконец-то я напьюсь!

Убедившись, что все подчинённые отправились домой, командир хлопнул по плечу часового, стоящего у артефакта направления, и шагнул за остальными.

Взглянув, на скрывшийся в голубой дымке силуэт, я активировал три заготовки: по одной на каждого из оставшихся. Скрываться дальше было нельзя: деактивация перехода привела бы к тому, что всё придётся начинать заново.

Наполнив маной приготовленные заранее сюрпризы, я почти одновременно нанёс три удара. Три трупа послушно, практически без шума сползли на землю. Прислушавшись к ощущениям, я не нашёл никакой опасности или тревоги, исходившей из палаток внизу. Ухмыльнулся: “Всё-таки Укол — самое эффективное плетение из моего боевого арсенала.”.

Напрягая все силы, я с огромным трудом заставил, наконец, шевелиться пальцы рук, а затем перенёс своё внимание на ноги. Сделав несколько безуспешных попыток, но в итоге подтянув колени к себе, я трясущейся рукой, стараясь не уронить, снял с бедра флягу.

Нет, для такой важной операции одной руки мало! Сгибая и разгибая колени, стараясь вернуть чувствительность ногам, левой рукой я прижимал сосуд к груди, а непослушными пальцами правой пытался отвернуть крышку.

Действия руками давались лучше и лучше, а по сравнению с ногами, они ещё были наполнены смыслом. Цель этих движений состояла не только в том, чтобы разогнать кровь в застывших венах, но и добыть живительную влагу.

Наконец, крышка свалилась и, звякнув обо что-то, скрылась из поля зрения. Шея, всё ещё не отошедшая от паралича, не позволяла мне проследить за этим процессом. Решив, что фляга мне всё равно больше не понадобится, я перестал думать о мелочах и, зажав её между бесчувственными ладонями, потащил горлышко к пересохшим губам.

Открыв рот, я сколько мог аккуратно переливал в него драгоценную жидкость, продолжая попытки вернуть контроль над телом. Раз! — подтянуть ноги к животу. Два! — сделать глоток. Три! — снова их выпрямить. Четыре! — вспомнить о дороге на Землю: теперь мне ничего не помешает открыть и этот путь. Хейхо! Препятствий больше нет! Раз! — ноги, мои ноженьки, что же не возвращается к вам чувствительность? Два! — глоток! Три! — кажется, итераций через десять-двадцать можно будет и встать…

Кряхтя и наконец поднявшись, я подобрал свою перевязь со складным луком, затем, поискав крышку, всё-таки вернул флягу на место. Да, воды больше нет, но и эти действия — какая-никакая разминка.

Снимая с плеч рюкзак, я ещё раз оглянулся на лидера охраны, уткнувшегося лицом в артефакт, и шагнул в переход…

Невидимость я не убирал. Совершенно точно, она пригодится мне через три… нет уже через две минуты. Надеюсь, мне повезёт и драться в таком состоянии не придётся.